— Да пропади ты пропадом, мы тут уже и занавески поменяли, — кричала свекровь, когда я потребовала освободить мой дом.
Я стояла в дверях, сжимая в руках документы на квартиру. Дрожь пробегала по телу не от осеннего холода, а от гнева, который я сдерживала последние три года. Марина Петровна, моя свекровь, возвышалась посреди гостиной — той самой гостиной, которую мы с Антоном купили на деньги от продажи моей родительской квартиры.
— Марина Петровна, — мой голос звучал неожиданно спокойно, — это не ваш дом. Никогда им не был.
— Ты!.. — она задохнулась от возмущения. — После всего, что мы для вас сделали! Антон! — она повернулась к сыну, который неловко переминался с ноги на ногу у окна. — Скажи ей!
Антон поднял на меня глаза, в которых читалась извечная борьба между долгом сына и обязанностями мужа.
— Лена, может, не надо так резко? — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Мама просто помогала, пока тебя не было.
— Помогала? — я сделала шаг вперед. — Антон, она выкинула мои вещи. Мою одежду, мои книги, даже фотографии моих родителей. И это ты называешь «помогала»?
Всё началось три года назад, когда моя мама тяжело заболела. Я взяла отпуск и уехала в родной город, чтобы ухаживать за ней. Думала, что на месяц, максимум два. Но болезнь оказалась серьезнее, чем предполагали врачи. Недели складывались в месяцы, а месяцы — в годы.
Антон приезжал редко. Сначала каждые выходные, потом раз в месяц, потом — по праздникам. Я не винила его: у него была работа, обязательства. Мы общались по видеосвязи каждый вечер, и я верила, что наша любовь выдержит это испытание.
— Как там квартира? — спрашивала я иногда.
— Всё нормально, — отвечал он, слегка отводя взгляд. — Мама иногда заходит, цветы поливает.
Я не придавала значения этим словам. Марина Петровна никогда не скрывала своего отношения ко мне — я была недостаточно хороша для её единственного сына. Недостаточно образованная, недостаточно ухоженная, недостаточно послушная. Но мне казалось, что со временем она смирилась с выбором сына.
Как же я ошибалась.
— Я не выкидывала, а перенесла, — Марина Петровна скрестила руки на груди. — Всё лежит в кладовке на даче. А что мне оставалось делать? Ты бросила моего сына на три года! Три года, Лена!
— Я ухаживала за умирающей матерью! — мой голос сорвался. — Вы правда думаете, что я делала это для развлечения?
— Ну и ухаживала бы там, у себя. Зачем возвращаться? Антон уже практически...
— Мама! — резко оборвал её Антон. Его лицо побледнело.
— Что «практически», Антон? — я перевела взгляд на мужа. — Договаривай.
Свекровь торжествующе усмехнулась:
— Он хотел сказать, что вы практически в разводе. Он уже подал заявление.
Комната закружилась перед глазами. Я оперлась о стену, чтобы не упасть.
— Это правда? — я смотрела только на Антона.
Он провел рукой по волосам — жест, который всегда выдавал его нервозность.
— Я собирался тебе сказать. Просто искал подходящий момент.
— Подходящий момент? — я не узнавала собственный голос. — Моя мать умерла неделю назад. Я только что её похоронила. Это твой подходящий момент?
Антон беспомощно опустил руки:
— Лена, между нами уже давно всё кончено. Мы не жили вместе три года...
— Потому что я ухаживала за больной матерью!
— Да, и я тебя понимал, поддерживал. Но нельзя жить одним прошлым. Жизнь продолжается.
— И как давно твоя жизнь «продолжается»? — я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
В комнате повисла тишина. Марина Петровна смотрела на сына с нескрываемым ожиданием.
— Год, — наконец произнес он. — Около года.
Я вышла на балкон, нуждаясь в глотке свежего воздуха. Октябрьский ветер трепал волосы, но я едва ощущала холод. В голове крутились обрывки мыслей, воспоминаний, разговоров.
Около года. Значит, пока я держала руку умирающей матери, Антон уже был с другой. Пока я считала копейки, отдавая большую часть зарплаты на дорогие лекарства, он покупал подарки новой возлюбленной. Пока я плакала ночами от усталости и отчаяния, он, вероятно, шептал нежные слова в чужое ухо.
За стеклянной дверью балкона я видела, как свекровь и Антон о чем-то горячо спорят. Она размахивала руками, а он качал головой. Затем он достал телефон и кому-то позвонил.
