Все родители заинтересованы в том, чтобы вырастить детей живыми, невредимыми и полными интереса и любви к жизни. Один из самых больших родительских челленджей — это дать ребёнку ощущение, что мир хорош и добр, а с другой стороны, что не всегда и не всем можно доверять. Как соблюсти этот баланс и как родительская тревожность и гиперопека влияют на формирование ощущения безопасности?
Материал основан на подкасте для родителей «Ушки на макушке» (выпуск 7).
Краткое содержание:
💥 почему важно позволять ребёнку получать собственный опыт, даже если он связан с опасностями;
💥 как находить баланс между заботой и свободой в воспитании;
💥 какова роль родителей в формировании реалистичного взгляда ребёнка на мир — не только розового, но и нейтрального;
💥 три мудрые фразы для описания развития детей «обними покрепче», «отпусти» и «отстань», и как это помогает ребенку расти;
💥 как справляться с собственной тревогой и не перекладывать её на ребенка;
Хочется поговорить о том, как любить, но не улетать в гиперопеку. Мне вспомнилась забавная шутка про первого, второго и третьего ребёнка. С первым ребёнком мы всё стираем, гладим и кипятим, со вторым мы только стираем, и то не всегда, а с третьим, если он поел из миски кота, то это уже проблема кота. Скажи мне, в этой шкале от кипячения сосок до миски кота, где заканчивается любовь и забота и начинается гиперопека?
Не вижу отсутствия заботы там, где речь идёт о миске кота. Любящая мать может допускать присутствие в жизни ребёнка того опыта, который тревожному родителю кажется недопустимым. Очень классно, когда можно позволить ребёнку исследовать мир, находясь в этот момент рядом с ним, и комментируя это.
Когда мы запрещаем что-либо, мы лишаем маленького человека опыта. Когда мы чрезмерно тревожимся, то находимся, как оккупанты, на территории чужой психики. Вытаптываем пространство и говорим: «Это не делай, сюда не ходи, ай-яй-яй!». Практически мы забираем у человека опыт, возможность коммуницировать с миром и делать собственные выводы об этой коммуникации.
Вернёмся к ситуации, когда ребёнок поел из миска кота. Если вступаешь в коммуникацию с другим живым существом, ешь из его миски, за этим последует какая-то реакция. Кот может удивиться, разозлиться, даже укусить или поцарапать. Мать, обладающая нешатающейся, нетревожной психикой, в этот момент способна выдержать кучу тревоги, связанной с тем, что на ребёнка может напасть кот. Оставаясь в роли наблюдателя, мама даёт комментарий: «Смотри, кажется, коту не нравится, что ты берёшь его еду».
Так делала одна моя приятельница. Она не мешала, не отдергивала, она комментировала: «Внимание, опасно!» В этот момент у ребёнка как будто появлялся дополнительный звоночек — то, чем он сейчас занят, требует большей концентрации или внимания. Например, дочка тянулась к чайнику, мама говорила: «Опасно!» Затем, если всё-таки ребёнку хотелось получить этот опыт, она трогала чайник, но была готова встретиться с чем-то неприятным.
Как красный сигнал на пешеходном переходе. Мы знаем, что нельзя переходить на красный свет, но, бывает же, что дорога свободная. Кто не делал так, так, поднимите руку. Все перебегали. Здесь то же самое, детское любопытство — это естественная движущая часть жизни. Если лишить их этого любопытства своей излишней заботой, гиперопекой, тревогой, то мы тем самым лишаем их богатства опыта. Горячее бывает разной степени, солёное и острое тоже, невкусное бывает тысячи оттенков. Но если я говорю, Даша, вспомни, какое на вкус железо, ведь ты откуда-то вспомнишь! Где-то тебе удалось его лизнуть, даже если тебе запрещали. Если я скажу: «Представь вкус бумаги или сигаретного фильтра», то ты, вероятно, тоже вспомнишь.
У ребёнка, выросшего в более тревожной обстановке, интерес к подобным вещам может быть связан с ощущением наказания. Ему кажется, что нельзя потому, что могут отругать, отнять или что-то запретить. Постепенно интерес угасает, и появляется апатия. Здоровый ребёнок, которому разрешают исследовать мир, быстро утоляет любопытство и переключается на что-то другое.
