Влад еще в школе решил, что деньги – это не бумажки, а свобода. Свобода от тревожного голодного детства, от необходимости считать копейки в магазине, от унизительной зависимости. Он, как альпинист, карабкался к своей финансовой вершине целенаправленно и без сантиментов. Учил усердно английский, поступил на переводчика, но быстро понял, что высоких заработков в этой сфере добиться сложно. А тут как раз расцвел мир айтишников…
Программистом себя Влад не видел, поэтому стал изучать другие специальности. Нашел курсы проджект-менеджеров, и сейчас работает в студии мобильных игр. Все его финансовые надежды оправдались, жизнь выстроена так как он хотел: просторная квартира в престижном районе, два новейших айфона на столе – ему и жене, – и приятная тяжесть на счетах.
С Дашей он встретился не в романтичном кафе и не на шумной вечеринке. Он пришел в университетскую библиотеку за очередным фолиантом по менеджменту и увидел ее, склонившуюся над старой книгой по искусству. Солнечный луч поймал прядь ее каштановых волос, и в этот момент что-то щелкнуло. Она выглядела как воплощение той самой тонкой, одухотворенной жизни, к которой он подсознательно стремился.
– Вы это... «Семь навыков высокоэффективных людей»? – ее голос был тихим и насмешливым. – Сильный ход. Прямо в сердце любого HR.
Он улыбнулся, не смутившись.
– А вы по «Импрессионизму» готовитесь к паре? – парировал он. – Прямо в сердце любого эстета.
Тогда, пять лет назад, все было просто и ясно. Он – целеустремленный прагматик, она – легкая, творческая душа. Он видел в ней отдушину, а Даша в нем – опору. Их брак стал для Сергея главной личной победой, единственной сферой, где правили не цифры и KPI, а чувства.
Но у каждой опоры есть своя трещина. Ее звали Галина Петровна, мать Дарьи.
Галина Петровна была женщиной с горькой судьбой и стальными глазами. Смерть мужа оставила ее одну с дочерью, и всю жизнь она провела в битве с миром, который, как ей казалось, ей сильно задолжал. Она была технологом на консервном заводе и носила свою вечную нужду как боевой шрам. Когда в ее жизнь вошел Влад с его «айтишными» доходами, она увидела в нем не человека, а живой кошелек, расплату за все годы лишений.
Сидели за ужином. Даша смеялась, рассказывая забавный случай с работы. Влад смотрел на нее и думал, что ради этой улыбки он готов на многое. Но Галина Петровна, отодвинув тарелку, положила на стол свой древний ноутбук.
– Владик, посмотри, опять зависает, – голос ее был сладким, как сироп, но в глазах стоял стальной щит. – Я тут передачу смотрела про новые планшеты. Говорят, для пожилых людей – просто спасение. Большой экран, все понятно.
Даша перестала улыбаться.
– Мам, мы же обсуждали. Твой ноутбук еще вполне...
– Что «вполне»? – голос Галины Петровны тут же стал колючим. – Я глаза порчу! Ты думаешь, о моем комфорте? Нет! Только о своих деньгах. У Влада зарплата – как у министра, а вы на копейки скупитесь.
Влад спокойно напомнил:
– Галина Петровна, мы в прошлом месяце вам делали ремонт в ванной. А в позапрошлом – покупали холодильник.
– И что? – она откинулась на спинку стула, испытующе глядя на зятя. – Моя дочь мне обязана. Я ее одна подняла, на одну зарплату. Всю жизнь отдала! А теперь у нее муж, который может, но не хочет. Это называется – неблагодарность.
В воздухе повисло тяжелое, густое молчание. После ухода тещи вспыхнула ссора.
– Влад, ну она же права! – Даша стояла у окна, отвернувшись от него. В ее голосе слышались слезы. – Мы можем себе это позволить. Почему ты не можешь просто помочь? Это же мама!
– Помочь? – Влад горько засмеялся. – Даша, ты хоть понимаешь разницу между помощью и содержанием? Лекарства, продукты, необходимые вещи – это помощь. Новый планшет для сериалов, потому что «неудобно» – это наглость! Она не просит, она требует. А ты... ты становишься ее адвокатом.
– Она не требует! Она просто... не умеет по-другому! – Даша повернулась, и по ее щекам текли слезы. – Вся ее жизнь – это борьба. Она видит, что у нас есть, и не понимает, почему мы не делимся. Для нее это справедливо.
– Справедливо? – он подошел к ней и взял за руки. Руки были холодными. – А справедливо, что я работаю сутками, разгребаю тонны проблем, чтобы наши с тобой дети в будущем ни в чем не нуждались? Чтобы мы могли поехать куда захотим? Я не для того шел к этой цели, чтобы финансировать чью-то неуемную жадность! Я твой муж, а не ее спонсор!
– Не говори так! – вырвала свои руки Даша. – Она моя мама! И я всем ей обязана! Если бы не она...
– Если бы не она, что? – резко перебил Влад. – Ты бы не выжила? Выжила бы. А сейчас она использует твое чувство долга, как рычаг, чтобы выкачивать из нас деньги. Ты этого не видишь?
– Я вижу, что ты становишься жадным! – выкрикнула она. – Раньше ты был другим! Ты был добрым!
Он отшатнулся, словно от удара. Эти слова ранили больнее, чем упреки тещи.