Через десять минут в дверь позвонили.
— Это Вика, — сказал Антон, когда я вернулась в комнату. — Я думаю, нам всем нужно поговорить.
— Вика? — я смотрела на высокую светловолосую девушку, стоявшую в дверях. Она была молода — лет двадцать пять, не больше — и неуловимо похожа на меня, какой я была до того, как усталость и горе оставили свои следы на моем лице.
— Здравствуйте, — она неуверенно улыбнулась. — Антон рассказывал о вас.
— Вот как? — я перевела взгляд на мужа. — А мне о вас — ни слова.
— Лена, — Антон шагнул вперед, — давай поговорим как взрослые люди. Без сцен.
— Без сцен? — я рассмеялась. — Я прихожу в собственный дом и обнаруживаю, что моя свекровь выкинула мои вещи, мой муж подал на развод и привел свою любовницу. И ты хочешь, чтобы я вела себя как «взрослый человек»?
— Я не любовница! — возмутилась Вика. — Мы с Антоном любим друг друга!
— И давно это у вас? — я посмотрела на девушку с любопытством, которого сама от себя не ожидала. Злость сменялась каким-то отстраненным интересом, словно я наблюдала за происходящим со стороны.
— Мы познакомились в прошлом октябре, — ответила она с вызовом. — На корпоративе. Я работаю в соседнем отделе.
— Значит, коллеги, — кивнула я. — Как удобно.
— Лена, — Антон потер лоб, — я не хотел, чтобы всё вышло так. Я собирался всё объяснить, когда ты вернешься...
— И когда ты узнал, что я возвращаюсь, решил быстренько подать на развод? — я покачала головой. — Трус.
— Не смей так разговаривать с моим сыном! — вскипела Марина Петровна. — Он три года ждал тебя! Три года жил как монах!
Вика бросила на свекровь удивленный взгляд.
— Ну, не совсем как монах, — пробормотал Антон, и его щеки покрылись румянцем.
— Послушайте, — вмешалась Вика, — я понимаю, что вы расстроены. На вашем месте я бы тоже злилась. Но давайте решим всё цивилизованно. Антон уже подал на развод, вы можете договориться о разделе имущества...
— О каком разделе? — перебила я. — Эта квартира куплена на деньги от продажи моей родительской квартиры. У меня есть все документы, подтверждающие это.
— Но Антон все эти годы платил ипотеку! — возразила Марина Петровна.
— Которая составляла десятую часть стоимости, — я улыбнулась. — И квартира оформлена на меня. Антон отказался быть созаемщиком, помните? Сказал, что это испортит его кредитную историю.
Антон побледнел еще сильнее:
— Лена, ты же не выгонишь меня на улицу?
— Почему нет? Ты собирался выгнать меня, — я пожала плечами. — Но я не ты. Даю вам неделю на то, чтобы собрать вещи и найти другое жилье.
— Неделю?! — воскликнула Марина Петровна. — Да ты с ума сошла! Куда мы пойдем за неделю?
— Мы? — я подняла бровь. — Насколько я знаю, у вас есть собственная квартира. И дача, где вы так заботливо храните мои вещи.
— Антон теперь живет со мной, — вставила Вика.
— Отлично. Тогда проблема решена, — я улыбнулась. — А теперь, если вы не возражаете, я бы хотела остаться одна в моем доме.
Когда за ними закрылась дверь, я медленно опустилась на пол прямо в прихожей. Только тогда слезы, которые я сдерживала все это время, хлынули потоком. Я плакала о маме, о потерянных годах, о разбитой любви, о предательстве.
Не знаю, сколько времени я просидела так, но когда слезы наконец иссякли, на улице уже стемнело. Я поднялась на ноги и пошла осматривать квартиру.
Всё изменилось. Стены, прежде окрашенные в мягкий персиковый цвет, теперь были белыми. Наша удобная софа исчезла, а на её месте стоял кожаный диван, который я бы никогда не выбрала. Шторы, которые я когда-то так тщательно подбирала, заменили жалюзи.
На стене, где раньше висели наши свадебные фотографии, теперь красовался огромный телевизор. В спальне стояла новая кровать — более широкая, чем та, что была у нас.
Квартира, как и моя жизнь, стала неузнаваемой.
Я дошла до кухни и открыла холодильник. Он был забит едой — дорогими сырами, деликатесами, бутылкой шампанского. Видимо, Марина Петровна старалась для сына. Или для него и Вики.
