Я узнал, что моя жена мне изменяет. Вообще, осознание этого пришло не в один момент, а растянулось на несколько часов, которые показались мне вечностью, наполненной таким количеством гадких подробностей, что до сих пор, когда вспоминаю, у меня сводит желудок и подступает тошнота. Мы были женаты восемнадцать лет, целая жизнь, если вдуматься, и за эти годы у нас родились две дочери, которых я безумно люблю, и разница у них приличная, старшей уже шестнадцать, а младшей только девять, но они такие дружные, что сердце радуется, когда вижу, как они вместе возятся или шепчутся о своих девичьих секретах. Я дослужился до главного врача в крупной больнице, что, согласитесь, неплохо для парня из простой семьи, а моя жена, Светлана, работала главным бухгалтером в одном очень известном банке, я не буду называть его название, но я уверен на все сто процентов, что даже вы, читая это, пользуетесь его картой или платите через их приложение, такое уж оно вездесущее.
Слушайте этот рассказ на моем канале тут.
И вот, представьте себе, на фоне этой вполне себе благополучной жизни я продолжал считать, что у нас с ней все хорошо, даже не просто хорошо, а отлично, потому что мы все так же занимались интимом, причем не как-то по расписанию или по обязанности, а вполне себе страстно, я мог запросто завести ее одним прикосновением, а она меня – каким-то взглядом из-под ресниц. И вот в один из таких дней, я сидел на скучнейшем совещании и от нечего делать решил написать ей что-нибудь эдакое, похабное, чтобы подогреть наш вечер, длинное и подробное сообщение о том, что я с ней хочу сделать, когда вернусь домой. Она ответила смайликом с огоньком, и я, довольный, убрал телефон, предвкушая вечер. А через пару часов мне пришло от нее сообщение, это был скриншот той самой моей похабщины, и я на секунду опешил, потому что она тут же удалила его, но я ведь уже успел увидеть.
Первой моей мыслью, честно говоря, была даже не подозрительность, а какая-то глупая мужская гордость, я подумал, что она, наверное, пересылает это какой-нибудь своей подруге, хвастается, какой у нее еще тот самец муж, что порох в пороховницах не кончается, и они там вместе сплетничают и обсуждают наши с ней интимные дела. Мне аж приятно стало, я даже выпрямился на своем стуле и улыбнулся, представив, как ее подруги завидуют нашей страсти. Конечно, я ей не сказал, что видел этот скрин, решил, что пусть это останется ее маленьким секретиком, о котором я якобы не в курсе.
Но любопытство, черт его побери, начало потихоньку разъедать мой мозг изнутри, мне ужасно захотелось узнать, что же именно пишут эти подруги, какие там комплименты мне шлют, может, даже какие-то советы ей дают. И вот тем же вечером, когда она пошла в душ, оставив свой телефон на тумбочке, я не удержался, я взял его в руки, и палец сам потянулся к экрану, чтобы разблокировать, я знал ее пароль, это был день рождения младшей дочери. Я открыл ее чат с подругами, там было несколько бесед, я пролистал их, глазами выискивая тот самый скрин или хотя бы обсуждение моих сообщений, но ничего похожего не нашел, ни намека, ни единого слова, которое бы хоть как-то на это наводило. Я уже начал думать, что просто показалось, что я все выдумал, и собрался положить телефон на место, как вдруг мой взгляд упал на одно имя в списке чатов – «Артем Работа».
Имя Артем мне абсолютно ни о чем не говорило, жена никогда о таком коллеге не упоминала, ни вскользь, ни как-то еще, и меня как будто что-то кольнуло, какое-то смутное предчувствие, необъяснимое и противное. Палец сам потянулся к этому чату, и я нажал на него, и передо мной открылась переписка, от которой у меня кровь сначала прилила к лицу, а потом отхлынула так резко, что я почувствовал легкое головокружение. Это был не рабочий чат, это был самый настоящий любовный роман, написанный двумя взрослыми, не стесняющимися в выражениях людьми, они писали друг другу о своих чувствах, о том, как соскучились, строили планы на встречи, и вот, среди всего этого потока нежностей и похабщины, я нашел тот самый скриншот, мое сообщение, которое я отправил ей днем. И под ним был ее комментарий, дословно: «Смотри, что этот придурок мне прислал, опять развлекается в своем стиле, как же это все уже задрало, как же мне надоели эти его убогие попытки казаться страстным, это просто отстой и маразм».
