День пролетел быстро.
А в голове крутилась одна простая фраза: Павел зовёт. Не так уж много мне нужно для настоящей радости, оказывается...
Кроме того, страх не ушёл. Он притаился в каждом “может всё это зря”, “а вдруг наиграется” и “лучше тихо посидеть женщине — чай попить, а не свидания устраивать”.
Но я решилась. Позвонила вечером сама.
— Павел, а у тебя где сейчас велосипед стоит?
Он хмыкнул, будто ждал вопроса:
— В подъезде припаркован, пылью засыпан. Но ради тебя — хоть из кладовки достану!
— Выкатывай. Завтра вечерком встретишь?
— Вот как скажешь — так и будет, — послышалась довольная ухмылка.
И я впервые за много лет улеглась спать не потому, что надо… а чтобы быстрее наступило утро.
Переходим к кульминации — самому эмоциональному и судьбоносному моменту этой истории.
Вечер выдался лениво-тёплым, с тем самым ветром, от которого в волосах остаются остатки солнца, а на щеках – налёт какого-то подросткового счастья. Я ловила себя на том, что улыбаюсь просто так, без причины – ну разве что именно потому, что жду Павла, будто в молодости, будто всё прошлое осталось где-то за плечами, а здесь только этот миг.
Он подъехал поздновато – осторожно лавируя между лужами, нарочито шумно тормознул прямо у моих ног. Велосипед был тот самый, с затёртым рулём и скрипом на всю округу.
Павел стоял передо мной и вдруг казался совершенно другим – не другом, не соседем по двору… кем-то, кто вдруг сделал шаг ближе – и к моему сердцу, и к моей робости.
— Поехали? — спросил он тихо, будто между делом.
Я захлопнула глаза на все свои внутренние "а вдруг"… и села на багажник, обняв его за плечи.
Пусть кто-то скажет: смешно, кому за пятьдесят кататься с мужиком — но мне было всё равно. Я вдруг почувствовала себя как тогда, в далёкой юности, когда возможны были глупости и ветреные поступки.
Мы катили по пустой аллее. Мимо родных, немного облезлых лавок, старых тополей, бултыхая по выбоинам и смеясь от души, потому что падать — уже не страшно, а дышать — легко.
Павел вдруг сбросил скорость и остановился, обернулся ко мне:
— Оля…
— Что? — хихикнула я, уткнувшись лбом ему в спину.
Он повернулся ко мне лицом — немного неуверенно, как мальчишка:
— Давай попробуем? По-настоящему.
— Что — попробуем?
— Всё заново… вместе. Ссориться, мириться, ждать звонков, устраивать глупые свидания, заботиться, не бояться… Мне ведь, честно, без тебя дышать уже не хочется.
И тут меня накрыла волна — не страх, не радость, а что-то большое, тёплое, заставляющее дрожать внутри от уязвимости и желания.
Я вдруг расплакалась — тихо, почти по-детски.
А Павел обнял меня совсем крепко и долго не отпускал.
— Ты ещё скажи, что счастлива, — пробормотал в волосы.
А я шептала ему на ухо:
— Я боюсь быть счастливой. Но… с тобой — попробую.
Мы вернулись домой поздно, когда верхние окна уже гасли, и в доме царствовала та особенная ночь, в которой всё возможно. Я вдруг поняла:
А ведь этот вечер запомнится навсегда. Как собственное второе рождение.
РАЗВЯЗКА
Я проснулась рано-рано, когда в подъезде только загорается лампочка на первом этаже, и из кухни – тот самый запах чая, густого, чёрного, с бергамотом. Павел уже был на ногах, возился у плиты, тихо бормотал что-то себе, рассеянно перебирая ложки в ящике. Я стояла за дверью, смотрела и вдруг не узнавала себя — будто бы за ночь стало легче, свободней дышать.
Мир был прежним — в окне серое утро, на столе недопитая чашка, старая скатерть в пятнышках от компота, но внутри что-то переменилось необратимо.
— Ты чего улыбаешься? — Павел заметил меня, махнул рукой, приглашая к столу.
— Просто так, — отвечаю. И в этом, наверное, вся новая я: простая, спокойная и счастливая. Неужели так просто — взять и разрешить себе быть счастливой? Не мучить себя мыслями о прошлом, не бояться, что не сложится. Не перечёркивать чувства, а принимать их — и радость, и страх.
Я села напротив. Перемигнулись, как дети, будто бы утаились ото всех своих взрослых проблем и теперь договорились хранить это маленькое счастье вдвойне бережно.
Павел положил мне в чашку лишний кусок сахара — по привычке, хотя я уже давно не пью сладкий чай. Но промолчала: в эти минуты всё было «правильно», как надо. Пусть будет так, как есть.
— Ты думаешь, у нас получится? — спросил он вдруг.
— Мы уже пробуем, — усмехнулась я.
Весна в тот год затянулась особенно надолго. Каждый вечер я шла домой чуть-чуть быстрее — и с каким-то новым ожиданием. Узнаёте? Это будто после долгой зимы, когда понимаешь: наступило время сажать новые цветы. Даже если пока кругом мокро и холодно… Всё равно всходит надежда.
Иногда мы с Павлом спорим: кто первый решился на этот шаг? И всегда встречаемся взглядом, в котором столько прожитых лет, бытовых забот, тихих слёз, но и детского — самого чистого — счастья.
Знаете, счастье, оно всегда очень простое. Иногда — смешное. И всегда чуть-чуть пугающее. Но если рискнуть — стоит всех сомнений мира.
Я больше не боюсь быть счастливой.
Вот и всё. Если честно — рассказалась сама собой, будто старая песня.
Эпиграф.
«Счастье — это не громкие поступки, а тихие привычки быть рядом, вовремя молчать, или вовремя поставить лишний кусочек сахара в чай...»
Спасибо вам за доверие!