Закрыв холодильник, я заметила на столе конверт. Внутри лежали документы на развод и записка от Антона:
«Лена, я надеюсь, ты поймешь. Я не хотел причинять тебе боль. Просто так сложилось. Я изменился, ты изменилась. Мы стали чужими друг другу. Пожалуйста, не усложняй. Я оставил тебе подписанные документы. Просто поставь свою подпись, и все закончится быстро и безболезненно. Антон.»
Я смяла записку и бросила в мусорное ведро. Затем достала телефон и набрала номер.
— Алло, Ирина? Это Лена. Да, я вернулась. Слушай, ты всё еще работаешь в том юридическом центре? Мне нужна консультация по бракоразводному процессу. И еще... ты не знаешь хорошего риэлтора? Я хочу продать квартиру.
Прошло полгода. Я сидела в кафе и смотрела, как за окном падает апрельский дождь. Напротив меня сидел Михаил — мой риэлтор, который помог продать квартиру за неожиданно высокую цену.
— За нас, — он поднял бокал вина. — За новые начинания.
Я улыбнулась и коснулась своим бокалом его:
— За новые начинания.
После развода я купила небольшую студию в новом районе города и устроилась на работу в издательство. Деньги, оставшиеся от продажи квартиры, вложила в небольшой бизнес — интернет-магазин редких книг, о котором давно мечтала.
Антон несколько раз пытался связаться со мной, но я не отвечала. Что я могла ему сказать? Что прощаю его? Это было бы ложью. Что ненавижу? Это тоже было бы неправдой. Я чувствовала опустошение, смешанное с облегчением.
Марина Петровна оказалась не так проста — она подала в суд, утверждая, что часть денег, вложенных в квартиру, принадлежала ей. Но у меня были все документы, доказывающие обратное. Суд она проиграла.
— О чем задумалась? — спросил Михаил, возвращая меня к реальности.
— О прошлом, — я отпила глоток вина. — Знаешь, когда моя свекровь кричала «пропади ты пропадом», я думала, что моя жизнь действительно пропала. Что я потеряла всё.
— А на самом деле? — он смотрел на меня с интересом.
— А на самом деле я только начала жить.
Михаил накрыл мою руку своей:
— Я рад, что смог в этом помочь.
Я не отняла руки. С Михаилом было легко — никаких обязательств, никаких обещаний. Просто два человека, которым хорошо вместе. Пока этого было достаточно.
Мой телефон завибрировал. Сообщение от Ирины: «Представляешь, встретила сегодня Антона. Он расстался с Викой. Спрашивал о тебе».
Я показала сообщение Михаилу.
— И что ты думаешь? — спросил он, стараясь говорить небрежно, но я заметила напряжение в его глазах.
— Ничего, — я убрала телефон. — Это уже не моя история.
Мы допили вино и вышли под дождь. Михаил раскрыл зонт и предложил проводить меня до дома. Я согласилась.
Пока мы шли по мокрым улицам, я думала о том, как странно устроена жизнь. Три года назад я не могла представить себе другого мужчину рядом, другой дом, другую работу. Я цеплялась за прошлое, как за спасательный круг.
Но иногда нужно потерять всё, чтобы обрести себя.
— У тебя очень красивая улыбка, — сказал вдруг Михаил. — Я заметил это еще при нашей первой встрече, но тогда ты улыбалась редко.
— У меня не было причин улыбаться, — ответила я.
— А сейчас есть?
— Сейчас да, — я взяла его за руку. — Определенно есть.
Через год я случайно встретила Антона в торговом центре. Он был один, выглядел усталым и каким-то потухшим. Увидев меня, он замер.
— Лена, — он сделал шаг навстречу. — Ты... прекрасно выглядишь.
— Спасибо, — я кивнула, отмечая про себя, что не чувствую ни боли, ни злости, ни тоски. Ничего. Человек передо мной был просто знакомым из прошлой жизни.
— Я слышал, у тебя теперь свой бизнес? — он попытался улыбнуться. — И новый мужчина?
— Да, всё верно, — я не стала уточнять, что мы с Михаилом уже полгода живем вместе и планируем свадьбу.
— Я рад за тебя, — он опустил глаза. — Правда рад.
— А как у тебя дела? — спросила я из вежливости.
— Нормально, — он пожал плечами. — Работаю на той же должности. С Викой мы расстались, она нашла кого-то помоложе. Мама... ну, ты знаешь маму. Всё так же пытается управлять моей жизнью.
— А ты всё так же позволяешь ей это? — вопрос вырвался сам собой.