Мне стало настолько обидно и стыдно одновременно, что я почувствовал физическую тошноту, у меня перехватило дыхание, и я чуть не выронил телефон из рук. Все эти годы я искренне считал, что делаю нашу жизнь лучше, что небольшие такие шалости, похабные сообщения, помогают поддерживать огонь, а оказалось, что я для нее просто придурок, который надоел со своими потугами, и вместо того, чтобы просто сказать мне, мол, дорогой, давай как-то иначе, или вообще прекрати, ей было проще пойти и найти себе кого-то на стороне, а потом еще и выставлять меня на посмешище перед этим Артемом, обсуждать с ним нашу личную жизнь, оскорблять человека, с которым она прожила восемнадцать лет, который носил ее на руках все эти годы, никогда не отказывал ни в чем, ни ей, ни детям, который искренне считал ее своей единственной и лучшей женщиной. От этих мыслей у меня началась настоящая ярость, такая слепая и всепоглощающая, что мне захотелось взять и разнести всю нашу спальню, швырнуть ее телефон в стену, подойти к ванной и вытащить ее оттуда за волосы, устроить сцену прямо сейчас, собрать вещи и уйти, хлопнув дверью, оставив ее одну.
Но какая-то часть моего мозга, холодная и расчетливая, все-таки пересилила эту бурю эмоций, и я понял, что если я сейчас сорвусь, то все потеряю, я положил ее телефон обратно на тумбочку, точно в то же положение, в каком он лежал, и лег в кровать, а через пару минут она вышла из ванной, надела пижаму и улеглась рядом. Она во сне повернулась ко мне и прижалась спиной, как делала это всегда, а мне стало настолько противно от этого прикосновения, от самого ее запаха, от всего, что я сжался в комок, чтобы только не соприкасаться с ней, и лежал так до самого утра, не сомкнув глаз, и в голове у меня роились только одни мысли – о мести, о том, как я заставлю ее почувствовать ту же боль, тот же стыд и унижение, которые сейчас чувствую я.
На следующее утро, сделав вид, что у меня как обычно тяжелый день в больнице, я отправился прямиком к юристу, адвокату, который специализировался на разводах. Я четко понимал, что просто развестись – это не выход, потому что, как известно всем и каждому, суд в девяносто девяти случаях из ста оставляет детей с матерью, а я не мог допустить, чтобы мои девочки остались с ней, с этой ложью в образе любящей матери, и тем более с каким-то другим мужиком, который, возможно, будет появляться в их жизни. Юрист выслушал меня и подтвердил мои опасения, сказав, что все будет зависеть от предпочтения самих дочерей, и если они, особенно старшая, выразят желание остаться с матерью, то суд почти наверняка прислушается к их мнению, но если я смогу доказать, что моя жена представляет для них опасность или ведет аморальный образ жизни, то тогда есть шансы. В общем, перспективы были туманными, и мне это категорически не нравилось. Юрист посоветовал начать собирать доказательства, любые, которые могли бы скомпрометировать ее в глазах суда, и я с жаром принялся за дело.
Как только у меня появилась возможность, я снова взял ее телефон, дождавшись, когда она уснет, и сделал скриншоты практически всей их переписки с Артемом, перекинул их себе, а на следующий день распечатал в типографии, получилась целая папка, толстенная, как будто я готовил какую-то диссертацию. Помимо их любовных излияний и обсуждения моей персоны, там было много всего интересного, они, оказывается, вовсю обсуждали свою работу и не стеснялись в выражениях, когда речь заходила о начальнике и некоторых коллегах, унижали их, выставляли полными идиотами, строили козни, и все это было подробно расписано, что, конечно, было мне только на руку. Дальше – больше, я нашел пароль к ее социальным сетям и настроил все на своем ноутбуке так, чтобы видеть ее переписки в реальном времени, я стал настоящим шпионом в собственном доме, и каждый день приносил мне все новые и новые доказательства ее лжи, они продолжали обмениваться сообщениями, фотографиями, причем откровенными, договаривались о встречах, и я все это видел, сидя в своем кабинете в больнице или дома, притворяясь увлеченным телевизором.
