– Света, ты что, в таком виде на людях показываешься? – свекровь стояла на пороге, смотря на моё новое платье с таким ужасом, будто я была в нижнем белье.
Я растерялась, глядя на своё вполне обычное синее платье.
– Галина Петровна, что в нём такого? Оно же совершенно обычное...
– Приличные женщины так не одеваются! – перебила она меня. – Прямо как уличная...
Она не договорила, но я и так всё поняла. Щёки моментально запылали. Андрей, который накрывал на стол, замер с тарелками в руках, но ничего не сказал. Просто опустил глаза и продолжил свою возню с посудой.
– Мама, проходите, ужин готов, – тихо произнёс он, словно ничего не произошло.
Я стояла посреди коридора в своём новом платье, которое купила на прошлой неделе в магазине «Стиль» на центральной улице. Обычное синее платье длиной чуть выше колена, с рукавами три четверти. Ничего особенного, просто современный простой покрой. Мне пятьдесят шесть лет, я преподаватель в университете, я не могу ходить в балахонах до пола.
Галина Петровна прошла в гостиную, оглядывая меня с головы до ног. Я чувствовала себя так, будто сдаю экзамен и проваливаю его с треском.
За столом она продолжила.
– В моё время женщины носили юбки ниже колена. И всегда с чулками. А то разгуливают голыми ногами, как будто в баню собрались.
– Мама, может, начнём ужинать? – Андрей разливал суп по тарелкам.
– Я говорю правду. Посмотри на свою жену. Ей уже пятьдесят шесть, а она наряжается, как девчонка.
Я молча ела суп, хотя кусок в горло не лез. Это был не первый такой разговор. С тех пор как мы переехали в этот дом три года назад, а Галина Петровна поселилась в соседнем, конфликт из-за одежды стал постоянной темой наших встреч.
– Галина Петровна, я одеваюсь как все современные женщины моего возраста, – тихо сказала я.
– Вот именно! Все потеряли стыд. В наше время женщина в пятьдесят лет понимала, что молодость прошла. Надевала скромные тёмные платья, не привлекала к себе внимания.
– Мам, ну хватит, – наконец подал голос Андрей. – Света нормально выглядит.
– Ты мужчина, ты не понимаешь. Я же не хочу, чтобы люди говорили о нашей семье. А они говорят, поверь мне.
– Кто говорит? – не выдержала я.
– Валентина из соседнего подъезда видела тебя на прошлой неделе в брюках. Спрашивает, почему невестка инженера Андрея ходит в мужской одежде. Я не знала, что ответить. Мне было стыдно.
Я положила ложку. Семейные споры о стиле становились всё напряжённее, и я не знала, как это остановить. Мы женаты с Андреем тридцать лет, и до переезда таких проблем не было. Свекровь жила в другом районе, мы виделись раз в неделю. Но теперь она приходила почти каждый день.
После того ужина я позвонила Ольге. Мы дружим с института, она работает дизайнером, всегда одевается стильно и современно. Ей пятьдесят пять.
– Оль, я не знаю, что делать. Она меня достала со своими замечаниями.
– Света, тебе пятьдесят шесть, а не восемьдесят. Ты прекрасно выглядишь. Что носить после пятидесяти, решаешь только ты сама.
– Но она моя свекровь. Андрей тоже на её стороне.
– Он что, тоже считает, что ты одеваешься неприлично?
– Нет, он говорит, что ему всё равно. Но когда мать начинает, он молчит. Или говорит, что она просто заботится обо мне.
– Света, это не забота. Это контроль. Свекровь контролирует внешний вид невестки, потому что хочет власти над вашей семьёй. Не позволяй ей.
– Легко говорить.
– Приходи завтра в мою мастерскую. Покажу новую коллекцию. Тебе понравится.
На следующий день я пришла к Ольге. Её мастерская находилась в старом доме в центре. Стены увешаны эскизами, на манекенах разноцветные платья и блузки.
– Вот, смотри. Это новая линия для женщин нашего возраста. Современно, но элегантно. – Ольга показала мне бежевый костюм с интересным кроем жакета.
– Красиво. Но Галина Петровна и это назовёт неприличным.
– А ты не спрашивай её мнения. Света, ты преподаватель. Тебе нужно выглядеть достойно и современно. Студенты не будут уважать преподавателя в застиранной юбке до пола.
– Она говорит, что яркие цвета вульгарны. Что нужно носить тёмное.
– Чепуха. Посмотри на француженок. После пятидесяти они расцветают. Носят то, что хотят. У них не принято превращаться в серую мышь.
Ольга заварила чай, мы долго разговаривали. Она уговорила меня купить ярко-красную блузку из новой коллекции.
– Носи на здоровье. И не слушай никого.
Через неделю была очередная встреча с Галиной Петровной. Мы договорились пойти вместе в театр, семейный выход. Я надела чёрные брюки и ту самую красную блузку. Чувствовала себя прекрасно.
