Ира вытирала кухонный стол тряпкой, когда телефон завибрировал на подоконнике.
За окном моросил дождь, окрашивая Калугу в серые тона.
Она взглянула на экран — опять звонила свекровь.
— Доброе утро, Анна Степановна.
— Какое уж тут доброе, — голос свекрови звучал напряженно. — Ирина, мне нужно с тобой срочно поговорить.
Ирина прислонилась к холодильнику. В животе что-то сжалось.
Когда Анна Степановна начинала разговор с таких слов, ничего хорошего не предвещалось.
— Слушаю вас.
— Вот скажи мне честно, — свекровь помедлила, будто набиралась решимости. — Это правда, что ты переписала квартиру на себя? Володя вчера обмолвился, что теперь вы оба собственники. А я вот думаю: как это так получилось? Ведь когда вы ипотеку брали, основным заемщиком был мой сын. Его зарплата учитывалась — сто семь тысяч на заводе получает, обрабатывающие производства сейчас хорошо платят. А ты что? Удалёнкой занимаешься, бухгалтерские отчёты для мелких фирм делаешь.
Ирина медленно выдохнула. На плите стояла сковорода — она только что пожарила Владимиру яичницу с колбасой перед работой.
— Мы с Володей в браке уже тридцать один год. Когда три года назад переезжали из однокомнатной в эту трёшку, он сам предложил оформить на обоих. Это нормально для супругов.
— Нормально? — свекровь повысила голос. — А мне вот подруга рассказывала, как её племянницу развели мошенники. Паспорт подделали, доверенность фальшивую сделали — и квартиру увели! Теперь в Росреестре всё чисто, а человек на улице. Может, ты тоже что-то такое провернула? Володя ведь доверчивый, он бы и не заметил.
Ирина почувствовала, как кровь отлила от лица. В горле пересохло.
— Вы меня в мошенничестве обвиняете?
— Я просто спрашиваю. И потом, сын в последнее время какой-то потерянный ходит. Может, ты его заговорила?
— Что за бред! Мы оформляли все официально, через нотариуса, с его полного согласия. Проверьте сами, если не верите.
Свекровь хмыкнула.
— Ладно, посмотрим. Но если вдруг окажется, что ты моего мальчика обманула, я тебе этого не прощу.
Гудки в трубке. Ирина опустилась на стул. Столько лет они живут дружной семьёй, и вот на тебе — обвинения в подлоге документов.
Она посмотрела на обручальное кольцо, потускневшее от времени.
На календаре красовалось: 30 октября 2025 года.
Сегодня четверг, значит, вечером нужно зайти в «Пятёрочку».
Купить молоко, творога взять.
Владимир любил сырники по выходным. Обычная жизнь. Но после звонка свекрови всё вдруг показалось зыбким, ненадёжным.
***
Муж вернулся домой в шесть вечера, высокий, сутуловатый, с залысинами на темени.
Пятьдесят четыре года, инженер на местном заводе электронных компонентов.
Калужская область сейчас активно развивала электронику и фармацевтику, и Владимир гордился, что работает в перспективной отрасли.
— Привет. Что сегодня на ужин? — он скинул куртку на вешалку в прихожей.
Ирина помешивала в кастрюле щи. Суточные, с квашеной капустой — делала ещё вчера, чтобы настоялись.
— Щи и гречка. Садись, сейчас накрою.
Владимир молча прошёл в зал, плюхнулся в кресло.
Лицо у него было серое, усталое. Ирина поставила перед ним тарелку, села напротив.
— Твоя мама сегодня звонила.
Он поднял глаза.
— И что?
— Обвинила меня в том, что я квартиру на себя мошенническим путём переписала. Сказала, что, может, я документы подделала, пока ты спал.
Владимир хмыкнул, но не удивился. Взял ложку, зачерпнул щи.
— Мама у меня всегда была мнительная.
— Володя, это серьёзно! Она меня в преступлении обвиняет. Если ты не знал, за подделку документов до двух лет дают. А ты сидишь и спокойно ешь!
Он пожал плечами.
— Ну и что я должен сделать? С мамой не поспоришь. Она уже месяц мне на уши капает, что я слишком мягкий, что женщины пользуются добротой мужчин.
Ирина замерла.
— Месяц? И ты мне ничего не сказал?
— А смысл? Я же знаю, что ты ничего не подделывала. Успокойся.
Но в голосе его не было прежней теплоты. Только равнодушие, будто разговаривал с дальней родственницей, а не с женой.
***
Вечером она сидела за компьютером, проверяя бухгалтерские отчёты для маленькой фирмы, торгующей стройматериалами.
