Елена стояла у окна старой квартиры на пятом этаже, глядя на осенний двор, где желтые листья кружили в холодном ветре. Пальцы её правой руки бессознательно сжимали в кармане чёрного траурного платья холодный латунный ключ — простой, с потёртой бородкой. Его вручила ей бабушка Ольга Петровна всего за два дня до смерти. Старушка лежала в постели, бледная, но с ясными глазами, и шепнула хрипловато:
— Тебе, Леночка, он ещё пригодится. Не отдавай никому.
Девяностолетняя Ольга ушла тихо, во сне. Похороны растянулись в один долгий, мучительный день: церковь, кладбище, поминальный стол. Для Елены бабушка была не просто родственницей — она заменила мать, ушедшую рано от рака. Ольга приняла невестку в семью без вопросов, учила варить борщ, рассказывала байки о войне и всегда ставила на стол чай с сушками.
В кухне слышался стук стульев. Муж Алексей молча расставлял их для гостей, пришедших помянуть покойную. Лицо его было осунувшимся, под глазами — тени. Он переживал не меньше жены, но держался, сжимая кулаки, чтобы не дать волне отчаяния захлестнуть.
— Лёш, хватит, — тихо сказала Елена, не отрываясь от окна. — Гости скоро придут.
— Нужно же, — коротко ответил он, вытирая пыль с очередного стула. — Баба Оля любила, когда всё в порядке.
Дверь в коридор скрипнула. В проёме показалась фигура в тёмном пальто — Валентина Сергеевна, свекровь. Она приехала из другого города, хотя видела Ольгу Петровну всего раз в жизни, на свадьбе.
— Ну что, детки, готовы? — громко спросила она, снимая шарф. — Я помогу. Где тут кухня?
Елена обернулась. В голосе свекрови уже звучала привычная командная нотка.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но... В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Свекровь на пороге
Валентина Сергеевна прошла на кухню, не дожидаясь приглашения, и села на табурет у окна. Окинула помещение оценивающим взглядом: потрёпанные обои в мелкий цветочек, старый холодильник «ЗИЛ», газовая плита с облупившейся эмалью.
— Ну, вот и всё, — громко произнесла она, нарушая траурную тишину. — Ольга Петровна успокоилась. Теперь надо здесь порядок навести. Пылища, пахнет стариной.
Елена резко обернулась от окна. Слово «порядок» в устах свекрови прозвучало зловеще, как приговор. Она хотела ответить, но в этот момент дверь снова открылась — вошли первые гости: соседка тётя Клава с пирогом, двоюродный брат Алексея с женой.
— Проходите, садитесь, — пригласил Алексей, указывая на стол, накрытый белой скатертью. На нём стояли кутья, блины, компот в хрустальном кувшине.
Гости рассаживались. Вспоминали бабушку Ольгу: как она раздавала соседским детям конфеты, как чинила всем зонтики, как пекла пирожки с капустой. Елена сидела рядом с мужем, держа его за руку под столом. Валентина Сергеевна заняла место во главе — там, где всегда сидела Ольга Петровна.
— Да, доброй души была женщина, — начала свекровь, отхлебнув компота. — Но жизнь продолжается. Квартира, конечно, видовая — окна на парк.
Она посмотрела прямо на Елену:
— Лен, ты совсем расклеилась. Тебе надо отдохнуть. После поминок поедешь ко мне, поживёшь недельку. У меня тихо, спокойно.
Елена почувствовала, как дыхание перехватило.
— Спасибо, Валентина Сергеевна, но я… останусь здесь. Мне нужно привести всё в порядок.
— Какой порядок? — брови свекрови поползли вверх. — Мы с Лёшей сами сделаем. Это мужская работа. А тебе одной тут нечего торчать.
Перехват инициативы
Гости замолчали, только ложки стучали по тарелкам. Валентина Сергеевна продолжила, будто не заметив напряжения:
— Диван этот угловой мы, пожалуй, перевезём на дачу. Он там очень кстати будет. А стенку жалко, но мода прошла — придётся продать. Я уже позвонила оценщику, завтра заедет.
Тётя Клава кашлянула в кулак. Двоюродный брат Алексея уставился в окно. Елена почувствовала, как кровь прилила к лицу.
— Мама, о чём ты? — тихо спросил Алексей, ставя чашку. — Мы только что бабу Олю похоронили.
— А что, Лёша? — свекровь развела руками. — Надо думать о живых! Квартиру освобождать для продажи. Рынок сейчас не очень, но за эту площадь можно выручить приличную сумму. Мы, как наследники первой очереди…
Елена медленно поднялась. Колени дрожали, но голос прозвучал твёрдо:
— Валентина Сергеевна, вы к этой квартире никакого отношения не имеете. Она моя.
В комнате наступила гробовая тишина. Все взгляды — сначала на свекровь, потом на Елену. Глаза Валентины Сергеевны сузились, в них вспыхнул холодный огонь.
— Милая, я говорю обтекаемо, — улыбнулась она криво. — Твой муж — наследник, как и ты, а я его мать. Значит, тоже как бы при чём.
— Мама, это неуместное сравнение, — вмешался Алексей. — Баба Оля отписала квартиру Лене. Я к ней, как и ты, никакого отношения не имею.
— Это всё глупости, — нервно рассмеялась свекровь. — Да и зачем вам такая квартира? Я могу сама заняться. Всё равно на пенсии сижу.
