Марина взяла конверт, дрожащими руками вскрыла его. Внутри — лист бумаги, аккуратно сложенный, с гербовой печатью.
— Завещание, — выдохнула она, пробегая глазами строки.
«Я, Павел Иванович Соколов, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю всё недвижимое имущество, находящееся по адресу: [адрес], моей дочери Марине Павловне Соколовой…»
Дальше — детали, подписи, дата. Всё оформлено по закону.
Иван посмотрел на жену:
— Значит, он всё‑таки успел.
Марина кивнула, прижимая документ к груди. В глазах стояли слёзы, но это были уже не слёзы обиды — слёзы облегчения.
— Теперь у нас есть козырь, — сказала Марин тихо. — Теперь мы сможем защитить то, что принадлежит нам по праву.
Иван обнял её за плечи:
— Да. И на этот раз Ирина ничего не сможет сделать. Закон на нашей стороне.
За окном медленно темнело. Но в этой комнате, среди старых вещей и воспоминаний, впервые за долгое время зажглась искра надежды.
Марина посмотрела на другое тщательно запечатанное письмо с надписью "для Марины"
"Ну вот и всё, Маринка, не стал я тебе в телефонном разговоре говорить, чтобы тебя прежде времени не расстраивать.
В общем так...
Эти мои сбережения, которые, надеюсь, тут лежат в этом сейфе, это твои, без зазрения совести забирай все деньги, я не хочу чтобы они ни моей бывшей (а я ее не считаю Тамару своей женой), ни Иринке, - этой прошмандовке, - достались.
- А завещание я составил, второй экземпляр у нотариуса хранится. Так что даже если ты про сейф забудешь, всё равно нотариус тебя известит.
- Я дом на тебя записал, нотариус сказала, что в базе всё это будет, и никуда оно не денется, в любом случае его найдут и озвучат. В завещании дом и участок, всё тебе переходит, дочка.
И еще тебе хочу чего сказать. Думаю, мать тебе так и не скажет! Иринка - не полностью тебе родная сестра, не от меня она, я точно знаю, мы уж тогда с матерью не жили. Вот такие дела...
От соседа она, помнишь Петровича, хитрющий такой мужичок над нами жил, у него тоже семья была. Вот от него Иринка, и как две капли на него похожая. Так что знай, дочка.
- Я пожалел тогда мать твою, не стал раздувать скандал, даже разводиться не стал, просто ушел от нее. Ну, бывай, дочка! Код от сейфа только ты знаешь, я надеюсь, что ты быстрее сообразишь, чем этот сейф выломают!
P.S. Мужу своему скажи, чтобы ружье берег, ружье это редкое, ручной работы, жалко, если оно где-нибудь в ломбарде сгинет."
***
Оглашение завещания: момент истины
На следующий день Марине раздался звонок. Звонила нотариус, с которой они встречались несколько недель назад.
— Марина Павловна, здравствуйте, — голос нотариуса звучал сдержанно, но в нём чувствовалась нотка волнения.
— Я хотела бы вас пригласить сегодня в мой кабинет. Дело в том, что из‑за недавних отключений интернета наша нотариальная база временно не работала. А сейчас, когда система восстановилась, в компьютере всплыла запись: ваш отец оставил завещание.
Марина замерла, сжимая телефон в руке.
— Так всё же было завещание?.. — едва слышно переспросила она.
— Да. Оно было оформлено и зарегистрировано в нашей базе, но из‑за технических сбоев информация не отображалась. Сейчас всё подтверждено. Жду вас в 14:00.
В нотариальной конторе
В назначенное время Марина и Иван вошли в кабинет нотариуса. За столом уже сидела Ирина — бледная, с поджатыми губами, но с явным выражением превосходства на лице. Увидев сестру, она хмыкнула:
— Ну что, Марин, опять пришла уговаривать меня - клянчить дом?
Марина промолчала. Нотариус, не обращая внимания на напряжение в воздухе, открыла папку:
— Итак, уважаемые наследницы. В соответствии с восстановленными данными нашей базы, Павел Иванович Соколов оставил завещание, датированное 12 марта прошлого года.
- Согласно документу, всё недвижимое имущество, включая загородный дом и участок, завещается его дочери — Марине Павловне Соколовой.
Нотариус подняла глаза:
— Марина Павловна, вам надлежит подписать акт принятия наследства. Ирина Павловна, вы имеете право обжаловать завещание в судебном порядке.
Взрыв Ирины
Ирина вскочила со стула так резко, что тот с грохотом упал.