Цифры расплывались перед глазами. В соседней комнате Владимир смотрел какое-то шоу, доносилось неразборчивое бормотание телевизора.
Обычный будничный вечер в их квартире на спальном районе Калуги, где за окном мерцали огни новостроек.
На экране телефона появилось уведомление.
Пришло сообщение от Марины. Они познакомились на онлайн-курсах повышения квалификации, потом стали созваниваться, делиться новостями.
«Ир, как дела? Давно не болтали. Может, в пятницу встретимся где-нибудь? Кофе попьём?»
Ирина посмотрела на календарь. Завтра пятница. Обычно вечер пятницы она проводила дома — готовила что-то особенное на выходные, убиралась.
Но сейчас вдруг захотелось выбраться, увидеть живого человека.
«Давай. Где?»
«Есть кафешка на Театральной, "Прянички". В шесть устроит?»
«Хорошо».
Она зашла в гостиную. Владимир по-прежнему смотрел телевизор, даже не обернулся.
Раньше, вернувшись с работы, он всегда интересовался, чем она занималась, что нового произошло, как она себя чувствует.
Теперь же приходил, ужинал молча и погружался в телеэкран. Будто в доме жил не муж, а случайный постоялец.
***
Утром в пятницу Владимир ушёл на работу не позавтракав.
— Не хочу есть, — бросил он, завязывая ботинки. — Перекушу в столовой.
Ирина стояла на кухне с чашкой чая в руках. Она заварила себе чай в пакетиках с бергамотом.
Запах распространялся по квартире, смешиваясь с утренней прохладой.
— Ты точно в порядке?
Он выпрямился, посмотрел на неё. В глазах мелькнуло раздражение.
— Да нормально всё! Просто устал. Работа, дом, опять работа. Каждый день одно и то же, как белка в колесе кручусь.
— Володя, но у всех так. Жизнь — это в том числе и рутина.
— Вот именно, — он усмехнулся. — А мне надоело. Мне пятьдесят четыре, а я уже чувствую себя стариком. Не жил толком, только работал.
Дверь хлопнула. Ирина осталась одна.
Она вылила чай в раковину и вернулась к компьютеру. Работа помогала не думать.
***
Вечером Ирина оделась, чтобы встретиться с Мариной.
Натянула тёмно-синие джинсы, бежевую кофту. Посмотрела на себя в зеркало.
Пятьдесят два года, светло-русые волосы с проседью, которую она уже год не красила. Лицо обычное, усталое.
Когда она последний раз думала о том, как выглядит?
Марина ждала в кафе, сидя у окна. Ей на тот момент было тридцать восемь, волосы рыжие, энергичная. Она махнула рукой.
— Ир, вот ты где! Заказала уже нам по капучино. Давай рассказывай, как жизнь?
Ирина села напротив. За окном мелькали прохожие, машины, автобусы.
Калуга жила своей жизнью — люди спешили по делам, торопились домой. А у неё внутри была пустота.
— Марин, у меня какая-то странная ситуация, — начала она. — Свекровь обвинила меня в том, что я документы на квартиру подделала. А муж... муж как-то отстранился. Будто мы чужие люди.
Марина нахмурилась.
— Серьёзно? А почему свекровь вообще решила, что ты что-то подделала?
— Не знаю. Наслушалась каких-то историй про мошенников. А Володя сказал, что она ему месяц уже капает на уши, что он слишком мягкий.
— Ага, понятно, — Марина отпила кофе. — Классическая манипуляция. Мама внушает сыну, что жена плохая, а он начинает сомневаться. Ир, а ты с ним откровенно говорила? Спросила, что происходит?
— Пыталась. Он отмахивается, говорит, что устал от жизни.
— Кризис среднего возраста, — вздохнула Марина. — Мой бывший через такое проходил. Только у него это вылилось в покупку мотоцикла и попытку выглядеть на двадцать лет моложе. Потом всё прошло, но я уже не захотела возвращаться.
Ирина молчала. В горле стоял комок.
— Слушай, а ты давно что-то для себя делала? — Марина наклонилась ближе. — Ну, не для семьи, не для работы, а именно для себя? Хобби какое-нибудь, встречи с подругами, путешествия?
Ирина задумалась. Последний раз она ездила куда-то... пять лет назад? На юг, с Владимиром и детьми. Но и там она большую часть времени готовила, убиралась в съёмной квартире, занималась бытом.
— Не помню.
— Вот видишь! Ир, ты растворилась в семье. Это нормально, но иногда нужно остановиться и подумать: а что я хочу? Чего мне не хватает?
Официантка принесла им пирожные, Марина заказала эклеры заранее.