Свекровь пришла за нами на такси. Увидев меня, она остолбенела.
– Ты в этом пойдёшь?
– Да, – спокойно ответила я.
– Андрей, скажи ей что-нибудь. Это же просто неприлично. Красный цвет, да ещё с такими брюками. Что люди скажут?
Андрей посмотрел на меня, потом на мать.
– Мам, нормально же. Давайте поедем, а то опоздаем.
– Я не поеду, пока она не переоденется.
Наступила тишина. Я стояла в коридоре, глядя на свекровь, которая смотрела на меня с таким презрением, что мне стало дурно.
– Галина Петровна, я не переоденусь. Это моя одежда, мой выбор.
– Значит, я не поеду с вами. Мне стыдно появляться в обществе с женщиной, которая не знает, как одеваться прилично.
Она развернулась и вышла. Андрей молча достал телефон, вызвал ей такси обратно. Мы поехали в театр вдвоём. Весь вечер он был мрачный и почти не разговаривал.
– Ты довольна? – спросил он по дороге домой. – Мама теперь обижена.
– А я виновата? Я просто надела красную блузку.
– Она пожилой человек. У неё свои представления о приличиях. Неужели так трудно было переодеться?
– Андрей, мне пятьдесят шесть лет. Я не буду спрашивать разрешения, что мне надеть.
– Никто не говорит о разрешении. Просто уважение к старшим.
Я промолчала. Отношения со свекровью становились всё хуже. Галина Петровна не звонила неделю. Потом появилась снова, как ни в чём не бывало, но с большим пакетом в руках.
– Я тут разбирала свой шкаф. Нашла платья, которые мне уже не нужны. Подумала, может, тебе пригодятся.
Она вытащила три платья тёмных цветов, длинные, старомодного покроя.
– Галина Петровна, спасибо, но они мне не подойдут.
– Почему? Очень приличные платья. Вот это тёмно-синее я носила на юбилее в школе. Все говорили, как прекрасно я выглядела. А это серое, строгое, для официальных мероприятий.
– Мне не нравится такой стиль.
– Стиль? Какой стиль? Это классика. Настоящие женщины так одеваются. А не в ваших дешёвых магазинах покупают непонятно что.
– Я покупаю в обычных магазинах, где покупают все.
– Вот именно. Все потеряли вкус. Возьми эти платья, примерь хотя бы. Увидишь, как тебе пойдёт.
Я взяла пакет, чтобы не спорить. Положила его в шкаф в прихожей и забыла.
Но Галина Петровна не забыла.
– Ну что, примерила мои платья? – спросила она при следующем визите.
– Нет ещё, не было времени.
– Как не было времени? Неделя прошла. Ты просто не хочешь. Упрямая, как баран.
Конфликт поколений в семье нарастал с каждым днём. Я старалась избегать встреч, но Галина Петровна приходила всё чаще. То с пирогами, то просто проведать сына. И каждый раз находила повод для замечания.
– Света, у тебя джинсы порвались? – спросила она однажды, глядя на мои любимые джинсы с модными потёртостями.
– Нет, они такие специально.
– Специально порванные? Господи, что за мода. В моё время если что-то порвалось, зашивали. А не хвастались этим.
– Это стиль.
– Какой стиль? Нищенский? У меня есть хорошие юбки, отдам тебе. Чтобы не ходила в этих лохмотьях.
Я глубоко вдохнула.
– Галина Петровна, мне нравятся мои джинсы. Я не хочу ваши юбки.
– Ну что ж, я пыталась. Потом не говори, что я тебя не предупреждала. Люди судачат.
После её ухода Андрей сказал:
– Зря ты так с ней. Она же хотела помочь.
– Какая помощь? Она просто хочет, чтобы я одевалась, как старуха.
– Ей семьдесят девять лет. У неё другие ценности.
– А мне пятьдесят шесть. У меня свои ценности.
Мы поругались. Андрей считал, что я слишком резкая с его матерью. Я считала, что он меня не поддерживает.
Я снова позвонила Ольге.
– Света, слушай меня внимательно. Ты должна поговорить с мужем. Серьёзно поговорить. Объяснить, что это твоя жизнь, твоя одежда. Как отстоять свой стиль? Нужно просто сказать твёрдо и чётко, что это не обсуждается.
– Я пыталась. Он не слышит.
– Значит, попробуй ещё раз. А со свекровью вообще не спорь. Просто игнорируй её комментарии. Кивай головой и делай по-своему.
– Легко говорить.
– Света, ты умная женщина, преподаватель. Неужели какая-то старушка может тебя сломать?
Но старушка эта была упорной. На следующей неделе случилось то, чего я не ожидала.
Я искала свои любимые джинсы. Те самые, с потёртостями. Искала везде, перерыла весь шкаф. Потом спросила у Андрея.
– Не видел.
