Её не стало этой осенью. Той самой, про которую пишут стихи — золочёной, тёплой и тихой. И в этой совершенной осени она осуществила свою самую заветную мечту.
Она часто говорила о том, как хочет уйти. С возрастом мысль о неизбежном финале из пугающей тени превращается в молчаливого спутника, с которым учишься идти рядом. Сидя на скамейке перед домом, глядя на свои розы она рассказывала что хочет уйти быстро, не доставляя мучений ни себе ни окружающим. Она боялась не смерти, а долгих мучений. Она с содроганием вспоминала судьбу своей свекрови, восемь лет медленно угасавшей в постели, чья жизнь превратилась в обузу для неё самой и в изматывающий долг для семьи. Идеалом для своего ухода она видела свою мать: утром — огород, днем — лёгкий сон, и больше не проснуться. «Вот так и должно быть», — говорила она, и её взгляд, устремлённый на клумбу, казалось, видел в этом лучший финал своей жизни.
Она прожила хорошую жизнь, такую как и хотела. Людям её поколения важно было наличие дома, семьи, куска земли и друзей. И это у неё было. Да и здоровьем бог её не обделил. Я даже не припоминаю, чтобы она как-то сильно болела. Даже ковид, этот огненный шквал, прошедший по её лёгким, не смог повалить её тогда. Она выстояла, как старый дуб, лишь сбросивший несколько листьев. Но, видимо, тот шторм всё таки забрал большую часть её сил.
В этом году она легла в больницу но сил на то, чтобы выкарабкаться уже не осталось. Месяц она пролежала в больнице, под присмотром врачей. Как бы не критиковали нашу медицину, но всё же люди, работающие там очень помогают. А потом... потом её привезли домой. Не лечиться, а прощаться. Последние две недели.
И эти дни были наполнены не болью, а тишиной. Обезболивающее делало своё дело, а её сознание — ясное, острое — оставалось с ней почти до самого конца. В свои 85 у неё не было ни сумерек разума, ни детского страха; да и деменция её так и не настигла, кто-то скажет что не успела, я же скажу что не смогла. Было сознательное, спокойное завершение пути. Так, как она и хотела.
Дед ждал её одиннадцать лет. Я помню, как она, в слезах, сидела у его гроба в этом самом дворе, а вокруг неё стеной стояли мы все — дети, внуки, соседи, друзья — вся её долгая жизнь. А потом она ходила к нему на могилку, словно на свидание, и шептала о чём-то своём. Я слышал как она говорила ему что хочет поскорее увидеться с ним, чтобы всё прекратилось и чтобы её наконец-то положили рядом с ним. Я говорил: «Не торопись, бабуль, всему свой черёд». И вот черёд пришёл. Теперь она, так спокойно, словно крепко спит, лежит в гробу на том же самом месте где она провожала своего мужа одиннадцать лет назад. Круг сузился, некоторые из её друзей и подруг уже ушли вперёд, но она не осталась одна.
Вот они, те, кто пришёл проводить её — родные, соседи, те немногие друзья, что остались с ней до конца. Они были живыми свидетелями не только её прошлого, но и того будущего, что теперь навсегда останется без неё. В их молчаливой скорби читалась память о целой жизни.
А ведь это редкая привилегия в наши дни, когда мир стал так подвижен: уходить, окружённым лицами, а не одиночеством. Многие, кого жизнь раскидала по разным городам и странам, к закату теряют тот самый круг, что годами собирается вокруг дома. Она же прожила всю жизнь на своей земле, в одном месте, и её мир не распался на осколки. Он сохранил свою цельность, как сохраняется узор на старом, добротном полотне.
И вот теперь этот круг, что она так бережно хранила, замкнулся вокруг неё в последний раз. Они пришли, чтобы проводить её в тот путь, на который её любящее сердце отправило одиннадцать лет назад её мужа.
В ночь перед похоронами небо разрыдалось проливным дождём, словно оплакивая её. А утром, вопреки прогнозам, выглянуло солнце. Яркая, золотая осень залила солнечным светом всё вокруг. Я посмотрел на это сияние и подумал: это её прощальный подарок. Такой же красивый и ясный, как её завет.
Мы шли за гробом по старому кладбищу, и жена тихо сказала мне: «Какое же оно здесь красивое…» Я никогда не думал об этом обычном станичном кладбище с такой точки зрения, но она была права. Старые деревья шелестели последней листвой, узкие, неровные дорожки вились между старыми камнями и фотографиями, хранящими память. Здесь, в этой земле, полной покоя и истории, она обрела вечный приют. Рядом с ним. Со своим любимым мужем.
Теперь вы снова вместе.
Спите спокойно.
