Начало здесь ↓
9.
Откачали Лилю. Чудо какое-то произошло. Видимо пришёл за ней тот самый, которого она ждала, выдернул её назад, к жизни вернул.
Очнулась Лиля в больнице, одна, ночью, никого рядом не было, только призрачный лунный свет лился из окна. Очнулась, поняла, что жива, и разрыдалась от этого. Потому что знала, что не жизнь это больше, смысла нет уже в ней. Понемногу успокоилась. Медленно с головокружением села в кровати, схватившись за холодные металлические прутья её, нашла тапки у кровати, засунула в них свои замёрзшие ноги и, страшно шаркая, поплелась к двери. В коридоре горел на посту тусклый свет, но никого не было. Она медленно исследовала коридор, дойдя до окна в его конце, посмотрела на пустынную занесённую снегом улицу (а может не снег это, а тополиный пух?). Коснулась тонкими пальцами стекла – ледяное, значит всё-таки снег на улице, зима всё же. Побродила по коридору и вернулась в свою палату, нашла на тумбочке телефон и в списке звонков кучу пропущенных от всякого разного народа, и конечно от Романа. Хотела ответить ему, но потом одёрнула себя – ночь же. Зашла в переписку, там - то же самое - куча сообщений, написала Роману короткое: «Я жива», свернулась зародышем и провалилась в болезненный сон. Проснулась уже поздно и, ещё не открывая глаз, прислушалась к тяжёлым шагам по палате. Поняла, кому они принадлежат, замерла, боясь повернуться и увидеть его. Но он тоже понял, что Лиля проснулась.
- Лиля, Лилечка, прости, прости меня, дурака старого, это я натравил твоих бывших на тебя, думал, что бросишь ты своего мальчишку.
Лиля резко села в кровати, так, что стены затанцевали в страшной пляске.
- Боже, что же вы такие все мерзкие? Зачем меня откачивали? Не хочу я вас видеть никого, не хочу я больше слышать вас. Гниды вы страшные. Ненавижу. Плевать вам на мою душу, на сердце моё разбитое, на жизнь мою сломанную. Только тело моё вам нужно. Так что же, мало таких тел что ли? Найди себе красивую дуру и тискай её. Господи, зачем ты дал мне мозг? Зачем мне всё это видеть и понимать? Ведь не любишь ты меня, ни ты, ни все другие твои подельники…
И вдруг дверь в палату открылась, и вошёл Роман. Лиля замерла и уже совсем тихо проговорила:
- Вот только он меня любит, и я только его люблю…
Глаза молодого человека смотрели то на Лилю, то на Иосифа, стоящего перед больничной кроватью на коленях. Все затихли, кажется, даже дышать перестали. А Лиля не смотрела на Иосифа, она не сводила глаз с Романа, дрожа мелкой дрожью нетерпения, так хотелось ей быстрее коснуться его, почувствовать, что правда – жива всё-таки.
И тут тяжело, со стоном раненого зверя Иосиф встал с колен, демонстративно отряхнул брюки и медленно вышел из палаты. Он понял всю свою беспомощность перед такими чувствами, понял, что он тут – лишний.
А Роман бросился к Лиле, схватил её руки, стал целовать каждый пальчик и тонкие запястья, потом притянул её к себе и с силой прижал, да так, что задохнулась девушка, от чувств, от крепких объятий задохнулась.
- Лиля… Лилечка… Зачем ты так? Никогда, слышишь? Никогда не делай так больше. Не смей даже думать об этом.
- Рома, зачем ты пришёл. Жена твоя узнает, мама твоя узнает. Всё равно разрушат они жизнь нашу.
- Я навсегда пришёл. Я больше не уйду. Я не могу больше тебя потерять.