Скрывать свою злость и отвращение становилось все труднее, она, конечно, заметила, что я помрачнел, стал отстраненным, и несколько раз пыталась выяснить, в чем дело, но я отмахивался, говорил, что устаю на работе, что проблемы с начальством, всячески изображал обыденность, хотя внутри у меня все кипело и бурлило. И вот в один из таких вечеров, просматривая их очередной любовный диалог, у меня в голове родился план, маленький, гнусный, но от которого я пришел в настоящий восторг, такой, что я чуть не рассмеялся прямо в гостиной, правда, выполнить его было не так-то просто.
У меня есть друг, который работает дерматовенерологом в кожно-венерологическом диспансере, и я позвонил ему с одним-единственным вопросом – не может ли он достать мне лобковых вшей. На том конце трубки повисла долгая пауза, после которой он спросил, не свихнулся ли я окончательно, но я, недолго думая, рассказал ему всю ситуацию, без прикрас, и он, посмеявшись и вдоволь назвав меня психом, все-таки согласился помочь. Через день я заехал к нему в диспансер, и он передал мне маленькую, плотно закрытую пластиковую колбу, внутри которой лежал ватный диск, а на нем, как он объяснил, сидели гниды и несколько живых, пока еще, лобковых вшей. План был до гениальности прост – мне нужно было заразить ее, а она, по идее, должна была передать это милое приобретение своему любовнику, и тогда у них начался бы разлад, я был в этом уверен. Дома, дождавшись, когда жена пойдет в душ, я надел одноразовые перчатки, открыл колбу, достал этот ватный диск и тщательно, с остервенением, протер им пижамные штаны в паховой области, ту самую, которую она надевала каждую ночь. Я понимал, что план мог запросто провалиться, вши могли не прижиться, она могла надеть другую пижаму, но, видимо, мне благоволила сама богиня мести, потому что уже через несколько дней я начал замечать, что она почесывается, сначала как бы невзначай, а потом все чаще и настойчивее, и я с внутренним злорадством наблюдал за этим, каждый раз, когда она машинально тянулась рукой к промежности, мне хотелось смеяться.
Прошло дней десять, и я уже мог с уверенностью сказать, что план сработал на все сто, она стала просто одержима этим зудом, постоянно исчезала в ванной, а потом, просмотрев ее переписку, я увидел, что она сходила к врачу, и ей диагностировали лобковых вшей, и первое, что она сделала, – это написала своему Артему с гневными обвинениями, что он, подлец, изменял ей с другими женщинами и заразил ее этой дрянью. Тот, естественно, начал отнекиваться, оправдываться, писать, что он чист как стеклышко, и даже предположил, может, это я ей изменил и принес в дом такую заразу. Но мы с женой все это время не занимались интимом, я, понятное дело, после своего открытия не прикасался к ней, да и она не намекала, поэтому она с ходу отмела его версию, заявив, что я не из тех, кто ходит на сторону, и вообще, я слишком зануда для этого. Я читал их перепалку, их взаимные обвинения и оскорбления, сидя в своем кабинете, и смеялся до слез. да, поступок был мерзким, низким, признаю это без всяких оправданий, но чувство удовлетворения, которое я испытывал, перекрывало все мысли о морали и приличиях.
Пока они там выясняли, кто кого заразил, я, собрав всю свою папку с распечатками, включая последние скриншоты их ссоры на тему вшей, отнес все это своему юристу и подал на развод, не говоря жене ни слова. Юрист, просмотрев материалы, покачал головой и сказал, что суд может не принять их во внимание, так как они были добыты без согласия второй стороны, то есть жены, и являются нарушением тайны переписки, но он постарается сделать все возможное, чтобы их приобщили к делу. Жена узнала о разводе только тогда, когда ей пришла повестка в суд, она позвонила мне в полном недоумении, думая, что это какая-то ошибка, и я, с наслаждением слушая ее растерянный голос, просто сказал: «Я с тобой развожусь». После чего положил трубку, а потом выключил телефон, чтобы насладиться моментом сполна.