Я обыскала всю квартиру. Джинсов нигде не было. И тут меня осенило. Вчера приходила Галина Петровна, когда меня не было дома. Андрей был на работе, а она попросила у соседки запасные ключи, сказала, что нужно полить цветы.
Я выбежала на улицу, к мусорным бакам. Рылась в пакетах, не обращая внимания на прохожих. И нашла. Мои джинсы, скомканные, грязные, в мусорном пакете вместе с остатками еды.
Я вытащила их, отряхнула. Руки тряслись от ярости. Поднялась домой, бросила джинсы в раковину, стала отмывать.
Когда пришёл Андрей, я молча показала ему джинсы.
– Это что?
– Твоя мать выбросила мои вещи. Нашла их в мусорке.
Он побледнел.
– Может, ты сама случайно...
– Андрей, я их искала весь день. Она приходила вчера, когда нас не было. Взяла ключи у соседки.
– Зачем ей это делать?
– Позвони ей и спроси.
Он взял телефон, набрал номер. Я слышала только его часть разговора.
– Мам, ты была у нас вчера? Ты брала что-то из Светиного шкафа? Мам, это серьёзно. Она нашла свои джинсы в мусорке.
Молчание. Потом он протянул мне трубку.
– Она хочет с тобой поговорить.
Я взяла телефон.
– Да, Галина Петровна.
– Света, я сделала это для твоего же блага. Эти джинсы были просто позором. Порванные, грязные. Я не могла смотреть, как ты в них ходишь.
– Вы не имели права трогать мои вещи!
– Я имею право заботиться о репутации нашей семьи! В наше время женщины одевались скромно! Ты позоришь нашу семью своей одеждой! Все соседи говорят, что невестка инженера Андрея ходит как молодая девчонка! Мне стыдно!
– Галина Петровна, мне пятьдесят шесть лет, я сама решаю, что носить!
– Ты ничего не понимаешь! Я прожила жизнь, я знаю, как должно быть! Приличная женщина твоего возраста не носит джинсы, не носит яркие цвета, не носит короткие юбки! Это неприлично, это вульгарно!
– Вы выбросили мои вещи!
– И правильно сделала! Я ещё раз приду и выброшу всё, что ты накупила в своих дешёвых магазинах! Я научу тебя одеваться прилично!
Я положила трубку. Руки дрожали. Андрей стоял рядом, бледный.
– Она сумасшедшая, – прошептала я. – Твоя мать сумасшедшая.
– Она просто из другого поколения.
– Это не оправдание! Она выбросила мои вещи! Вошла в наш дом и выбросила мои вещи!
– Я поговорю с ней.
– Поговоришь? И что? Она перестанет лезть в мою жизнь?
– Света, успокойся.
– Я не хочу успокаиваться! Я устала! Каждый день одно и то же! Она критикует меня, ты молчишь! Она лезет в мой шкаф, ты говоришь, что она из другого поколения!
– Что я должен делать? Она моя мать!
– А я твоя жена! Тридцать лет твоя жена!
Мы поругались так, как не ругались никогда. Кричали, хлопали дверьми. Потом он ушёл. Вернулся поздно, лёг спать в другой комнате.
Утром я позвонила Ольге, рассказала всё.
– Света, это уже слишком. Ты должна поставить ультиматум.
– Какой?
– Скажи мужу прямо, либо он объясняет матери, что твой гардероб, это только твоё дело, либо ты перестаёшь участвовать в семейных мероприятиях. Хватит терпеть.
– Боюсь, он выберет мать.
– Тогда подумай, хочешь ли ты жить в таких условиях.
Вечером я дождалась Андрея. Положила перед ним на стол выстиранные джинсы.
– Посмотри на них. Твоя мать выбросила их в мусор.
Он молчал, глядя на джинсы.
– Андрей, я устала. Я больше не могу так жить. Каждый день одни и те же придирки. Я не могу надеть то, что мне нравится. Я не могу чувствовать себя комфортно в собственном доме, потому что боюсь, что она придёт и опять начнёт.
– Она моя мать, – тихо сказал он.
– А я твоя жена. Кого ты выбираешь?
– Это не вопрос выбора. Она пожилой человек, ей скоро восемьдесят. Она одинока, у неё только я.
– Я тоже одинока. У меня только ты. Но ты меня не защищаешь.
– Света, давай не будем превращать это в катастрофу. Подожди немного, она успокоится.
– Она не успокоится. Она будет лезть в мою жизнь, пока я не надену её тёмные платья и не превращусь в серую тень.
– Ты преувеличиваешь.
Я взяла джинсы, встала.
– Андрей, слушай меня внимательно. Или ты объяснишь твоей матери, что мой гардероб, это только моё дело, или я перестану ходить с вами на семейные мероприятия.
Он посмотрел на меня, потом на джинсы в моих руках.
– Она же из другого поколения, – медленно проговорил он. – Не могу же я с ней ссориться из-за какой-то одежды.