— Спасибо, я сама справлюсь, — пожала плечами Елена.
— Нет, ты сейчас на эмоциях и не понимаешь, что делать, — уверенно проговорила Валентина Сергеевна. — Нужно только навести порядок, чем мы и займёмся немного попозже.
Алексей резко:
— Мама, хватит. Давай потом все эти разговоры. Сейчас они неуместны.
Отпор
Валентина Сергеевна побледнела. Медленно обвела взглядом гостей — те смотрели в тарелки, в окна, куда угодно, лишь бы не встречаться глазами.
— Прекрасно, — прошипела она. — Я всё поняла. Мой сын против родной матери.
Схватила сумку, не глядя ни на кого, направилась к выходу. У двери обернулась — взгляд полон ненависти. Ничего не сказав, хлопнула дверью.
Алексей встал, сделал шаг, но передумал.
— Пусть остынет, — тихо сказала Елена, садясь.
Гости зашептались, поминки продолжились, но уже без прежней теплоты. Через два часа, когда все ушли, в квартире остались только Елена и Алексей.
Дверь снова открылась. Валентина Сергеевна вошла, будто ничего не было:
— Одумались? Стало хотя бы немного стыдно за то, что вы тут устроили?
— За что? — Алексей повернулся к матери. — Это ты устроила непонятно что. Ты не имеешь отношения к этой квартире, но стала командовать. Зачем?
— Как это не имею? Я твоя мать… — захлопала глазами женщина. — Я помочь хотела…
— Разве Лена просила тебя об этом? — задал новый вопрос сын. — Не припомню такого.
— Ах, так? Я, значит, для вас — всё, а вы… вы меня просто опозорили при чужих людях, — с надрывом произнесла Валентина Сергеевна.
— Мама, никто тебя не опозорил бы, если бы ты сама не начала всё это говорить, — возразил Алексей.
Свекровь горько всхлипнула и выбежала из кухни. Никто за ней не пошёл. Через десять минут она вернулась — спокойная, будто ничего не произошло. Села на стул и деловито:
— Я считаю, что квартиру нужно отмыть и проветрить! Пахнет ужасно, особенно в зале.
— Мама, ты в своём уме? — нахмурился Алексей. — Хватит отдавать приказания в чужой квартире.
Возвращение и эскалация
Алексей тяжело вздохнул, глядя на мать. Валентина Сергеевна сидела прямо, как на троне, и продолжала:
— Уже и слова сказать нельзя? Будет висеть у вас на шее, как неликвид, если не послушаете меня…
— Мама, — Алексей поднял ладонь, останавливая поток, — нужно поменять твой билет.
— Зачем? — свекровь прищурилась.
— Чтобы ты вернулась домой.
— Зачем?! — голос стал выше на тон. — Я зря приехала? На кой чёрт тогда ехала, раз вы меня домой отправляете?
— Это ты у себя спроси, — улыбнулся Алексей, но улыбка вышла холодной. — Собирайся, съездим на вокзал.
Валентина Сергеевна вскочила, сумка ударилась о стул.
— Я не поеду! Это моя семья, мой сын, моя…
— Твоя семья — да, — перебил Алексей. — Но квартира — не твоя. И приказывать здесь ты не будешь.
Елена молчала, прижимая ключ в кармане. Валентина Сергеевна метнула на неё взгляд, полный яда, потом снова на сына.
— Значит, против матери идёшь? Из-за неё?
— Я иду за правдой, мама. Баба Оля завещала Лене. Точка.
Свекровь схватила телефон, начала набирать номер, но пальцы дрожали.
— Я позвоню юристу! Всё проверим!
— Звони, — пожал плечами Алексей. — Только билет уже куплен. Поезд через три часа.
Валентина Сергеевна замерла. Потом медленно опустила телефон.
— Вы… вы меня выгоняете?
— Мы просим уехать, — мягко сказала Елена. — Пока не поздно.
Развязка
Валентина Сергеевна упиралась до последнего: собирала вещи медленно, громко вздыхала, оставляла чашки на столе. Но в итоге сдалась — Алексей отвёз её на вокзал.
— Позвони, когда приедешь, — сказал он на перроне.
— Не жди, — буркнула мать и ушла, не оборачиваясь.
Супруги вернулись в квартиру. Навели порядок без суеты: вымыли полы, протёрли пыль, сложили бабушкины вещи в коробки. Елена нашла в шкафу старый альбом — Ольга Петровна в молодости, с улыбкой, держащая на руках маленькую Елену.
— Оставим всё как есть, — сказала она. — Пока.
Алексей кивнул. Квартира осталась нетронутой — как завещано.
Валентина Сергеевна звонила ещё месяц:
— Ну что, продали?
— Нет.
— Диван хоть забрали?
— Нет.
— Я могу приехать, помочь…
— Не надо.
Каждый раз — отпор. Короткий, твёрдый.
Ключ остался у Елены. Она иногда приезжала одна, ставила чай с сушками, открывала окно на парк. И чувствовала — бабушка рядом.
Алексей поддержал жену без слов. Валентина Сергеевна затаила обиду, но больше не вмешивалась.
Жизнь продолжилась. Квартира стала не просто наследством — убежищем памяти.
Продолжите приключение! Прочитайте наши следующие рассказы!