Антон горько усмехнулся:
— Пытаюсь сопротивляться, но пока без особого успеха.
Мы помолчали. Было странно стоять рядом с человеком, которого я когда-то любила больше жизни, и чувствовать такую пустоту.
— Лена, я хотел извиниться, — наконец сказал он. — За всё. За то, как поступил с тобой. За маму. За Вику. Я был трусом и эгоистом.
— Да, был, — я не видела смысла спорить с очевидным.
— Я часто думаю, что было бы, если бы тогда всё сложилось иначе, — он смотрел куда-то мимо меня. — Если бы я приезжал к тебе чаще. Если бы не позволил маме вмешиваться. Если бы не встретил Вику...
— Тогда я бы не встретила Михаила, — я улыбнулась. — И не начала бы жить настоящей жизнью.
Он вздрогнул, словно от пощечины:
— Значит, ты не жалеешь?
— Нет, — я покачала головой. — Ни о чем не жалею.
В этот момент подошел Михаил с двумя стаканчиками кофе.
— Прости, что заставил ждать, — он протянул мне один стаканчик и вопросительно посмотрел на Антона.
— Это Антон, мой бывший муж, — представила я. — Антон, это Михаил, мой жених.
Мужчины обменялись рукопожатием.
— Что ж, нам пора, — я взяла Михаила под руку. — Было приятно повидаться, Антон.
— И мне, — он кивнул. — Удачи вам.
Мы уже отошли на несколько шагов, когда он окликнул меня:
— Лена!
Я обернулась.
— Я рад, что хотя бы один из нас счастлив, — сказал он тихо.
— Ты тоже можешь быть счастлив, Антон, — ответила я. — Просто перестань жить прошлым.
Вечером того же дня мне позвонила бывшая свекровь. Я долго смотрела на экран телефона, решая, стоит ли отвечать. Любопытство победило.
— Алло?
— Лена, это Марина Петровна, — её голос звучал неуверенно. — Я... Антон сказал, что встретил тебя сегодня.
— Да, это так, — я ждала, что будет дальше.
— Он вернулся домой сам не свой, — она вздохнула. — Сказал, что ты выглядишь счастливой. И что у тебя есть жених.
— Всё верно.
— Я... — она запнулась. — Я хотела извиниться. За то, как обошлась с тобой тогда. За твои вещи. За всё.
Я молчала, пораженная. За все годы знакомства с Мариной Петровной я ни разу не слышала от неё извинений.
— Я была неправа, — продолжила она после паузы. — Я думала только о своем сыне. Только о том, что будет лучше для него. А в итоге... в итоге он несчастен, а ты процветаешь.
— Марина Петровна, — я старалась говорить спокойно, — вы не обязаны передо мной извиняться. Всё это в прошлом.
— Знаю, — её голос дрогнул. — Но мне нужно было это сказать. Я... я верну твои вещи. Те, что остались. Я хранила их на даче, как и говорила.
— Спасибо, но мне они уже не нужны, — я улыбнулась. — Я давно купила новые.
— Понимаю, — она помолчала. — Антон сказал, что ты изменилась. Стала увереннее. Сильнее.
— Жизнь меняет людей, — я пожала плечами, хотя она не могла этого видеть. — К лучшему или к худшему.
— Я рада, что в твоем случае — к лучшему, — неожиданно произнесла она. — Прощай, Лена.
— Прощайте, Марина Петровна.
Я положила трубку и подошла к окну. Внизу, на улице, Михаил выгуливал нашего недавно купленного щенка. Они оба выглядели довольными и беззаботными.
Я подумала о Мариной Петровне, о её странном звонке. Возможно, она действительно сожалела. Или, что более вероятно, просто хотела успокоить свою совесть. Это уже не имело значения.
Я смотрела на свою новую жизнь — уютную квартиру, любимого человека, работу, которая приносила радость, — и понимала, что не променяла бы её ни на что. Даже на те три года, что провела в любви и в браке с Антоном.
Иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя. Иногда нужно услышать «пропади ты пропадом», чтобы начать жить по-настоящему.
Я улыбнулась своему отражению в стекле. Потом надела куртку и пошла вниз, к своему будущему.
— Ты выходишь замуж? — Ирина смотрела на меня с недоверием. — За риэлтора?
Мы сидели в том же кафе, где когда-то я праздновала свой развод.
— Да, представь себе, — я рассмеялась. — И не просто за риэлтора, а за Михаила.