— Знаешь, в Калуге сейчас столько всего интересного происходит, — продолжала Марина. — Набережную Яченского водохранилища обустроили — там теперь велодорожки, освещение, скоро пешеходную зону доделают. Ходят люди, занимаются спортом, отдыхают. А ещё там открылась гончарная студия. Я недавно мимо проходила, заглянула — красота! Люди лепят из глины всякие штуки, кружки, вазы. Может, тебе записаться?
Ирина подняла глаза.
— Гончарное дело?
— Ага. Говорят, это очень терапевтично. Ты сидишь, лепишь, отвлекаешься от проблем. И потом, это же творчество! Когда ты последний раз что-то творила?
В школе, наверное. Ирина любила рисовать, но потом началась взрослая жизнь — институт, работа, свадьба, дети. Некогда было заниматься ерундой.
— Не знаю, Мариш. Это же деньги, время...
— Ир, тебе всего полтинник. Ты ещё молодая! Нельзя так себя загонять. Запишись на пробное занятие хотя бы. Что ты теряешь?
Они просидели в кафе до восьми. Марина рассказывала о своей новой работе, о том, как планирует поехать в Москву на выходные, посмотреть выставку.
Ирина слушала и завидовала — вот есть же люди, которые живут полной жизнью.
Когда вернулась домой, Владимир уже спал. Она тихо легла рядом и в темноте слушала его дыхание.
***
В субботу утром Ирина проснулась рано.
Владимир ушёл на рыбалку с друзьями — сказал накануне вечером, что вернётся только к вечеру.
Она встала, заварила кофе. Села у окна с чашкой, смотрела на двор.
Конец октябрь, всё серое вокруг, но в этом была какая-то своя прелесть. Деревья облысели, небо будто опустилось ниже, но воздух был свежий.
Она вспомнила слова Марины про гончарную студию.
Достала телефон, нашла в интернете контакты. Пробное занятие — восемьсот рублей. Не так уж дорого.
Набрала номер. Ответил мужской голос, молодой.
— Здравствуйте, я хотела бы записаться на пробное занятие.
— Отлично! Меня зовут Олег, я тут мастер. Когда вам удобно? У нас есть группа в субботу в одиннадцать и в воскресенье в два дня.
— Можно сегодня?
— Сегодня? — он удивился. — Да, конечно. Приходите к одиннадцати, успеете. Адрес знаете?
— Да, нашла в интернете.
— Тогда жду. И не волнуйтесь, у нас дружелюбная атмосфера.
Ирина положила трубку. Ей казалось, что она совершила невероятное, даже сердце застучало в груди от волнения.
Просто взяла и записалась. Не спросила у Владимира разрешения, не стала ждать, когда появится свободное время.
***
Студия располагалась недалеко от набережной, в небольшом здании с большими окнами.
Ирина вошла внутрь. На столах стояли гончарные круги, на полках — готовые изделия. Вазы, кружки, тарелки — всё разных форм и цветов.
— Здравствуйте! Это вы звонили? — к ней подошёл молодой парень, лет тридцати. — Я Олег. Проходите, садитесь вот сюда.
Он указал на свободное место у окна. Ирина села.
В студии было ещё несколько человек — женщина лет сорока пяти, две девушки помладше, пожилой мужчина.
— Сегодня будем делать простую мисочку, — объяснил Олег. — Главное — почувствовать материал, не бояться. Глина — она живая, отзывается на прикосновения.
Он показал, как замешивать глину, как формировать основу. Ирина взяла кусок глины в руки. Прохладная, влажная, податливая.
Она начала мять её, как показывал мастер. И вдруг почувствовала, как уходит напряжение.
Мысли затихли.
Не было ни свекрови с её обвинениями, ни холодного отношения мужа, ни бытовых проблем.
Только глина и её руки.
— У вас хорошо получается, — сказал Олег, подходя. — Чувствую, что у вас талант.
Ирина улыбнулась. Когда она последний раз слышала комплименты? Даже не вспомнит уже.
Два часа пролетели незаметно. Она слепила мисочку — кривоватую, неровную, но свою.
Олег сказал, что её обожгут, и можно будет забрать.
— Приходите ещё, — попрощался он на пороге. — У нас тут хорошая компания. Будем рады видеть.
Ирина вышла на улицу. На набережной гуляли люди, кто-то катался на велосипедах, несмотря на прохладу.
Она прошлась вдоль воды, вдохнула полной грудью.
Внутри что-то изменилось. Будто открылась дверь, за которой был свет.
***
Вечером Владимир вернулся с рыбалки без улова. Ирина жарила картошку с грибами.
— Где была? — спросил он, садясь за стол.
