Глава 7
По дороге обратно в управление Малышев вдруг сказал:
— Алексей Сергеевич, а что, если мы ошибаемся? Что если Воронов не убийца, а тоже жертва? Крупин говорил, что он был религиозный, мучился совестью. Может быть, кто-то использовал его, а потом убрал как свидетеля?
Злобин кивнул. Эта мысль приходила и ему в голову:
— Возможно. Но в любом случае нужно его найти. Либо он расскажет нам правду о заказчиках, либо мы найдем того, кто его убил.
— А как искать в Питере? У нас же нет официальных полномочий.
— У меня есть старый друг в питерском уголовном розыске, Володя Светлов. Мы вместе в академии учились. Он поможет.
Вечером Злобин дозвонился до Светлова. Тот выслушал всю историю с амулетами и убийствами, а потом долго молчал.
— Лёша, — наконец сказал он, — а ты уверен, что хочешь в это влезать? По твоему рассказу, эти люди очень серьезные и очень опасные.
— Володя, они убили шестнадцатилетнюю девочку. Убили только за то, что она случайно увидела то, что не должна была видеть. После этого я не могу просто отойти в сторону.
— Понял. Тогда давай имя и приметы этого Воронова. Посмотрим, что можно найти.
На следующий день Светлов перезвонил:
— Есть информация. Андрей Николаевич Воронов, 1970 года рождения, действительно зарегистрирован в Петербурге с 2005 года. Работает сторожем в строительной компании "Балтстрой". Судимостей нет, штрафов тоже. Образцовый гражданин, одним словом.
— Адрес можешь дать?
— Могу. Но лучше я сам с ним поговорю. Если это действительно киллер, то к нему нужно подходить осторожно.
— Спасибо, Володя. Я тебе должен.
— Ничего не должен. Просто будь осторожен.
Ждать было мучительно. Злобин не мог сосредоточиться на работе, постоянно думал о разговоре со Светловым. А Малышев вообще ходил как на иголках — то и дело подходил к окну, смотрел на телефон, нервно теребил ручку.
— Гриша, успокойся, — сказал Злобин, видя, как помощник в очередной раз подошел к окну. — Светлов — профессионал. Если что-то найдет, обязательно позвонит.
—Не могу успокоиться, — Малышев потер виски, где начинала пульсировать головная боль. — Понимаете, все эти годы я жил с мыслью, что Анжела просто не справилась с управлением. Заснула за рулем или что-то в этом роде. А теперь выясняется, что ее специально убили. И я ничего не мог сделать, потому что даже не знал правды.
В голосе молодого человека звучала такая боль, что Злобин вдруг сам будто ощутил, как в груди стянуло тугим ремнём — то самое глухое, тяжелое чувство, с которым он жил все эти годы. В памяти всплыл свой, почти забытый, двадцатидвухлетней давности лик — молодой, лихорадочно серьёзный лейтенант, страдающий от собственного бессилия перед тупой, ледяной несправедливостью.
— Гриша, присядь-ка, — тихо и без нажима сказал он, кивнув на стул напротив. — Знаешь, хочешь, расскажу тебе одну историю?..
Малышев сел, не споря, только пальцы его продолжали жить сами по себе — сжимались в кулаки и снова разжимались, будто ещё искали спасительный ответ где-то между ладонями.
Злобин выдержал короткую паузу и начал размеренно, не спеша — будто отмеряя каждое слово:
—В 2002 году это было. Дело об изнас***вании. Пострадавшая — семнадцатилетняя девушка, студентка медколледжа. Семья хорошая, успеваемость отличная, жизнь, казалось, только начинается…
А насильник — сын местного прокурора, золотая молодежь. Прокурор тот, его отец умер потом от инфаркта.
— И что было дальше?
— А дальше я месяц собирал доказательства. Нашел свидетелей, экспертизы, улики. Дело было железное. А потом меня вызвал старший по званию и объяснил, что мальчик "оступился", что не стоит разрушать ему жизнь из-за "минутного помрачения". Девушка, мол, сама пошла с ним. Свидетели, как один, наотрез отказались от своих показаний. Улики странным образом испарились, результаты экспертизы были изменены.
Малышев молча слушал, и в его глазах Злобин видел знакомое понимание — понимание человека, который сталкивался с несправедливостью системы.
— И дело закрыли?
— Закрыли. За недостаточностью доказательств. А через полгода этот же урод изнас***вал еще одну девушку. И еще одну через год. Всего четыре жертвы, пока его наконец не посадили — но уже за убийство.
— Вы себя винили?
— Двадцать лет винил. Каждую ночь думал о тех девушках, которых можно было спасти, если бы я тогда не сдался. — Злобин встал и подошел к окну. За стеклом медленно кружился снег, и город казался каким-то нереальным, словно из сна. — Понимаешь, Гриша, чувство вины — это не наказание. Это сигнал совести, который говорит: "Не повторяй эту ошибку".
— А как с этим жить?
— Бороться. Не опускать руки. Делать все, что в твоих силах, чтобы справедливость восторжествовала. Но если дело Миронова меня практически заставили закрыть, то здесь я понял, что всё, что я нарыл — псу под хвост. Работа была проведена впустую. — Злобин повернулся к Малышеву. — Мы найдем убийц твоей сестры. Обязательно найдем.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветился номер Светлова.
— Лёша, у меня для тебя новости, — голос питерского коллеги звучал напряженно. — И хорошие, и плохие. Хорошая новость — я нашел Воронова. Плохая — он мертв.
Злобин почувствовал, как внутри все обрывается. Еще одна ниточка, ведущая к истине, оборвалась.
— Когда умер?
— Три месяца назад. Официально — самоубийство. Повесился у себя дома. Но есть странности.
— Какие?
— Во-первых, соседи говорят, что в последние недели он вел себя очень странно. Боялся выходить из дома, постоянно оглядывался. Во-вторых, незадолго до смерти к нему приезжали какие-то люди на черной машине. В-третьих...
— Что в-третьих?
— В-третьих, в его квартире нашли коллекцию амулетов. Точно таких же, как на твоих фотографиях. Штук пятнадцать.
Малышев подскочил с места:
— Значит, это точно он убивал наших людей!
— Похоже на то, — согласился Светлов, услышав реплику старлея.— Но самое интересное не это. В его записной книжке нашли телефоны и адреса. Среди них — номер некоего Климова из вашего города.
Злобин и Малышев переглянулись. Круг замкнулся.
— Володя, можешь прислать копии материалов дела?
— Могу, но неофициально. И будьте очень осторожны. Если Воронова убили, чтобы заставить замолчать, то и вам могут устроить "несчастный случай".
После разговора со Светловым они долго сидели молча. Воронов мертв, улики уничтожены, свидетели либо умерли, либо боятся говорить. Казалось, что расследование зашло в тупик.
— Алексей Сергеевич, — наконец сказал Малышев, — а что если мы попробуем с другой стороны? Не искать исполнителей, а найти заказчика?
— Ты имеешь в виду Климова?
— Именно. Если он и правда причастен ко всем этим убийствам… у него ведь наверняка есть причины, верно? Не бывает просто так — всегда что-то стоит за поступками. Деньги? Может, нажиться хотел. Или, знаешь, политика – амбиции, борьба за влияние, большие цели. А, может, всё куда проще? Личная месть. Старые обиды, которые ржавчиной разъедают душу годами… Вариантов — масса. Но какой из них его?.. Вот в чём вопрос. Давайте изучим его биографию, его дела, его связи.
Злобин кивнул. Это была разумная стратегия:
— Хорошо. Начнем с самого начала. Кто такой Климов, откуда пришел во власть, кому мешали его жертвы.
Они достали все доступные материалы о депутате Климове. Родился он в шестьдесят пятом, в самой что ни на есть обычной рабочей семье. Без каких-то особых привилегий — всё сам, всё с нуля. Строительный техникум, диплом, потом — рукава засучил, работал прорабом, руководил бригадами, возился с камнем, бетоном и дедлайнами.
А потом — резкий скачок. Уже в девяносто пятом — собственная фирма. Маленькая, но амбиций была на десятерых. Не прошло и шести лет, как в 2001 году его назначают заместителем мэра — отвечает за строительство и архитектуру всего города. Обеспеченность и влияние растут. И ведь дальше — только выше: в 2010 — депутат областного совета.
Женат. Двое детишек, семья, как положено. По документам — миллионер: несколько строительных фирм, недвижимость, счета.
— Смотрите, — вдруг вполголоса, будто не до конца веря, сказал Малышев, показывая на стопку бумаг, — его "Стройинвест" участвовала в строительстве "Гранд-Плазы", того самого торгового центра… Того самого, против которого выступала Анжела. Интересное совпадение? Или уже не первый след…
— И что?
— А то, что проект был очень выгодным. Городские власти тогда развернулись на полную: землю — почти даром, налоги — минимальные, согласования прошли как по маслу, будто кто-то заранее снял все барьеры. Всё ради "Гранд-Плазы" — витрина успешного города, фасад, за которым скрывались куда более циничные сделки.
И вот результат: Климов на этом проекте сорвал настоящий куш — примерно сто миллионов рублей. Смешно думать, что всё это было случайностью. Вот так и появляются на свет городские миллионеры… Не иначе.
— А кто мешал проекту?
— Вот список. — Малышев достал еще одну папку. — Экологи, которые требовали экспертизу. Депутаты, голосовавшие против выделения земли. Журналисты, писавшие о коррупционных схемах. И простые горожане, которые организовывали митинги протеста.
Злобин пробежал глазами по списку и почувствовал, как мурашки бегут по спине. Среди имен протестующих были почти все жертвы с амулетами.
— Гриша, — тихо сказал он, — мы нашли мотив.
Предыдущая глава 6:
Далее глава 8