— Это всё сфабриковано! Да не может этого быть! Мы в суд пойдём, мы докажем, что это подделка! — её голос звенел, перекрывая даже шум улицы за окном.
Нотариус сохраняла ледяное спокойствие:
— Ваше право, Ирина Павловна. Но на данный момент документ имеет полную юридическую силу. А сейчас, пожалуйста, покиньте мой кабинет. У меня другие клиенты.
Ирина метнулась к двери, но вдруг остановилась, обернулась. В глазах её мелькнуло что‑то новое — не гнев, а отчаяние.
— Сестрёнка, — голос её дрогнул, — Неужели ты не сжалишься надо мной? Ну ты же — богатая. У тебя и квартира, и дом, и муж обеспеченный. Зачем тебе отцов дом? Отдай его мне! А?
Она шагнула к Марине, схватила её за рукав:
— Марин, ну пожалуйста… Я же твоя сестра. Мы же росли вместе. Ну подумай, как я буду без этого дома…
Марина медленно повернулась к сестре. В её взгляде не было ни злорадства, ни торжества — только усталость и твёрдость.
— Ирина, ты всё решила сама. Ты угрожала маме, ты заставила её отказаться от доли, ты пыталась забрать всё. А теперь просишь пощады?
Ирину будто обожгло раскаленным железом от слов сестры, та отстранилась, а Марина продолжала:
— Я не мщу тебе. Я просто получаю то, что отец хотел мне оставить. То, что принадлежит мне по праву.
Иван встал рядом с женой, всем видом показывая: «Она не передумает».
Ирина замерла на секунду, будто пытаясь найти слова, которые могли бы всё изменить. Но их не было.
— Хорошо, — прошептала она, сжимая кулаки. — Значит, будет суд.
Развернувшись, она вышла, громко хлопнув дверью.
Когда Ирина ушла, нотариус вздохнула:
— Надеюсь, это всё‑таки конец истории.
Марина села, наконец позволяя себе выдохнуть.
— Нет, — тихо сказала она. — Это начало новой истории. Истории, где я наконец смогу защитить то, что мне дорого.
За окном светило солнце, а в кабинете нотариуса, где только что разыгралась драма, воцарилась непривычная тишина.
****
Но Ирина была бе не собой, если на следующий день не повторила попытку взять нахрапом отцовский дом. Она названивала сестре по телефону.
- Нет, я же вчера тебе отказала, Ирин...Если бы ты, Ирина, вела бы себя нормально изначально, может быть я бы и отдала тебе отцов дом, но теперь уж, ни за что! - лишь говорила в трубку Марина.
- Ну, сестренка, ну Мариночка, ну хотя бы не держи на меня зла. Давай, чтобы наши отношения были как прежде.
- Давай забудем все эти распри! - прямо на ходу переобулась Ирина, а ее лицо сделалось каким-то заискивающим и слащавым.
- Нет, Ирина, ты мне больше не сестра! - заявила Марина, и пошла прочь, - причем ты даже не от отца родилась, а от какого-то Петровича.
Но Ирина проигнорировала слова сестры про кровное родство и продолжила, видимо знала, что она - не родная дочка отца.
- Подожди, Марин, мама к тебе жить переезжает! Она уже все вещи собрала! - пыталась спихнуть теперь ненужную мать Ирина.
- Мама может делать всё что угодно, но в этом вопросе она ничего не решает, и она не придет ко мне жить, пока я этого не захочу, а я этого не хочу! - на ходу отвечала Марина.
- Но, сестренка, ты же понимаешь, у меня уже двое взрослых детей. Дочь живет с нами в двушке, а сын женился, ему нужно жилье, не будет он жить со старой бабкой в однушке жить?! - не отпускала Марину Ирина.
- Это уже ваши внутрисемейные проблемы! - Марина уже хотела прервать разговор.
- Но ведь это же ты будешь виновата, если я мать отдам в дом престарелых.
- Так бы, если бы ты отдала мне дом, мы бы ее в дом с Павликом взяли, сыну - однушку, а дочери двушку. Ты спутала нам все наши планы, - лишь кричала на сестру Ирина.
Но Марина ее не слушала и не желала больше решать проблемы чужих ей людей.
***
Новая реальность: жизнь после решения
С того дня, как было оглашено завещание, Марина выстроила чёткую границу.
Она больше не звонила ни матери, ни сестре — ни по праздникам, ни в будни. Не поздравляла с днями рождения, не отправляла открыток на Новый год или 8 Марта. Подарки, финансовая помощь, поддержка — всё это осталось в прошлом.