Мне нравятся мамы с сильным характером. Они спокойно относятся к тому, что ребёнок пробует ботинок на вкус. Возможно, придётся давать малышу абсорбенты или даже столкнуться с кишечной инфекцией. Но они знают, как действовать, и могут с этим справиться. Это просто этап, когда малыши познают мир через вкус.
На следующем этапе жизни ребёнок начинает заявлять о своих желаниях через агрессию. Ещё дальше, в подростковом возрасте, он стремится познать запретное: алкоголь, сигареты, эксперименты со внешностью, сексуальный опыт. Подростки сделают всё, чтобы родители об этом не узнали. Это испытание важно пройти с достоинством. Родители, осознающие неизбежность этих трудностей и их непредсказуемость, задумываются о том, как установить надежный контакт с ребенком, чтобы он мог обратиться за поддержкой. Полной гарантии безопасности не существует, но каждый родитель имеет шанс стать той фигурой, к кому ребёнок придёт в первую очередь. Если же вы постоянно ограничиваете ребёнка, запрещаете ему что-то или наказываете, то, вероятно, он обратится к вам в последнюю очередь. Ребёнок будет скрывать от вас правду, чтобы жить свою жизнь украдкой.
Будут врать, потому что боятся родительского осуждения. В одном из предыдущих выпусков я рассказывала про приятеля, который пережил страшный опыт буллинга в школе. Его родители до сих пор об этом не знают. Он понимал, что его сделают виноватым, скажут: «Наверное, это ты что-то сделал не так».
Есть старая житейская мудрость, которая гласит: «Развитие детей, можно описать тремя фразами — обними покрепче, пусти и отстань». Это про те три периода, о которых я сейчас говорила. В младенчестве мы даём ребёнку чувство безопасности, когда находимся максимально близко. В любой момент он может вернуться к маминой юбке, посидеть на руках, порыдать в наших объятиях. Но когда у ребёнка просыпается собственное «я», около трёх лет случается первый кризис идентичности, то наша задача пустить, быть той фигурой, которая отпускает. Это не значит, что ребёнок не будет возвращаться со своими переживаниями. Он много с чем будет возвращаться. Наша задача уметь это вместить, не наказывать ребёнка за то, что он пока не может управлять эмоциями. Но когда наступает подростковость, самое главное, что мы можем сделать, это отстать, перестать навязывать свои правила, перестать преследовать.
Юлия Анпилогова — психоаналитический психотерапевт с 16-летним опытом. Чаще работает с родителями, а не с детьми. Но это никаким образом не убирает из практики детские темы, а наоборот, даже добавляет. Многие клиенты приходят для того, чтобы подготовиться к родительству, либо разобраться в отношениях с детьми. Более того, как терапевт, Юлия считает, что с детскими темами должны разбираться родители. Чья психика более зрелая, на том и больше ответственности.
Вспоминаю своё подростковое время и фразу «мам, отстань». Она была самой популярной. Подростки буквально кричат «отстань» своим родителям. Когда я обратилась к психологу, он спросил, как я пережила сепарацию. Я ответила, что ярко, с фразой «мам, отстань». Психолог сказал, что тогда всё в порядке. Конфликт интересов и мнений — это нормально. Если его нет или он подавлен, это уже проблема для психолога. Подавленный конфликт — это симптом.
Вернусь к главной мысли. Если мы говорим о зоне доверия, если мы говорим об определённой оптике и о здоровом родительстве, то это означает быть человеком, который способен сначала предоставлять свои объятия как укрытие, потом выдерживать то, что ребёнок отползает, отходит, и возвращается с опытом, иногда страдая. Дети в три года часто приходят с жалобами. Один не захотел играть со мной в мяч, другой меня ударил. В этом возрасте дети сталкиваются с множеством трудностей, потому что впервые пробуют делать что-то самостоятельно. Отстать вовремя, когда ребёнок просит отстать, может только человек с ресурсным состоянием, с эмоциональной и психической устойчивостью. Вообще родительство – это такая лакмусовая бумажка, чтобы проверить, насколько мы сами зрелые. Это самая лучшая школа саморазвития.
Посоветуй тревожным родителям, которые не могут позволить ребёнку полизать ботинок или уйти на дискотеку в 14 лет с незнакомыми мальчиками, что им делать со своей тревогой?
Ребёнок и так волнуется от встречи с жизнью, но если мы накладываем на его тревожное колеблющееся стекло, ещё и свой негативный фильтр, то получим почти депрессивную личность. Родителю нужно быть тем, кто может куда-то разместить свою тревогу — найти подругу, жаловаться мужу или психотерапевту, пить успокоительное, медитировать, заняться спортом. Одно из самых лучших лекарств для каждого взрослого человека от того, чтобы вмешиваться в чужую жизнь, даже если это собственный ребёнок, это наличие своей насыщенной, интересной, яркой жизни. Если у мамы её нет, то скорее всего, она будет занимать тревогой чужое пространство, то есть жизнь ребёнка.
В голове всплыли анекдоты про пожилых мам, которые вмешиваются в жизнь своих взрослых детей, про тёщ и свекровей, сующих нос не в своё дело. Чаще всего такие ситуации возникают у женщин, возможно, потому что их жизнь не всегда насыщенная и яркая.
Я даже позволю себе быть грубее — это в некотором смысле форма насилия над психикой своего ребёнка, навязывание ему своей картины мира и своей тревоги. Тревога — это личное переживание, и, когда мы делимся ею с другими, она становится частью их внутреннего мира. Детям трудно справляться с тревогами взрослых. Им важно создать свою картину мира. Но тревожные мамы могут передать тревогу детям, превращая их в логичное, тревожное продолжение себя. Если у меня так — значит, и у тебя должно быть так же. Тревога часто передаётся по наследству. Это не единственный путь к тревожности, но один из возможных.
Ты часто встречаешься с этим в своей практике?
Довольно часто. У людей с тревожными расстройствами часто есть серьезные конфликты и проблемы в отношениях с матерями. Мама — одна из ключевых фигур в жизни каждого человека, и наши отношения с ней во многом формируют чувство безопасности. Это именно ощущение защиты, которое может быть связано с изобилием и счастьем или, наоборот, с тревогой, нехваткой и угрозой.
Есть теория о базовом доверии к миру. Она касается любви, которой мы окружаем малышей, но этот процесс продолжается и после 18 лет. Родители формируют отношение детей к жизни, предлагают фильтры, через которые они будут смотреть на мир. Например, девочка-подросток впервые обожглась в любви. Если родители скажут: «Все мужчины козлы», это посеет зерно недоверия к противоположному полу. А если они отреагируют иначе: «Это первый опыт, не всё сразу получается», то зададут другое видение мира.
Не всё так тотально, вспомним про «обними покрепче, пусти и отстань». В какой-то момент у детей становится гораздо больше своего опыта. И не все события они хотят с нами разделить. Например, школьники проводят 50% времени вне дома, они формируют своё мнение и об учителе, и об одноклассниках, и о тех фигурах, которые кажутся им привлекательными — блогерах, тиктокерах. Они обмениваются собственным мировоззрением. Иногда я слышу от дочери такие умозаключения, которые я не могла сформировать. Тут самое главное — не обесценить, а попробовать поинтересоваться, как сложилось такое умозаключение у моей дочери.
Сохранять важную дистанцию можно благодаря такому посланию ребёнку: «Если я тебе нужна, я всегда рядом. Я всегда у тебя есть. Ты всегда можешь обратиться. Но я не буду стоять над душой каждую секунду».
Я сейчас провожу много времени на детской площадке, и мне нравится занимать такую позицию. Дать сыну поковыряться в песке или посадить его в детскую качельку и не стоять у него над душой, но быть рядом. Макс знает, что я тут, но может при этом познавать мир. Кажется, это что-то, что мы можем потом распространять на всю жизнь нашего ребёнка, когда ему пять, десять и пятнадцать лет. Классная метафора! Спасибо, как всегда, очень познавательно, глубоко и интересно.
Материал основан на подкасте для родителей «Ушки на макушке» (выпуск 7).
📌 Всегда ждём вас в наших социальных сетях: Ушки ВК и Ушки в Телеграм.
📌 Товары по безопасности «Ушки на макушке»: на WB и в Озоне.
📌 А ещё у нас есть полезный подкаст для родителей!