Это случилось с моей соседкой Катей. Ей было уже за тридцать, когда она наконец забеременела. Все девять месяцев её просто выворачивало наизнанку от токсикоза. Рожать должна была в начале зимы, но малышки не дождались срока.
В октябре родились две крошки. Двойняшки. Но одна девочка прожила всего сутки. Катя была в таком шоке, что у неё даже молоко пропало. Родители взяли вторую малышку, Настю, к себе — выхаживали, как могли.
А Катя... Катя решила похоронить умершую дочку в палисаднике. Прямо под окнами своего дома. Все её отговаривали — и родители, и муж, и соседи. Но она стояла на своём: «Так мне будет легче. Она будет рядом».
Только легче не стало. Совсем наоборот. Катя словно застыла в этом горе, не могла из него выбраться. Настенька росла, а мама всё болела душой. Даже в больницу легла с депрессией. Врачи говорили: «Время лечит». Но время шло, а Кате хуже становилось.
Она в церковь ходить начала, всё молилась за умершую дочку. И вот как-то подошла к ней там старушка одна. Видать, кто-то ей про Катину беду рассказал.
— Деточка, — говорит, — ты ж себя слезами в могилу сведёшь. Отпусти ребёночка. Похорони как надо, по-христиански. Мёртвым не с живыми лежать положено. Ты свечки ставь, молись — и отпусти.
Катя послушала, но ничего не сделала. Продолжала себя мучить.
Годы шли. Настя в школу пошла. А Катя всё хворала да хворала. В конце концов совсем слегла. Девочке самой по дому пришлось управляться. Тут свекровь не выдержала, пришла:
— Слушай, надо девочку перезахоронить на кладбище. А то беда на беду идёт. Душе-то покоя нет нигде, маяться ей приходится. Ей место своё нужно.
Но Катя и слушать не хотела. Считала, что место дочки — под окном. Муж давно махнул рукой, уговаривать перестал.
Потом свекровь умерла. И тут Кате сон приснился. Видит она — поляна большая, и по ней дочка её идёт. Уже не младенец, а девочка-подросток. Подошла к маме и говорит:
— Мамочка, отпусти меня к бабушке. Я знаю, где она лежит. Там светло, а тут, в палисаднике твоём, темно. Я туда хочу.
Проснулась Катя вся в слезах. Сон был такой живой, настоящий какой-то. Рассказала мужу. Посидели, подумали — и решили. Надо перезахоронить.
Вызвали службу ритуальную, священника. И когда процессия к кладбищу пошла, Катя, которая несколько месяцев лежала пластом, встала. Просто взяла и встала с постели. И пошла за гробом дочери.
Всё село на это смотрело. Бабы судачили: «Ну всё, снова ляжет». А прошло две недели — Катя на ногах. Ещё неделя — в магазин сходила. Поправляться начала, крепчать.
Осенью она на могилку пионы посадила. К весне они разрослись — красота! Розовые такие, пышные. Цветут, пахнут на весь двор.
И опять Кате дочка приснилась. Пришла и говорит: «Спасибо, мамочка. Что просьбу мою выполнила».
Вот такая история. Страшная. Но и поучительная, наверное. Иногда любить — это уметь отпустить. Даже когда невозможно больно.