— Ирина Владимировна? Это же вы?
Женщина у лифта замерла с ключами в руках. Я стояла на площадке второго этажа, сжимая сумку с продуктами так, что пальцы побелели. Прошло двадцать три года, но я узнала бы эти глаза где угодно — серые, с золотистыми искрами, которые когда-то смотрели на меня с таким доверием.
— Да, это я, — спокойно ответила она, поворачиваясь. — А вы...
— Лена. Елена Морозова, — голос предательски дрогнул. — Мы... мы вместе работали. Давно.
— Ах да, припоминаю, — в её голосе не было ни капли эмоций, только вежливая отстранённость. — Значит, вы теперь моя соседка сверху?
— Только въехала, неделю назад, — я судорожно кивнула. — Квартиру родители оставили, решила переехать из области.
— Понятно. Тогда добро пожаловать, — Ирина повернулась к своей двери. — Постарайтесь не шуметь после одиннадцати, у меня чуткий сон.
И всё. Никаких вопросов, никаких упрёков. Словно между нами ничего не было. Словно я не разрушила её жизнь двадцать три года назад.
В ту ночь я не спала. Лежала и смотрела в потолок, а в голове крутилась та самая весна девяносто девятого. Мы обе работали экономистами в крупной торговой компании. Ирина была старше меня на пять лет, и я боготворила её — уверенную, талантливую, с блестящим будущим. А я, двадцатитрёхлетняя выпускница провинциального института, робко топталась рядом, впитывая каждое её слово.
— Леночка, не бойтесь задавать вопросы, — повторяла она. — Ошибаются все, главное — учиться на них.
Она делилась со мной всем: профессиональными секретами, историями из жизни, планами. Рассказывала про дочку Катю, которой тогда было семь, про мужа Виктора, который работал дальнобойщиком и редко бывал дома. Про мечту купить собственную квартиру в новом районе.
— Знаешь, Лена, я чувствую, что скоро произойдёт что-то хорошее, — говорила она за обедом в тот апрельский день. — Меня обещали повысить, а значит, зарплата вырастет. Может, наконец накопим на своё жильё.
Повышение действительно предстояло. На должность главного экономиста претендовали двое: Ирина и Павел Семёнович из соседнего отдела. Все знали, что место получит Ирина — директор её ценил, отзывался о ней как о незаменимом специалисте.
А потом появился Андрей. Новый юрист компании, красивый, обходительный, с манерами столичного жителя. Он обратил внимание именно на меня, провинциальную серую мышку, и я потеряла голову. Свидания в кафе, прогулки по набережной, планы на будущее. Я чувствовала себя героиней романтического фильма.
— Лена, ты светишься, — смеялась Ирина. — Влюбилась, что ли?
Я краснела и отворачивалась. Не рассказывала про Андрея, хотя обычно делилась с ней всем.
Через месяц Андрей предложил мне переехать в столицу.
— Моя фирма как раз ищет экономиста, — говорил он. — Представляешь, какие перспективы? Зарплата в три раза больше, карьерный рост, новая жизнь. Мы вместе поедем, снимем квартиру.
Я горела от счастья. Но была одна проблема — фирме нужны были рекомендации, причём очень весомые. И Андрей попросил...
— Достань финансовые отчёты компании за последние два года, — сказал он как-то вечером. — Моему будущему работодателю нужно убедиться, что ты действительно разбираешься в серьёзных проектах.
— Но это конфиденциальная информация, — попыталась возразить я.
— Лена, солнышко, — он обнял меня за плечи, — никто ничего не узнает. Просто покажешь, что умеешь работать с крупными цифрами. Разве ты не хочешь, чтобы мы были вместе?
Я хотела. Так сильно хотела вырваться из провинциальной серости, почувствовать себя нужной и любимой, что согласилась. Отчёты хранились в кабинете директора, но у Ирины был доступ — она часто оставалась после работы, чтобы закончить срочные проекты.
— Ира, можно я сегодня задержусь? — попросила я в пятницу. — Хочу доделать квартальный отчёт, а дома отвлекаюсь.
— Конечно, милая, — она улыбнулась. — Только не засиживайся допоздна. И закрой кабинет, когда уходить будешь, ладно?
Она доверяла мне. А я воспользовалась этим доверием. Скопировала документы, передала Андрею. И забыла об этом, потому что он обещал, что всё будет хорошо.
Но стало плохо. Очень плохо. Через неделю на предприятии разразился скандал — кто-то слил конфиденциальную информацию конкурентам. Компания понесла огромные убытки, несколько контрактов сорвалось. Начали проверку.
