Илья Ефимович Репин занимает одно из ключевых мест в истории русской реалистической живописи второй половины XIX века. Его творчество стало своего рода художественной летописью, отразившей сложные социальные и духовные поиски современного ему общества. Интерес к сильным народным характерам, определивший многие работы мастера, закономерно привел его к фигуре Кузьмы Минина — нижегородского старосты, чей призыв сплотил ополчение в Смутное время. В 1890-е годы, когда ряд художников, включая Константина Маковского, обратился к этой теме в поисках монументальных и «красочных» сюжетов, Репин подошел к ней иначе [1]. Его эскиз «Кузьма Минин» (1894), хранящийся в Астраханской картинной галерее, представляет собой не столько подготовительный материал, сколько самостоятельное и глубокое высказывание.
Эскиз написан маслом на холсте (54×102 см), выполнен в характерной для зрелого Репина технике - в свободной, широкой манере. Динамичные мазки создают ощущение непосредственности, эффект сиюминутности, фиксируя не итог, а сам процесс исторического события - будто художник (а вместе с ним и зритель) стал свидетелем самого момента пламенной речи.
Колорит работы, построенный на мягком сочетании серебристо голубых и охристых тонов, лишен парадной яркости Маковского. Холодные голубоватые тона неба и снега, сливающиеся с белокаменными стенами собора, контрастируют с теплыми, землистыми оттенками одежд толпы. Тем самым художник передает суровую атмосферу русского города в минуту опасности и общего напряжения.
Композиция строится вокруг диагонального движения. Фигура Минина, смещенная влево, является тем динамичным центром, от которого энергия его жеста растекается по толпе. Его силуэт, облаченный в темное, почти монашеское одеяние, резко выделяется на фоне светлого собора. Репин сознательно отказывается от канонического образа Минина-богатыря. Перед нами — не могучий старец, а стройный, полный внутреннего огня человек, что позволяет трактовать его образ как духовный столп, а не просто военного предводителя. Этим Репин, в отличие от многих современников, подчеркивает не физическую мощь, а православную, духовную суть подвига. Минин — это проповедник, чье слово сильнее меча.
В то время, как у Маковского толпа в «Воззвание Минина» детально проработанные, индивидуализированные персонажи, у Репина она описана обобщенно. Фигуры на переднем плане показаны со спины, их лица не прорисованы. Это лишает массу конкретики, но превращает ее в единый, цельный организм, начинающий откликаться на призыв. Таким образом, главным героем становится не множество личных историй, а сам момент пробуждения коллективной воли, метафорически выраженный через общность и ее резкий контраст с одинокой, но экспрессивной фигурой Минина.
Судьба этой работы символична. Приобретенная коллекционером И.Е. Цветковым для его «конспекта русского искусства», после расформирования Цветковской галереи работа через Государственный музейный фонд поступила в Астрахань, но вопрос о том, почему этот выразительный эскиз так и не был воплощен в законченную картину, остается открытым. Отчасти на него отвечает характеристика, данная Александром Бенуа,который отмечал, что творения Репина «казались и тогда уже обыкновенно несколько недосказанными, непродуманными, но эти недостатки возмещались изумительной страстностью и увлекательностью исполнения»[2]. Возможно, именно эта «страстность» первого импульса, мотив зарождающегося действия, полностью реализованная в эскизе, показалась художнику наиболее ценной и утрачиваемой при тщательной проработке.
Эскиз сохранил свежесть и мощь первоначального замысла. Кроме того, аскетичный и одухотворенный образ Минина у Репина, лишенный внешней героики, мог не соответствовать ожиданиям публики, привыкшей к более торжественной трактовке национальных героев.
Эскиз «Кузьма Минин» представляет собой важный этап в осмыслении Репиным национальной истории. Отказавшись от эпического размаха в пользу концентрации на силе человеческого духа, художник создал работу, где форма — свободная, эскизная — находится в полном единстве с содержанием: изображением момента становления народной воли из хаоса. Стройная, темная фигура на фоне собора и откликающаяся ей толпа — это вневременной образ единства, рождающегося не по указу, а по зову сердца. Образ, созданный Репиным, сохраняет свою силу и сегодня, напоминая о том, что подлинная сила народа — в его способности услышать пророка в час испытаний.
Автор статьи: Эва Валерия Яковлева, студентка 2 курса бакалавриата кафедры истории и теории декоративного искусства и дизайна
[1] Репин к историку Д.И. Яворницкому о Маковском: "Вы дайте ему красочную тему. Красочность в живописи для него выше всего. И нужно сказать, что тайну сочетания красок он постиг, как никто из нас. Но дальше этого вы не ищите у него ничего: ни стонов страдальца, ни жгучих болей души, ни воплей отчаяния, ни отважной борьбы за волю с насильниками".
[2] "На Передвижных выставках мы учились жизни, и на этих уроках самым драгоценным, самым желанным и светлым словом нам всегда представлялось последнее создание Репина. Это слово казалось и тогда уже обыкновенно несколько недосказанным, непродуманным, но эти недостатки возмещались изумительной страстностью и увлекательностью исполнения. Иногда нас, впрочем, смущала и некоторая непоследовательность, какая-то случайность, эпизодичность в выборе Репиным своих сюжетов. Но на это мы уже потому были готовы не обращать внимания, что были убеждены: главные слова Репина впереди." (А.Н.Бенуа)
#НаучныйПолк
#История
#Искусство