— И когда свадьба? — она покачала головой. — Не слишком ли быстро? Вы знакомы всего полтора года.
— Через месяц, — я улыбнулась. — И нет, не слишком быстро. В этот раз я точно знаю, что делаю.
— А как же Антон? — она понизила голос. — Он всё ещё спрашивает о тебе.
— Антон — это прошлое, — я пожала плечами. — Михаил — настоящее. И, надеюсь, будущее.
— А если он тоже изменится? — она наклонилась ко мне. — Если тоже предаст?
— Тогда я переживу и это, — я допила кофе. — Я уже знаю, что могу потерять всё и начать сначала. И это знание делает меня сильнее.
Ирина задумчиво посмотрела на меня:
— Знаешь, я завидую тебе. Ты прошла через ад и вышла из него победительницей. А я всё ещё боюсь рисковать.
— Так рискни, — я улыбнулась. — Что самое страшное может случиться?
— Я могу всё потерять, — прошептала она.
— И что тогда? — я взяла её за руку. — Начнёшь сначала. Как я.
Свадьба была скромной — только близкие друзья и родители Михаила. Мои родители уже не могли разделить со мной этот день, но я чувствовала их присутствие.
Когда мы обменивались кольцами, я поймала взгляд Михаила. В нём не было ни тени сомнения, только любовь и уверенность. И я знала, что в моих глазах он видит то же самое.
Во время банкета ко мне подошла мать Михаила — тихая, интеллигентная женщина, полная противоположность Марине Петровне.
— Я так рада, что Миша нашёл тебя, — она обняла меня. — Он расцвёл рядом с тобой.
— Это взаимно, — я улыбнулась. — Ваш сын вернул мне веру в любовь.
Она сжала мою руку:
— У вас обоих был нелёгкий путь. Но, может быть, именно поэтому вы так цените то, что нашли друг друга.
Я кивнула, не находя слов. Она была права. Мы с Михаилом ценили каждый день вместе, потому что знали, как легко можно всё потерять.
Позже, когда мы танцевали наш первый танец как муж и жена, я прошептала ему на ухо:
— Спасибо тебе.
— За что? — он слегка отстранился, чтобы видеть моё лицо.
— За то, что нашёл меня, когда я была потеряна.
Он улыбнулся и коснулся моих губ своими:
— Нет, это ты нашла себя. Я просто был рядом.
Эпилог
Прошло пять лет. Я сидела на веранде нашего загородного дома и смотрела, как Михаил играет в мяч с нашим трёхлетним сыном Артёмом.
Жизнь сложилась иначе, чем я представляла себе когда-то. Интернет-магазин редких книг превратился в сеть небольших книжных магазинов. Михаил оставил работу риэлтора и присоединился к моему бизнесу. У нас был уютный дом, сын, планы на будущее.
Я иногда вспоминала тот октябрьский день, когда вернулась в квартиру, которая больше не была моим домом. Слова свекрови «пропади ты пропадом» давно утратили свою силу. Они больше не ранили, не вызывали горечи.
Антон женился снова — на тихой девушке, которая работала в библиотеке. Марина Петровна перестала вмешиваться в его жизнь после инсульта, который случился три года назад. Антон ухаживал за ней, как когда-то я ухаживала за своей матерью. История повторялась, но уже с другими действующими лицами.
Ирина тоже рискнула — уехала на год в Италию, осуществив свою давнюю мечту. Вернулась с итальянским мужем и ребёнком под сердцем.
А я... я наконец поняла, что значит быть счастливой. Не в ожидании счастья, не в погоне за ним, а здесь и сейчас. В этот самый момент.
— Мама, смотри! — Артём подбежал ко мне, держа в руках самодельный букет из полевых цветов. — Это тебе!
— Спасибо, малыш, — я обняла его, вдыхая запах солнца и лета от его волос. — Они прекрасны.
Михаил поднялся на веранду и сел рядом со мной. Взял за руку.
— О чём задумалась? — спросил он.
— О том, как странно устроена жизнь, — я улыбнулась. — Иногда самые тяжёлые испытания приводят к самому большому счастью.
Он кивнул и крепче сжал мою руку.
Мы сидели на веранде и смотрели, как садится солнце, окрашивая небо в персиковый цвет — тот самый, в который когда-то давно были выкрашены стены моей первой квартиры.
Но теперь этот цвет не вызывал тоски по прошлому. Только благодарность за настоящее и надежду на будущее.
Жизнь продолжалась. И она была прекрасна.