Следы вели к Ирине. Последняя, кто имел доступ к документам. Последняя, кто был в кабинете директора в тот вечер.
— Я не брала никакие отчёты! — пыталась защититься она на разборе. — Я даже не открывала сейф!
— Но кроме вас больше некому, — холодно говорил директор. — И больше никто не заходил в кабинет до понедельника.
Я молчала. Сидела в углу переговорной и молчала, сжав руки под столом. Андрей исчез — телефон не отвечал, на работе сказали, что он уволился. А Ирина стояла перед директором с побелевшим лицом и пыталась доказать свою невиновность.
Её уволили. Без выходного пособия, с волчьим билетом. Повышение получил Павел Семёнович. А я осталась работать и каждый день, проходя мимо её пустого стола, чувствовала, как внутри что-то сжимается и болит.
Месяц спустя я узнала от бухгалтера Веры, что у Ирины всё плохо: новую работу не может найти, муж ушёл, узнав про увольнение, дочку отправили к бабушке в деревню, потому что денег на содержание нет.
— Говорят, она комнату снимает на окраине, — сплетничала Вера. — В коммуналке, представляешь? А ведь такая карьера была...
Я слушала и ненавидела себя. Но признаться не могла — боялась. Боялась, что меня тоже уволят, боялась позора, боялась смотреть правде в глаза.
Через три месяца я ушла из компании сама. Не выдержала. Уехала в родной городок, устроилась в районную администрацию. Вышла замуж, родила сына. Жила обычной жизнью. И двадцать три года пыталась забыть ту весну.
А теперь она живёт подо мной. Моё прошлое в двадцати квадратных метрах этажом ниже.
Неделя прошла в напряжённом ожидании — я боялась встретить Ирину в подъезде, у магазина, на улице. Но она словно растворилась. Только по утрам, ровно в семь, я слышала, как внизу хлопает дверь — она уходила на работу. И поздно вечером возвращалась.
Через две недели я набралась храбрости. Купила хороший торт, подошла к её двери и позвонила.
— Да? — Ирина открыла почти сразу, словно ждала. На ней был домашний халат, волосы собраны в хвост. Она выглядела уставшей.
— Я... принесла торт, — глупо произнесла я. — Подумала, что нам надо познакомиться как соседям.
— Спасибо, но я не ем сладкое, — она начала закрывать дверь.
— Ирина Владимировна, пожалуйста, — я подалась вперёд. — Мне нужно с вами поговорить.
Она остановилась, изучающе посмотрела на меня.
— О чём?
— О том, что было двадцать три года назад.
Повисла тишина. Потом Ирина отступила, пропуская меня в квартиру.
Мы сидели на маленькой кухне, торт лежал на столе нетронутым. Ирина заварила чай и ждала.
— Это я украла те документы, — выпалила я, не выдержав молчания. — Это я всё слила. Не вы. А вы пострадали из-за меня.
— Знаю, — спокойно ответила она.
— Что? — я опешила. — Откуда?..
— Поняла через полгода после увольнения, — Ирина отпила чай. — Помню, как ты просилась остаться в тот вечер. Как нервничала, когда начались разбирательства. Потом узнала, что ты резко уволилась. Сложила два и два.
— Но почему не сказали? — я почувствовала, как слёзы подступают к горлу. — Почему не...
— Что это изменило бы? — она пожала плечами. — Документы уже утекли, работу я уже потеряла. Твоё признание ничего не вернуло бы.
— Я разрушила вам жизнь, — прошептала я. — Из-за меня вы...
— Да, из-за тебя я потеряла работу, репутацию, семью, — Ирина кивнула. — Пришлось начинать всё с нуля. Устроилась на завод, работала за копейки. Катю растила одна. Ютились в той комнате в коммуналке десять лет, пока я не накопила на эту квартиру.
— Простите меня, — я закрыла лицо руками. — Господи, как же мне стыдно. Я тогда была глупой, влюблённой, но это не оправдание. Вы мне столько дали, а я...
— Предала, — закончила за меня Ирина. — Да, предала. И знаешь, что самое обидное? Не то, что ты взяла документы. А то, что промолчала, когда меня обвинили. Видела, как мне плохо, и молчала.
Я плакала, уткнувшись в ладони. Все эти годы я носила эту вину, но только сейчас, сидя напротив той, кого предала, я поняла истинную цену своего поступка.
— Хочешь знать, что со мной стало? — спросила Ирина, и в её голосе впервые появились эмоции. — Первые два года были тяжелыми. Я начала скатываться. Потому что не понимала, за что мне это. Что я сделала не так. Катя жила у мамы и думала, что у неё мать неудачница. Муж ушёл к другой и забыл о нашем существовании.
— Ирина Владимировна...
— Дай договорю, — оборвала она меня. — А потом я встретила человека, который вытащил меня. Психолог из реабилитационного центра, куда меня мама буквально заставила пойти. Она помогла мне понять, что жизнь не закончена. Что у меня есть дочь, которая меня любит. Что я могу начать заново.
Ирина встала, подошла к окну.
— Я закончила курсы бухгалтера, потом получила второе образование — юридическое. Сейчас работаю в строительной фирме. Неплохая зарплата, хороший коллектив. Катя выросла, выучилась, живёт в другом городе с семьёй. У меня две внучки, и я к ним езжу каждый месяц. Квартира своя, долгов нет. В общем, жизнь наладилась.
— Я рада, — тихо сказала я. — Искренне рада. Но это не снимает с меня вины.
— Нет, не снимает, — согласилась Ирина, разворачиваясь ко мне. — И я не говорю, что прощаю тебя. Но злости уже нет. Прошло слишком много времени. Я выстроила другую жизнь, и в ней нет места старым обидам.
— Что мне делать? — я подняла на неё глаза. — Как искупить?
— Никак, — она села обратно. — Ты не можешь вернуть мне те годы. Не можешь исправить то, что было. Единственное, что в твоих силах — не повторять таких ошибок. И жить так, чтобы не было стыдно.
— А мы... можем хотя бы по-соседски общаться? — осторожно спросила я.
Ирина задумалась.
— Знаешь, не уверена. Мне нужно время. Видеть тебя каждый день, здороваться на лестнице... Это сложно.
— Понимаю, — я встала. — Тогда я не буду вас беспокоить. Но если что-то понадобится — стук в потолок, и я спущусь.
Она проводила меня до двери. На пороге я обернулась.
— Ирина Владимировна, а тот парень, Андрей... Вы не знаете, что с ним стало?
— Его поймали года через три, — равнодушно ответила она. — Оказалось, он промышлял таким постоянно — находил наивных девочек, выманивал через них информацию, продавал конкурентам. Получил срок. Больше не слышала о нём.
— Значит, справедливость всё-таки восторжествовала, — горько усмехнулась я.
— Справедливость... — Ирина покачала головой. — Знаешь, Елена, я больше не верю в справедливость. Я верю в то, что каждый сам строит свою жизнь и сам несёт за неё ответственность. Ты сделала свой выбор тогда. Я сделала свой — выжить и пойти дальше. Это не справедливость. Это просто жизнь.
Я вернулась к себе и до утра просидела у окна. Внизу, в квартире Ирины, горел свет. Интересно, о чём она думала? Вспоминала ли ту весну? Или давно вычеркнула из памяти?
На следующий день, возвращаясь из магазина, я встретила её в подъезде. Мы поздоровались — сдержанно, но без враждебности. Это было начало. Не дружбы, не прощения. Просто начало какого-то нового этапа.
Через месяц, когда я возилась с протёкшей трубой на кухне, раздался стук в дверь. На пороге стояла Ирина с телефонным номером сантехника.
— Слышала шум воды, — сказала она. — Этот мастер хороший, быстро починит.
— Спасибо, — я взяла бумажку. — Может, зайдёте на чай? Я печенье испекла.
Она помедлила, потом кивнула.
— Ладно. Но ненадолго.
Мы сидели на кухне и говорили о бытовых мелочах — о квартплате, о ремонте подъезда, о погоде. Ни слова о прошлом. Но в какой-то момент Ирина посмотрела на меня и неожиданно сказала:
— Знаешь, я иногда думаю: если бы не то увольнение, осталась бы я той же Ириной? Или превратилась бы в тех сытых, самодовольных людей, которые забывают, что такое борьба?
— Не знаю, — честно ответила я. — Но вы и так были хорошим человеком.
— Была. А стала другой. Сильнее. Мудрее. И, как ни странно, счастливее, — она улыбнулась. — Так что, может, мне даже спасибо сказать надо.
— Не надо, — я покачала головой. — Вы заплатили слишком высокую цену за этот урок.
Мы допили чай, и Ирина ушла. А я осталась сидеть на кухне и думать о том, что прошлое нельзя изменить. Но можно жить так, чтобы не было стыдно за настоящее.
Иногда судьба даёт нам второй шанс. Не исправить ошибки, а научиться жить с их последствиями. И, может быть, стать от этого немного лучше.
Присоединяйтесь к нам!