Вечером, когда я вернулся домой, она набросилась на меня с вопросами, глаза у нее были дикие, полные страха и непонимания. Я молча подошел к своему ноутбуку, открыл ее чат с Артемом и отступил в сторону, дав ей прочитать все, что я видел. Все их переписки, включая обсуждение моих сообщений и моей личности, их любовные излияния и, конечно, историю со вшами. Я наблюдал, как ее лицо меняется, как оно сначала бледнеет, потом покрывается красными пятнами, как она разинула рот от ужаса и стыда, и я снова повторил, уже глядя ей прямо в глаза, что развожусь с ней и девочек забираю с собой. Ее начало трясти, сначала мелкой дрожью, а потом так, что я испугался, как бы с ней не случился припадок, уровень адреналина у нее зашкаливал настолько, что ее буквально колотило. Она упала на колени и начала умолять меня о прощении, хватая меня за ноги, рыдая так громко и истерично, что я такого рева никогда в жизни не слышал, даже от самых тяжелых пациентов в реанимации.
На этот шум из своей комнаты выбежали дочери, испуганные, с широко раскрытыми глазами, я постарался говорить как можно спокойнее и попросил их вернуться назад и собрать свои самые необходимые вещи, что мы ненадолго уезжаем. Услышав это, жена подняла такой вопль, такой крик боли и отчаяния, что у меня заложило уши. Она начала метаться по квартире, орать, что никто никуда не пойдет, что она не позволит, кидалась на меня, пыталась оттащить чемоданы, которые я уже начал собирать, кричала на детей, чтобы они не смели ничего трогать. И в этот момент я достал свой смартфон и начал снимать ее истерику на видео, зная, что это может пригодиться в суде, а она, не обращая на это внимания, продолжала орать и метаться, пока мы, наконец, собрав самые важные вещи, не вырвались из квартиры и не уехали к моим родителям за город, оставив ее одну с ее горем.
Она звонила мне и родителям, писала сообщения, угрожала, что покончит с собой, если я не вернусь и не верну детей. Умоляла, плакала в трубку, но к тому моменту я уже настолько очерствел, мне было настолько плевать на ее страдания, что я просто заблокировал ее номер везде, где только можно, и попросил родителей сделать то же самое.
Суд был быстрой и, я бы сказал, даже предсказуемой формальностью. Мой адвокат сделал все просто блестяще, предоставив суду все собранные мной доказательства, включая переписки с оскорблениями в мой адрес, обсуждением их похождений, и, конечно, историю с лобковыми вшами, которую адвокат подавал как реальную угрозу для здоровья детей, ведь она могла запросто заразить и их. А также то самое видео с ее истерикой, где она вела себя неадекватно и агрессивно в присутствии дочерей. Судья, выслушав все стороны, вынесла решение в мою пользу, нас развели, и дочери остались жить со мной, а ей разрешили видеться с ними только по моему усмотрению и только в моем присутствии, о чем я, честно говоря, не собирался особенно заботиться.
Но мне, если честно, и этого было мало, я чувствовал, что должен добить ее окончательно, чтобы у нее не осталось вообще ничего, чтобы она поняла, до чего себя довела. И я отправил на корпоративную почту ее начальнику, тому самому, которого они с Артемом так усердно поливали грязью в своих переписках, все те же распечатки, выборочно, конечно, только те части, где они обсуждают работу и коллег, с унизительными комментариями и оскорблениями, и сопроводил это письмом, в котором кратко изложил всю ситуацию, не вдаваясь в интимные подробности, но давая понять, что она человек неблагонадежный и аморальный. Через пару недель я узнал от общих знакомых, что ее уволили, причем не по собственному желанию, а по статье, за дискредитацию компании и сотрудников, и я сомневаюсь, что теперь какая-нибудь мало-мальски серьезная контора возьмет ее на работу, по крайней мере, на такую же высокооплачиваемую должность. И да, я не испытываю к ней ни капли жалости, если бы была возможность, я бы, наверное, придумал для нее что-нибудь еще, но пока на этом все.