– Я не стал жадным, Даша. Я просто устал. Устал быть «живым кошельком». Устал от того, что каждая наша ссора – из-за денег, которые должны были нас обезопасить, а не разъединить. Ноутбук мы Галине Петровне купим, и будем считать его подарком к Новому году. Но на этом аттракцион невиданной щедрости заканчивается.
Даша благодарно посмотрела на мужа и радостно закивала…
Радости хватило ненадолго. Через три месяца Галина Петровна снова устроила цирк.
Вечером раздался звонок. Даша, взяв трубку, отошла в гостиную. Влад слышал лишь обрывки фраз: «Мам, я не знаю... Он сейчас очень занят... Да, понимаю, что старый...»
Через пятнадцать минут жена вернулась, ее лицо было напряженным.
– Влад... Мама просит... Точнее, не просит. Ей срочно нужен новый телефон. Ее старый, в общем, разбился.
– Слушай, Даша, – Влад постарался говорить мягко. – Мы купили ей смартфон последней модели год назад. Что случилось?
– Она уронила его... в суп, – Даша произнесла это, глядя в пол.
– В суп? – Влад не смог сдержать удивления. – И что, он там утонул? Она что, тарелку с супом в руки взяла и...
– Не знаю! – вспыхнула Даша. – Она просто плачет! Говорит, что осталась без связи, что это катастрофа! Она одна, помоги ей!
В этот момент его телефон завибрировал. Пришло сообщение от Галины Петровны. «Влад, телефон разбился. Жить невозможно. Нужен новый. Деньги сбрось на карту Даше. Спасибо». К сообщению было прикреплено фото: старый телефон лежал на дне пустой тарелки. Следов супа на нем не было.
Влад молча показал телефон Даше. Та посмотрела на фото, и ее лицо исказилось от стыда и досады.
– Я вижу постановочную катастрофу, – холодно сказал Влад. – Она даже не потрудилась его испачкать. Просто кладет его в тарелку и отправляет мне как ультиматум. И ты это видишь!
Даша закрыла лицо руками.
– А что я могу сделать?! Сказать ей: «Мама, ты лжешь»? Она не переживет этого!
– Она переживет! – Влад встал, его терпение лопнуло. – Она стальная, твоя мама! Она переживет все, кроме отсутствия денег на ее счету!
Ночью он проснулся от тихого плача. Даша лежала спиной к нему, и ее плечи мелко вздрагивали.
– Даша... – он осторожно прикоснулся к ее плечу.
– Я не хочу, чтобы мы ссорились, – выдохнула она, не поворачиваясь. – Я ненавижу эти ссоры. Я ненавижу себя в эти моменты. Я разрываюсь между вами, и мне кажется, что предаю обоих.
Он повернул ее к себе и увидел заплаканное лицо, которое в лунном свете казалось хрупким фарфором.
– Ты никого не предаешь. Ты пытаешься быть хорошей дочерью. Но хорошая дочь – это не значит послушная девочка, исполняющая любой каприз. Иногда быть хорошей – значит сказать «нет».
– А если она не выдержит? Если у нее случится инфаркт из-за моего «нет»? – в ее голосе звучал настоящий, детский страх.
– Она выдержит, – Влад говорил тихо, но твердо, гладя ее по волосам. – Потому что ей некуда деваться. Потому что ее сила – в твоем чувстве вины. Мы должны быть командой, Даш. Мы с тобой. А не я против тебя и твоей мамы. Давай установим лимит. Определенную сумму в месяц на все ее «катастрофы». И все. Ты сможешь?
Даша прижалась к его груди и кивнула.
– Я попробую. Просто... мне так страшно.
Через неделю Галина Петровна пришла к ним в гости. Она восседала на диване, попивая чай, и ее взгляд скользнул по новой кофемашине.
– О, обновились, я смотрю, – начала она сладким голосом. – Красивая вещь. А у меня, знаешь, кофеварка сломалась. Совсем. Ремонту не подлежит. Теперь без утреннего кофе вся жизнь не в радость. Это же для давления вредно!
Даша, стоя у стола, встретилась взглядом с Владом. Он молча, почти незаметно кивнул. Она глубоко вдохнула.
– Мам, мы купим тебе новую кофеварку, – сказала Даша, и голос ее дрогнул лишь в самом начале.
Галина Петровна сияюще улыбнулась.
– Вот спасибо, доченька! Я знала, что ты...
– Мы купим тебе простую, хорошую кофеварку, – продолжила Даша, и ее тон стал тверже. – Но, мама, это последняя крупная покупка в этом месяце. Мы с Владом договорились. Мы будем помогать тебе фиксированной суммой. На лекарства, на еду. А все остальное... тебе придется планировать самой.
Наступила мертвая тишина. Улыбка сползла с лица Галины Петровны, как маска. Ее глаза, еще секунду назад сиявшие, стали холодными и колючими.
– А-а-а... – протянула она. – Понятно. Зять решил, что я слишком много трачу его денег. Дочку против матери настроил. Ну что ж... Я все поняла. Благодарности в этой жизни не дождешься.
Она встала, не глядя ни на кого, и направилась к выходу. Дверь за ней закрылась тихим щелчком.
Даша стояла, опустив голову, и тяжело дыша. Влад подошел и обнял ее.
– Я сделала это, – прошептала она.
– Да, – он крепче прижал ее к себе. – Но это только начало. Твоя мама крепкий орешек.
За окном горели огни города. Битва была не окончена, но впервые Влад почувствовал, что жена на его стороне, а значит есть шанс, что брак перестанет быть полем боя за его зарплату.
Р. S. Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал