Москва встретила Марину колючим ветром и равнодушием прохожих. Она мчалась на работу, сжимая в руках бумажный стаканчик с латте. В ушах звучал подкаст: «Почему мы выбираем не тех партнеров?» Судьба, казалось, решила тут же дать ей ответ. Резко свернув за угол, она с размаху врезалась в кого-то твердого и высоченного.
Горячий кофе хлынул на белоснежную рубашку незнакомца.
— Ай! Простите, я не посмотрела! — залепетала она, в панике выуживая из сумки салфетки.
Мужчина не зарычал, не начал читать нотации. Он медленно поднял на нее взгляд. Глаза цвета спелого миндаля, спокойные и изучающие.
— Успокойтесь, — его голос был глуховатым и бархатным. — С рубашкой мы разберемся. А вот с вашим испугом — сложнее.
Марина замерла. Такого в сером каменном мешке столицы не бывает.
— Дайте ваш номер, я оплачу химчистку! — настаивала она, чувствуя, как горит лицо.
— Не надо. Лучше дайте свой, — он едва заметно улыбнулся. — И у вас кофе… здесь.
Он легким движением пальца провел по кончику ее носа. От его прикосновения кожа запылала. Они засмеялись одновременно, и что-то щелкнуло в воздухе.
— Артём.
— Марина.
Звонок телефона разрезал момент, как нож. Начальник. Срочное совещание.
— Мне бежать! — она бросила на него виноватый взгляд. — Извините еще раз!
— До встречи, Марина, — сказал он так, будто это была не вежливость, а обещание. И в его глазах мелькнула искра, от которой у нее перехватило дыхание.
На следующий день она увидела его у кофейни напротив офиса. С новым стаканчиком кофе и книгой в руках.
— Выпьете со мной? Или снова на бегу? — поднял он бровь, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок.
Они говорили час. Он оказался архитектором. Умным, ироничным, с безупречным вкусом. У них было все общее: джаз, «Касабланка», мечты о Париже. Марина парила. Каждая их встреча была похожа на сказку. Он запоминал каждую мелочь, смотрел на нее так, будто она — единственная женщина на планете.
Но однажды сказка дала трещину. Его сообщения стали сухими, встречи срывались под надуманными предлогами.
— Ты меня избегаешь, — заявила она, когда он в очередной раз попытался отделаться шуткой. — Я не глупая, Артём. Что происходит?
Они сидели в том самом кафе, где все началось. Он отводил взгляд.
— Со мной связалась Лика. Моя бывшая жена.
Слово «бывшая» прозвучало как выстрел.
— И что? — голос Марины дрогнул.
— Она увидела нас вместе. И решила, что я повторяю старые ошибки. Что ты… ты похожа на нее. Что я снова лезу в отношения, которые обречены.
В груди у Марины похолодело.
— А я? Я для тебя ошибка? — прошептала она, чувствуя, как сжимается горло.
— Нет! Но мне нужно время, чтобы… объяснить ей. Чтобы разобраться с прошлым, которое, как оказалось, не такое уж и прошлое.
— Она все еще имеет на тебя влияние? — в голосе Марины зазвучали стальные нотки. — Ты что, до сих пор ее любишь?
— Я люблю тебя! — вырвалось у него, и он сам, кажется, испугался своей искренности. — Но она… Она не просто так появилась. У нас общий бизнес, общие проекты. Она грозится все разрушить, если я…
— Если ты не вернешься к ней? — Марина встала, ее глаза блестели от слез и гнева. — Знаешь что, Артём? Не надо меня жалеть. И не надо прятаться за спину бывшей жены. Если хочешь уйти — уходи. Но будь мужчиной и скажи это прямо!
Она выбежала из кафе, оставив его одного с его нерешенными проблемами.
Три дня длилось ледяное молчание. Марина почти смирилась с потерей, когда он появился на пороге ее квартиры. Без звонка, без предупреждения. В руках он сжимал папку с чертежами и помятый букет ромашек.
— Пусти? — его голос был хриплым.
— Зачем? Чтобы снова исчезнуть на три дня?
— Я был у Лики. Показал ей это, — он протянул папку.
Марина нехотя раскрыла ее. Внутри были ее эскизы интерьеров для его нового проекта. А на полях — его заметки. «Здесь будет свет, как в ее глазах», «Этот оттенок серого — точь-в-точь цвет ее любимого свитера», «Марина сказала, что здесь нужно больше воздуха — и она права».
— Я показал ей не проект, — тихо сказал Артём. — Я показал ей, как я говорю о тебе. Как я смотрю на эти чертежи. Она все поняла. Поняла, что это не повторение прошлого. Что ты… ты другая. Что ты — мое будущее.
— И что? — Марина пыталась сохранить холод, но сердце бешено колотилось.
— И то, что я был слепым идиотом. Я боялся, что старое проклятие настигнет меня снова. А оказалось, что ты — мое спасение. Я люблю тебя, Марина. Только тебя.
Она не смогла сдержать улыбку. Он шагнул ближе, обнял ее и прошептал прямо в губы:
— Прости меня. Больше никогда не заставлю тебя сомневаться.
Их счастье длилось ровно год. Год утренних смс-ок, совместных путешествий и планов на будущее. Марина уже примеряла обручальное кольцо в ювелирном магазине, тайком сфотографировав его и отправив Артёму с подписью: «Примерила твоё будущее. Сидит идеально».
Он ответил улыбкой: «Скоро оно будет твоим».
И вот они сидели на своей скамейке, том самом парке, где когда-то кормили уток. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в нежные персиковые тона. Марина закрыла глаза, наслаждаясь теплом его руки.
— Знаешь, я думаю, пора, — тихо сказал Артём.
— Чему? — лениво улыбнулась она.
— Пора сделать это официально. Переезжай ко мне. Навсегда.
Сердце Марины готово было выпрыгнуть из груди. Она уже открыла рот, чтобы сказать «да», как вдруг из-за спины раздался ледяной, хорошо знакомый Артёму голос.
— Как трогательно. Строите планы на пепелище моей жизни?
Перед ними стояла Лика. Высокая, ухоженная, с идеальным макияжем и глазами, полными ненависти. На ней было элегантное пальто, а рука бессознательно лежала на еще плоском животе.
Артём вскочил, его лицо вытянулось.
— Лика? Что ты здесь делаешь?
— Что делаю? Пришла поздравить своего бывшего мужа с таким важным событием, — ее губы искривились в подобии улыбки. Она перевела взгляд на Марину. — Ты, наверное, та самая дизайнерша, что рисует каракули на полях? Мило.
— Уйди, Лика, — сквозь зубы проговорил Артём. — У нас нет тем для разговора.
— О, как раз есть! Одна, но очень важная, — она сделала шаг вперед и вытащила из сумки сложенный листок бумаги. Результат УЗИ. — Поздравляю, Артём. У тебя будет ребенок. Наш ребенок.
Воздух сгустился, стал тяжелым и непроглядным. Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она смотрела то на бледное, как полотно, лицо Артёма, то на торжествующую Лику.
— Это… ложь, — наконец выдохнул Артём. — Ты врешь, как и всегда.
— Вру? — Лика язвительно рассмеялась. — Срок — 12 недель. Как раз тот самый вечер, когда ты пришел ко мне «обсуждать бизнес», помнишь? Ты был такой растерянный, такой несчастный без своей… новой пассии. И виски текло рекой. Или ты уже не помнишь, что было потом?
Артём отшатнулся, будто его ударили. Он помнил. Помнил тот вечер после их первой ссоры с Мариной. Помнил пустую квартиру и бутылку виски. Помнил звонок Лике… и провал в памяти.
— Нет… — это был не возглас, а стон. Он посмотрел на Марину, и в его глазах читался такой ужас и раскаяние, что все сомнения исчезли. Это была правда.
Марина медленно поднялась. В ее глазах стояли слезы, но она не дала им упасть.
— Понятно, — ее голос был тихим и ровным, что пугало больше любой истерики. — Значит, это и есть твое «будущее»? Строить его на обмане и случайностях?