Ирина поначалу пыталась пробивать стену молчания: звонила, писала сообщения, намекала через знакомых, что «пора бы уже забыть обиды». Но Марина отвечала коротко: «Я всё решила».
Когда дети Ирины — двое молодых студентов — заговорили о переезде в Москву, чтобы поступить в вузы и начать карьеру, мать тут же бросилась к Марине:
— Марин, ты же понимаешь, как им важно стартовать в столице! Ты могла бы помочь с жильём, хотя бы на первое время…
— Ирина, твои дети - не мои проблемы! У тебя есть квартира, которую ты получила обманным путем. А у меня — своя жизнь. Я не буду участвовать в устройстве твоих детей.
И ты сама виновата, что между нами такие отношения!
Ирина стиснула зубы, но промолчала, ведь она всё еще надеялась на помощь богатой сестренки.
«Переезд» матери
Через полгода Ирина приняла «радикальное решение». Она решила переселить мать в дом престарелых. Старший сын Ирины - Антон - женился, и ему нужна была своя квартира, которую так "бессовестно" занимала престарелая мать.
— Ну что, мам, а что тебе одной в квартире скучать? А там посмотри какая красота! Я уже обо всём договорилась! — Ирина широко улыбалась, показывая матери из машины на стены пансионата для пожилых людей.
Здание и правда выглядело прилично: светлые стены, ухоженные клумбы... Но Тамара Игоревна лишь хмуро смотрела на дочь.
- Вот ведь, старая дура, доигралась... Я так и думала, что ты меня сюда привезешь..., - лишь проговорила про себя Тамара Игоревна, понимая, что судьба ей поставила шах и мат в её шахматной партии.
— Тут у тебя будут подруги, будет уход надлежащий, весело тут тебе будет! — продолжала Ирина, будто не замечая её взгляда.
Тамара Игоревна медленно покачала головой:
— Да раз тут так хорошо, сама тут и оставайся. А меня обратно вези… Жестокая ты, Ирина, и расчётливая…
Голос матери звучал тихо, без гнева — скорее с усталостью, с горечью человека, который наконец видит правду без прикрас.
— Не мы такие, мама. Жизнь такая! — произнесла она, будто повторяя заученную фразу, - это Марина во всём виновата, она отцов дом зажала!
Ирина говорила это и раньше — когда забирала квартиру, когда оспаривала завещание, когда требовала у Марины помощи. «Жизнь такая» — её универсальный оправдатель.
-Ну? Мам? А ведь еще можно всё изменить! Звони Марине, объясни всё! Если она согласится переписать на меня дом, ты поедешь обратно в свою, то есть в мою квартиру! - уже открыто шантажировала мать Ирина.
Тамара Игоревна молча села на казенную кровать. Она не плакала — слёзы уже кончились. Она просто смотрела в окно, на деревья за оградой, и думала:
«А ведь Марина тоже могла бы меня забрать. Но я сама всё сама испортила…»
- Нет, дочка, не буду я Марине звонить! Я её уже два раза предала, и третьего раза мне только не хватает. Старая я дочка, зачем мне еще один грех на душу? - проговорила Тамара Игоревна.
Ирина лишь недобро покосилась на мать, после чего молча вышла из комнаты и больше не возвращалась.
А вот Марина раз в месяц выбиралась из столицы, чтобы навестить мать. Она не держала на Игоревну зла.
- Хочешь, можешь переехать к нам. У нас большой загородный дом. Места там тебе хватит! - как-то предложила Марина.
- Нет, дочка, я уж тут привыкла..., - лишь проговорила Тамара, - а Иринка-то больше ко мне так и не зашла и не позвонила, как сюда меня упекла....
Из глаз матери покатилась скупая слезинка - слеза обиды на дочь, которую всю жизнь опекала, отдала ей всё, что та просила, и вот она - благодарность!
А у Ирины была своя "шахматная партия", только теперь она не нападала, а оборонялась. Её сын Антон вместе с женой, как две капли похожей по характеру на Ирину, жили в той самой материной двушке и уже всерьез намекали матери, что она - уже старая, и ей надобно "куда-нибудь свалить из их квартиры".
Автор точно не знает, но у Ирины появились все шансы, закончить свою суетную жизнь, также, как и её мать, а может даже еще хуже...
Ставьте 👍 Также, чтобы не пропустить выход новых публикаций, вы можете отслеживать новые статьи либо в канале в Телеграмме, https://t.me/samostroishik, либо в Максе: https://max.ru/samostroishik
Напоминаю вам, что все серии рассказа доступны в подборке ниже: