Когда свекровь Тамара Ивановна ворвалась в нашу квартиру с пачкой каких-то бумаг и начала орать, чтобы я собирала вещи и убиралась, я даже не удивилась — просто достала из сумки свою папку и положила на стол.
Был вечер пятницы, я только вернулась с работы. Сняла туфли в прихожей, услышала голоса из гостиной — муж Денис и его мать. Говорили громко, взволнованно. Я замерла, прислушалась.
— Мама, успокойся, давай дождёмся Иру, — голос Дениса звучал растерянно.
— Какую Иру ждать? — Тамара Ивановна кипела. — Она обманщица! Все эти годы водила нас за нос!
Я вошла в гостиную. Свекровь стояла у окна в своём фирменном бежевом костюме, с красным от гнева лицом. Денис сидел на диване, бледный, с несчастным видом. На журнальном столике лежала раскрытая папка с документами.
— Здравствуйте, — сказала я. — Что случилось?
Свекровь развернулась ко мне, глаза горели.
— Что случилось? Да ты! Ты случилась! — она схватила бумаги со стола, потрясла ими в воздухе. — Думала, мы не узнаем? Что ты нас обвела вокруг пальца?
— О чём вы? — я поставила сумку на пол, стянула пальто.
— О том, что эта квартира не твоя! — выпалила она. — Вот выписка из ЕГРН! Собственник — Денис! Только он! А ты тут разгуливаешь, как хозяйка!
Я посмотрела на Дениса. Он отвёл глаза.
— Ден, объясни, пожалуйста, что происходит?
— Мама заказала выписку, — пробормотал он. — Хотела проверить... ну, кто владелец. И там только я.
— Конечно только ты, — я кивнула. — Квартиру оформили на тебя. Я знаю.
— Знаешь?! — взвизгнула Тамара Ивановна. — Ещё и знаешь! Значит, специально! Притворялась, что это ваше общее, а сама прекрасно понимала, что ничего у тебя тут нет!
— Потому что мы в браке, — я сказала спокойно. — И квартира куплена в браке. Она общая.
— Как же общая, если владелец один?! — свекровь подошла ближе, ткнула пальцем в документ. — Вот, чёрным по белому — Денис Сергеевич Орлов! И всё! Никакой Ирины!
Я достала телефон, набрала номер.
— Але, Марина Петровна? Добрый вечер. Это Ирина Орлова. Помните, вы оформляли нам квартиру три года назад? Да, спасибо. Скажите, можете сейчас подъехать? У нас тут... недоразумение. Хорошо, жду.
Положила трубку. Свекровь смотрела на меня с недоверием.
— Кого ты вызвала?
— Нотариуса, — я прошла на кухню, включила чайник. — Она всё объяснит.
— Какого нотариуса?! — Тамара Ивановна пошла за мной. — Думаешь, отвертишься? Денис, скажи ей! Пусть собирает вещи! Эта квартира твоя, я проверила!
Денис молчал, сжимал кулаки. Я видела, как он мечется — между матерью и мной, между привычкой слушаться и пониманием, что что-то идёт не так.
— Мама, давай подождём, — сказал он наконец. — Если Ира вызвала нотариуса, значит, есть что сказать.
— Да что может быть?! — свекровь всплеснула руками. — Документы не врут! Собственник — ты! А она просто живёт тут, как квартирантка!
Я разлила чай по чашкам, поставила на поднос печенье, вышла в гостиную. Села в кресло, отхлебнула чай. Руки были спокойными, но внутри всё кипело. Три года. Три года мы жили здесь, обустраивали, вкладывались. И вот теперь свекровь решила, что я тут никто.
Дверь позвонила через полчаса. Я открыла — Марина Петровна, наш нотариус, женщина лет пятидесяти с умными серыми глазами и кейсом в руках.
— Добрый вечер, Ирина. Что у вас тут?
— Проходите, пожалуйста, — я провела её в гостиную. — Вот, познакомьтесь. Это мой муж Денис и его мама Тамара Ивановна. У нас возник спор о квартире.
Марина Петровна поздоровалась, села, открыла кейс.
— Слушаю вас.
Свекровь сунула ей выписку из ЕГРН.
— Вот! Смотрите! Собственник квартиры — мой сын Денис! Только он! А эта... — она ткнула в мою сторону, — притворялась, что квартира общая!
Марина Петровна изучила документ, кивнула.
— Да, собственник один — Денис Сергеевич. Это верно.
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Тамара Ивановна.
— Но это не значит, что квартира не общая, — продолжила нотариус. — Супруги Орловы приобрели жильё в браке, без брачного договора. По закону оно является совместной собственностью, независимо от того, на кого оформлено.
Свекровь замерла.
— То есть как?
— Очень просто, — Марина Петровна достала из кейса распечатку. — Статья тридцать четыре Семейного кодекса. Имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. Даже если в ЕГРН записан только один из супругов.
— Но... но я же проверяла! — свекровь схватила выписку. — Там только Денис!
— Потому что кто-то должен быть указан как владелец для регистрации, — пояснила нотариус. — Вы можете указать одного супруга, можете обоих. Но юридически это не меняет факта — квартира общая. При разводе делится пополам, если нет других договорённостей.
Тамара Ивановна опустилась на диван. Лицо из красного стало серым.
— То есть... она имеет право на половину?
— Не на половину, — я вмешалась. — На всю квартиру. Потому что мы не разводимся. Мы семья.
Свекровь посмотрела на меня с такой ненавистью, что мне стало не по себе.
— Ты специально не сказала, что квартира на Дениса оформлена!
— Я не скрывала, — я пожала плечами. — Просто не считала нужным уточнять. Мы купили жильё вместе, на общие деньги. Половину внесла я из своих накоплений.
— Какие накопления? — свекровь вскочила. — У тебя не было денег! Денис всё оплатил! Из кредита, который я ему помогла взять!
Я достала из сумки свою папку, открыла, выложила на стол документы.
— Вот выписка с моего счёта. Тут два миллиона — моя доля первоначального взноса. Денььги от продажи машины, которую мне подарил отец. Вот договор купли-продажи той машины. Вот расписка Дениса, что он получил эти деньги для покупки квартиры.
Марина Петровна взяла документы, просмотрела, кивнула.
— Всё оформлено правильно. Ирина внесла существенную часть средств.
— Но квартира на Дениса! — не унималась свекровь. — Значит, это его!
— Нет, — терпеливо повторила нотариус. — Это их общее. Независимо от того, кто записан собственником и кто сколько внёс. Закон защищает обоих супругов.
Тамара Ивановна села, закрыла лицо руками. Плечи её вздрагивали. Денис подсел к ней, обнял.
— Мам, ну успокойся. Какая разница, на кого записано? Мы же не разводимся.
— Пока не разводитесь, — она подняла голову, посмотрела на меня мокрыми глазами. — А потом она тебя выгонит. Заберёт половину. Останешься ни с чем.
— Мама, о чём ты? — Денис растерянно посмотрел на меня. — Ира не такая.
— Все такие! — свекровь вытерла слёзы. — Все эти современные жены! Выходят замуж, прикидываются паиньками, а потом забирают всё и уходят!
Я молчала. Марина Петровна собрала документы, закрыла кейс.
— Если вопросы решены, я пойду. Ирина, если что — звоните.
Я проводила её до двери, вернулась в гостиную. Свекровь сидела на диване, уставившись в одну точку. Денис стоял у окна, спиной ко мне.
— Ден, — позвала я. — Можем поговорить?
Он обернулся. Лицо усталое, потерянное.
— О чём?
— О том, что только что произошло, — я подошла ближе. — Твоя мама пришла сюда и потребовала, чтобы я ушла. Из нашей квартиры. Ты понимаешь?
— Она переволновалась, — пробормотал он. — Думала, что ты...
— Что я мошенница? — я перебила. — Что живу тут незаконно? Денис, мы три года в браке. У нас общая квартира, общая жизнь. Почему твоя мать решила, что может меня выгнать?
— Она не хотела тебя выгонять, — он потёр лицо. — Просто испугалась. За меня.
— Испугалась чего? — я скрестила руки на груди. — Что я тебя обманываю? Или что когда-нибудь разведусь и заберу половину?
— Ну... в общем, да, — он кивнул. — Мам, она много историй знает. Её подруга так осталась ни с чем после развода. Муж всё на себя переписал, она получила только долю в однушке.
— И поэтому твоя мать решила проверить нашу квартиру? — я не верила своим ушам. — Без моего ведома? И пришла с обвинениями?
Денис молчал.
Тамара Ивановна встала, взяла сумку.
— Я пойду. Вижу, я тут лишняя.
— Подождите, — я преградила ей путь. — Давайте всё-таки закончим разговор. Вы пришли сюда, обвинили меня в обмане, потребовали, чтобы я уходила. Теперь выяснилось, что вы не правы. Хотите извиниться?
Она посмотрела на меня с удивлением, будто я предложила ей что-то невообразимое.
— Извиниться? За что? За то, что защищаю сына?
— За то, что оскорбили меня, — я сказала твёрдо. — Назвали обманщицей. Пытались выставить из дома.
— Я просто хотела узнать правду, — она вздёрнула подбородок. — И узнала. Квартира на Дениса. Значит, я не зря проверила.
— Квартира общая, — напомнила я. — Нотариус объяснила.
— Общая, пока вы вместе, — она шагнула ближе. — А потом? Потом ты разведёшься, заберёшь половину, а мой сын будет снимать углы? Нет уж, я не дам тебя в обиду, Денис.
— Мама, хватит, — он взял её за руку. — Ира права. Ты перешла черту.
— Какую черту? — она выдернула руку. — Я мать! Имею право беспокоиться!
— Беспокоиться — да, — я сказала. — Но не вламываться в чужую квартиру и не обвинять без доказательств. Тамара Ивановна, если вас что-то беспокоит, можно было просто спросить. Я бы показала все документы.
— Спросить? — она усмехнулась. — Да ты бы солгала. Все лгут.
— Я не лгу, — я посмотрела ей в глаза. — Никогда. И если вы думаете иначе, то это ваша проблема.
Она фыркнула, схватила пальто с вешалки, ушла, хлопнув дверью. В квартире повисла тишина, тяжёлая, как свинец.
Денис сел на диван, уронил голову на руки.
— Прости. Она не хотела...
— Хотела, — я села рядом. — Денис, твоя мать пришла сюда с одной целью — выгнать меня. Она не просто проверяла документы. Она искала способ избавиться от меня.
— Не говори так, — он поднял голову. — Мама просто... она боится. За меня.
— Или за свой контроль над тобой, — я сказала тихо.
Он вздрогнул.
— Что?
— Ден, подумай. С тех пор, как мы поженились, твоя мать постоянно вмешивается. Советует, как нам жить. Критикует мой выбор обоев, мебели, посуды. Звонит каждый день. Приезжает без предупреждения. И теперь вот это — проверяет документы за моей спиной.
— Она просто заботится, — он попытался возразить.
— Это не забота, — я взяла его за руку. — Это контроль. Она не может отпустить тебя. Боится, что я заберу тебя у неё.
Он молчал, глядя на наши переплетённые пальцы.
— Знаешь, что она мне сказала на прошлой неделе? — я продолжила. — Когда ты был в командировке? Позвонила и спросила, не хочу ли я отдохнуть. От тебя. Съездить к родителям на месяц. Чтобы вы с ней побыли вдвоём, как раньше.
Денис вздрогнул.
— Серьёзно?
— Серьёзно, — я кивнула. — Я тогда подумала, что она пошутила. Но сейчас понимаю — она хочет вернуть всё, как было до меня. Когда ты жил с ней, звонил ей каждый вечер, советовался по каждому вопросу.
— Я не настолько зависим, — он попытался улыбнуться.
— Ден, ты даже майки покупаешь по её рекомендации, — я сказала мягко. — Она выбрала тебе институт, работу, машину. И хотела выбрать жену. Но выбрал ты. Сам. И она не может этого простить.
Он встал, прошёлся по комнате.
— Что мне делать?
— Поговорить с ней, — я тоже встала. — Объяснить, что у тебя теперь своя семья. Что ты любишь её, но твоя жизнь — твоя. И я в ней не гостья, а хозяйка. Равноправная.
Он кивнул, но я видела сомнение в глазах.
— А если она обидится?
— Обидится, — я пожала плечами. — Но переживёт. Денис, ты взрослый мужчина. Тебе тридцать два года. Пора научиться говорить матери «нет».
Он обнял меня, прижал к себе.
— Я попробую. Обещаю.
Мы так и стояли посреди гостиной, в тишине, слушая, как за окном шумит дождь и гудят машины внизу. Я чувствовала, как напряжение постепенно отпускает, но знала — это только начало. Свекровь не отступит так просто.
И не ошиблась.
На следующий день Денис поехал к матери. Вернулся поздно вечером, молчаливый, с мрачным лицом. Я разогрела ужин, налила чаю. Сидели на кухне, он ковырял вилкой макароны, не ел.
— Ну? — спросила я наконец. — Как разговор?
— Плохо, — он отложил вилку. — Мама сказала, что пока мы не оформим брачный договор, где будет указано, что квартира моя, она с нами не общается.
Я поперхнулась чаем.
— Что?!
— Сказала, что не хочет видеть, как меня используют, — он потёр лицо. — Что если ты действительно меня любишь, согласишься на договор. Откажешься от претензий на квартиру.
— Понятно, — я поставила чашку. — И что ты ответил?
— Что подумаю, — он посмотрел на меня виноватым взглядом. — Ира, прости. Я не знал, что она так поставит вопрос.
— Ден, ты понимаешь, что она требует? — я наклонилась вперёд. — Она хочет, чтобы я отказалась от своих прав. От половины квартиры, в которую я вложила два миллиона. Чтобы ты мог в любой момент выгнать меня, и я осталась ни с чем.
— Не выгоню же, — он попытался взять меня за руку, но я отстранилась.
— Сейчас — нет. А через год? Через пять? Когда твоя мама убедит тебя, что я плохая жена? Что я тебя не ценю?
— Она так не сделает...
— Уже сделала, — я встала. — Денис, она пришла сюда с обвинениями. Пыталась выгнать меня. А теперь шантажирует тебя — либо брачный договор, либо она с нами не общается. Ты правда не видишь манипуляцию?
Он молчал, глядя в тарелку.
— Мне нужно подумать, — сказал он тихо.
— Думай, — я вышла из кухни, закрылась в спальне.
Легла в кровать, уставилась в потолок. Внутри всё кипело — обида, злость, разочарование. Три года брака. Три года я старалась наладить отношения со свекровью, улыбалась, терпела её замечания, соглашалась на её визиты. А она всё это время копила претензии. И при первой же возможности ударила.
Заснула я под утро, плохо, с тяжёлыми снами. Проснулась от того, что Денис тряс меня за плечо.
— Ира, вставай. Быстро.
Я села, протёрла глаза.
— Что?
— Мама приехала. С юристом. Говорит, что надо срочно оформить договор.
Я посмотрела на часы — восемь утра субботы.
— Какой договор?
— Брачный, — он выглядел растерянным. — Она нашла юриста, который готов всё оформить сегодня. Говорит, если мы согласимся, она оплатит.
Я встала, накинула халат, вышла в гостиную. Тамара Ивановна сидела на диване, рядом мужчина лет сорока в костюме, с кейсом на коленях.
— Доброе утро, Ирина, — свекровь улыбнулась, но глаза оставались холодными. — Познакомься, это Виктор Павлович, юрист. Он поможет нам оформить договор.
— Какой договор? — я скрестила руки на груди.
— Брачный, — юрист открыл кейс, достал бумаги. — Мы обсудили с Тамарой Ивановной все условия. Квартира остаётся в собственности Дениса Сергеевича. В случае развода вы не претендуете на неё. Взамен Денис Сергеевич обязуется содержать вас в браке и выплатить компенсацию при разводе.
— Какую компенсацию? — спросила я.
— Пятьсот тысяч рублей, — ответил юрист.
Я рассмеялась. Не сдержалась.
— Пятьсот тысяч? За квартиру, в которую я вложила два миллиона?
— Это справедливо, — вмешалась свекровь. — Ты получишь деньги и сможешь начать новую жизнь. Если, конечно, разведётесь. А если нет — будешь жить здесь, как и раньше.
— Только без прав на жильё, — я кивнула. — Удобно. Захочет Денис — выгонит, и я останусь с пятьюстами тысячами. На которые сейчас даже комнату не купишь.
— Зато будешь знать, что ничего не теряешь, — свекровь улыбнулась. — И мы будем знать, что ты вышла за Дениса не ради квартиры.
Я посмотрела на мужа. Он стоял у окна, отвернувшись.
— Ден, ты серьёзно? — спросила я. — Ты согласен на этот договор?
Он обернулся. Глаза несчастные, но кивнул.
— Мама права. Так будет честнее. Если ты правда не за квартиру за меня вышла, то согласишься.
Я почувствовала, как внутри что-то рвётся. Словно тонкая нить, что связывала нас, треснула.
— Понятно, — я сказала тихо. — Значит, так.
Развернулась, пошла в спальню. Свекровь окликнула:
— Ирина! Ты не подпишешь?
— Нет, — я обернулась. — Не подпишу. Потому что этот договор — издевательство. Вы хотите лишить меня моих прав и заплатить копейки. Нет уж, спасибо.
— Значит, ты всё-таки за деньги вышла, — свекровь кивнула удовлетворённо. — Я так и знала.
Я закрыла дверь спальни, оделась, собрала сумку. Открыла дверь — Денис стоял на пороге.
— Ты куда?
— К родителям, — я повесила сумку на плечо. — Подумать.
— Ира, не надо...
— Надо, — я
обошла его. — Твоя мать добилась своего. Вбила между нами клин. Довольна?
Я прошла мимо свекрови и юриста, вышла из квартиры. Хлопнула дверь и только в лифте позволила себе заплакать.
А внизу, у подъезда, ждал человек, которого я совсем не ожидала увидеть — мой отец. И в руках у него была папка, от которой зависело всё.