— Марина, подожди, я ничего не знал! Клянусь! — Он попытался взять ее за руку, но она отшатнулась, как от огня.
— Не трогай меня. Теперь у тебя есть о ком заботиться, — она бросила взгляд на Лику, потом снова на него. — И есть с кем.
И она пошла. Прочь от скамейки, от парка, от их сказки, которая в один миг превратилась в пошлый мелодраматичный сериал.
— Марина! — закричал он ей вслед.
Но она не обернулась. Ветер подхватил ее шарф, тот же самый, что он ловил год назад. На этот раз он улетел в сумерки, и никто не бросился его возвращать.
Тот вечер в парке разделил жизнь Артёма на «до» и «после». Он метался между чувством долга и всепоглощающей любовью к Марине, которая не отвечала на звонки и сообщения. Её молчание было громче любого скандала.
Лика, торжествуя, поселилась в его квартире, напоминая о «будущем отцовстве» и требуя внимания. Но однажды вечером, разбирая почту, Артём наткнулся на конверт из частной клиники. Вскрыв его из любопытства, он остолбенел. Это был отчёт о комплексном обследовании Лики, датированный неделей ДО их роковой встречи в парке. Среди прочего там чёрным по белому стояло: «Диагноз: вторичное бесплодие. Наступление беременности естественным путём исключено».
В глазах потемнело. Вся её история с УЗИ, с вечером виски — была ложью. Циничной, продуманной аферой.
Он ворвался в гостиную, где Лика смотрела сериал, и швырнул листок с диагнозом ей в лицо.
— Объясни! Немедленно!
Лика побледнела, но через секунду её глаза наполнились презрением.
— Да, я не могу иметь детей! И что? Ты думал, я позволю какой-то выскочке забрать тебя? Мы — семья! Мы прошли через столько вместе!
— Семьи строят на правде, а не на манипуляциях! — закричал он, впервые теряя самообладание. — УЗИ? Срок? Как ты всё это провернула?
— УЗИ подруги! А насчёт того вечера… Ты действительно напился в стельку и уснул. Я просто воспользовалась ситуацией. Ты сам дал повод!
В тот же вечер Артём выставил Лику за дверь, а наутро поехал к Марине. Он стоял под её дверью с распечаткой из клиники, как год назад стоял с чертежами.
Она открыла. За месяц она похудела, под глазами были тёмные круги.
— Артём, хватит. Мне больно.
— Я знаю. И я принёс тебе обезболивающее, — он протянул ей злополучный листок.
Марина медленно прочитала, поднимая на него глаза, полные недоверия.
— Что это значит?
— Это значит, что никакой беременности нет. Лика всё подстроила. Она солгала. Я был полным идиотом, что повёлся на её спектакль. Но я ни в чём не виноват. Ни в чём.
Марина молчала, глядя на него. Она видела в его глазах не просто мольбу, а чистую, незамутнённую правду. Правду, которую он так отчаянно пытался ей донести.
Спустя три месяца.
Они сидели в новой кофейне, в другом конце города. Подальше от старой скамейки и болезненных воспоминаний. Артём нервно теребил маленькую бархатную коробочку в кармане.
— Знаешь, я думаю о том дне, — сказала Марина, помешивая капучино. — И понимаю, что самый страшный момент был не тогда, когда она показала то УЗИ. А когда я подумала, что потеряла тебя навсегда.
— Ты не потеряла, — он взял её руку. — Ты нашла. Нашла силы выслушать, поверить и простить. И за это… — он глубоко вздохнул и опустился на одно колено, открывая коробочку. В ней лежало то самое кольцо, что она примеряла когда-то. — За это я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Выходи за меня, Марина.
Она смотрела на него, на кольцо, а потом на его честные, полные любви глаза, и по её лицу покатились слёзы. Но на этот раз — слёзы счастья.
— Да, — прошептала она. — Тысячу раз да!
Он надел кольцо, и в этот момент их мир, который когда-то треснул по швам, снова стал целым. Целым и безгранично счастливым.