Вскоре — словно по расписанию — на экране появился новый собеседник. Звали его Павел. Такие спокойные, обстоятельные сообщения: про дачу, детей, кашу на завтрак и любовь к утренней рыбалке. «Вот, — подумала я, — нормальный мужчина, привычный, без загадок и этих эмоциональных качелей». Начали перезваниваться. Первый раз он позвал на видео — показал свой старенький, но уютный дом, на заднем плане мелькнула янтарная штора, за окном — огород с кочанами капусты. Я заметила тяжелый, усталый взгляд, но не придала значения. Стали говорить каждый вечер. Павел успокаивал: — Это просто старость, синяки под глазами — давление. В какой-то момент всё стало идти вкривь и вкось. Он то исчезал, то внезапно появлялся, весь какой-то сонный, вязкий, даже голос у него делался другим — будто безжизненным мешком повисал в трубке. Иногда путался, о чём говорил буквально вчера. Однажды во время звонка в камере промелькнула бутылка — прозрачная, с какой-то дешёвой этикеткой. Я промолчала, но внутри всё сжалось.