— Ходила на гончарное дело. Записалась в студию.
Он поднял брови.
— На гончарное дело? Зачем?
— Захотелось попробовать что-то новое.
Владимир хмыкнул, но ничего не сказал. Поужинал молча, потом ушёл в комнату.
Ирина осталась на кухне. За стеклом темнело.
Где-то внизу играла музыка — соседи, видимо, отмечали что-то. Она прислушалась.
«Диктофон» — новая группа, которая сейчас на слуху. Ретро-рок, советский кинематограф. Ностальгическое, но живое.
Она достала телефон, включила их песню.
Слушала и думала: а ведь правда, жизнь проходит мимо. Она столько лет замужем, а будто не жила для себя.
Всё время отдавала другим — мужу, детям, дому, работе. А что осталось для неё?
***
Следующая неделя пролетела иначе.
Ирина записалась на регулярные занятия в студии — по средам и субботам.
Утром работала за компьютером, вечером либо ездила на набережную, либо просто читала книги, которые давно хотела прочитать, но откладывала.
Владимир по-прежнему был холоден, но она перестала пытаться выяснять отношения. Не было смысла.
В среду вечером, когда она вернулась после очередного занятия, Владимир сидел на кухне с мрачным лицом.
— Нам надо поговорить, — сказал он.
Ирина повесила куртку, прошла на кухню. Села напротив.
— Слушаю.
Он потёр лицо руками, помолчал, потом посмотрел ей в глаза.
— Я хочу развестись.
Слова повисли в воздухе. Ирина ожидала чего-то подобного, но всё равно внутри всё сжалось.
— Так значит... Почему?
— Устал, Ира. Устал от этой жизни. Каждый день одно и то же — работа, дом, работа, дом. Мне пятьдесят четыре, а я чувствую себя загнанной лошадью. Хочу пожить для себя, понимаешь?
— И что, развод решит твои проблемы?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Но хочу попробовать. Сниму себе квартиру, поживу один. Может, тогда пойму, чего мне не хватает.
— А как же квартира?
— Потом разберёмся. Через суд, если надо. Главное, что я принял решение.
Он встал, прошёл в спальню. Ирина осталась сидеть на кухне. В тишине тикали часы.
Она посмотрела на свои руки — ногти коротко подстрижены, на пальцах остались следы глины.
Странно, но паники не было. Только пустота и какое-то облегчение, будто с плеч спал тяжелый груз.
***
На следующий день Владимир собрал вещи. Закинул в две сумки одежду, документы, зарядки.
Ирина стояла у окна и смотрела, как он выносит всё в машину. Соседка с верхнего этажа наблюдала из своего окна, потом спустилась.
— Ирочка, что случилось? Володя съезжает?
— Да, Клавдия Семёновна. Разводимся.
— Ох, батюшки! А как же вы? И что дети скажут?
Ирина пожала плечами. Дети уже взрослые, у них своя жизнь.
Дочь живёт в Москве, сын в Туле. Позвонят, конечно, будут переживать. Но это её жизнь, и только ей решать, как с этим справляться.
Владимир вернулся в квартиру, забрал последние вещи.
— Я уехал. Позвоню, когда устроюсь.
— Хорошо.
Дверь закрылась. Ирина осталась одна. Прошлась по квартире.
Тихо. Непривычно тихо.
Она села на диван, обняла подушку. И только тогда заплакала.
Как будто закончился долгий, изнурительный марафон, и наконец можно передохнуть.
***
Прошло три недели.
Ирина привыкла к одиночеству. Утром просыпалась, когда хотела, а не когда нужно было готовить завтрак мужу.
Работала за компьютером, потом ехала на набережную — гулять или на занятия в студию.
По средам встречалась с Мариной, по субботам ходила на гончарное дело.
Олег оказался не просто мастером, но и хорошим собеседником.
Они разговаривали после занятий, пили чай в маленькой комнатке при студии.
Он рассказывал про керамику, про то, как открыл студию, про свои планы.
А она — про свою жизнь, про развод, про то, что впервые за много лет чувствует себя живой.
— Знаете, Ирина, — сказал он однажды. — Вы очень изменились с первого занятия. Тогда вы были такая зажатая, а сейчас прямо светитесь изнутри.
Она улыбнулась. Да, что-то изменилось. Она купила себе новое платье с мелким цветочным принтом.
Покрасила волосы — убрала седину, вернула свой естественный светло-русый цвет.
Начала следить за собой — делать маникюр, ухаживать за кожей.
В зеркале она больше не видела ту уставшую женщину. Теперь там была она — просто красивая девушка, живая, свободная.
Эксклюзивный рассказ: "Бессердечная"