В ситуации травли нет хороших ролей. Ни свидетели, ни пострадавший, ни зачинщик, ни свита, никто ничего хорошего не получает. Свидетели вроде бы находятся в стороне и наблюдают из безопасности: «Меня это напрямую не касается, никто меня не обижает». Но это лишь иллюзия безопасности. На практике эти ребята получают колоссальный опыт беспомощности. Как работает этот групповой феномен, и что необходимо знать любому современному родителю о травле рассказывает Даниил Дудка, психолог проекта «Травли NET». С Даниилом беседовала подкастер и журналист Даша Жук: материал основан на подкасте для родителей «Ушки на макушке».
Краткое содержание:
💥 что такое травля и как её отличить от обычного конфликта;
💥 какова мотивация подростка, про страх противоположности, изоляции;
💥 какие роли бывают в ситуациях травли — пострадавшие, зачинщики и свидетели;
💥 кто такие зачинщики травли — агрессивные злодеи или просто дети в непростой период их взросления;
💥 почему дети боятся рассказать взрослым о травле;
💥 почему взрослые не хотят признавать существование травли;
💥 почему проблема буллинга — это групповое явление;
💥 как пережитый буллинг, независимо от роли в нём, отражается на дальнейшей жизни человека.
Прежде всего хочется понять, что такое травля. Где проходит граница между обычным конфликтом, с которыми дети сталкиваются в повседневной жизни, и систематическим эмоциональным насилием?
Конфликт — это противостояние, где силы равны, есть цель и завершение. Цель — найти истину или прийти к какому-то решению. В конце конфликта стороны ситуация завершается. Конфликт всегда имеет завершение.
Травля отличается от конфликта. В ней всегда присутствует неравенство сил. Цель — самоутвердиться, почувствовать себя главным, ощутить превосходство. Это способ побороть страх. И ситуации травли не имеют конца. Там нет цели, только бесконечный процесс.
Например, мальчик поссорился с другом, обозвал его, сел в маршрутку и сидел, глядя в окно, ни с кем не разговаривая, взгляд тяжёлый, даже немного страшно выглядит. Это, скорее всего, конфликт, ведь не всегда споры заканчиваются примирением, дружбой и жвачкой. Подростки часто злятся и негодуют, когда не могут договориться. Они могут оскорблять друг друга. Ребята не всегда знают, как себя вести в конфликтах, и могут проявлять агрессию. Это может выглядеть ярко, со вспышками эмоций.
Травля — это системное явление. В ней участвуют три ключевых фигуры: пострадавшие, зачинщики и наблюдатели.
Зачинщик травли обычно один. Он редко действует самостоятельно. Часто у него есть свита — группа людей, которая выполняет «грязную» работу. Они прячут вещи, оскорбляют, могут проявлять физическую агрессию и так далее. Зачинщик командует своей свитой, указывая, как действовать. Похоже, будто у них есть чёткая структура, как будто они проходят обучение искусству травли. Там, как в любой организации, есть открытые вакансии. Но это лишь общее представление. В реальности все может быть иначе. Лидер может сам участвовать в оскорблениях. Свита же может быть менее заметной и нестабильной: кто-то приходит, кто-то уходит.
Есть дети, которые наблюдают за травлей — наблюдатели. Они не жертвы и не агрессоры, но наблюдают за происходящим и являются свидетелями. Казалось бы, этот опыт менее травматичен, чем активная роль. Однако дети-свидетели часто чувствуют бессилие. Они считают, что не могут повлиять на ситуацию. Свидетели травли могут думать, что они единственные, кто замечает происходящее. Им кажется, что остальные поддерживают агрессоров. Они видят, как другие смеются и улыбаются, и чувствуют себя виноватыми. В глубине души они понимают, что что-то не так. Но не могут выразить свои чувства. Им кажется, что они одиноки в своих переживаниях, что у остальных такого нет.
Это частая иллюзия, в которую попадают ребята. Парадокс травли заключается в том, что зачинщики, свита находятся на виду и открыто транслируют агрессию. Но те, кто не согласен с их поведением, предпочитают молчать. Они скрывают своё несогласие внутри себя, прячут его. Когда удаётся провести откровенный разговор с классом, выясняется, что большинство учеников не одобряют происходящее. Они с удивлением обнаруживают, что их много. Это открытие становится ключом к борьбе с травлей. Этот феномен носит коллективный характер и всегда является болезнью группы. Конфликт же — это сфера взаимодействия личностей. Иногда он может возникать между двумя равными группами. Это своего рода противостояние или спор, в котором участвуют отдельные люди.
Почему так происходит, что толпа безмолвствует, несмотря на то, что большинство против?
К сожалению, ребята думают, что они одни в этом. Из-за этого они чувствуют себя бессильными что-либо изменить. Они просто не осознают свою силу.
Плюс, часто возникает страх: если я вмешаюсь, то стану следующей жертвой травли. Это действительно характерно для буллинга. Обычно в классе страдает один ребёнок. Если он заболеет или по какой-то причине не сможет посещать школу, эта вакансия быстро меняется. Никто не застрахован от травли, даже сами буллеры. Это происходит и внутри их компаний. Дети боятся, если они скажут «нет» или «стоп», то сами окажутся под прицелом. Этот страх естественен, и он мешает свидетелям говорить.
Им нужен формальный лидер, который сможет их объединить и направить. Такой человек поможет им почувствовать себя в безопасности. У всех есть базовое желание — быть в безопасности, особенно в школе, которая занимает значительную часть жизни. Многие свидетели боятся, что травля может коснуться их самих. В таких случаях взрослый человек становится проводником, который помогает преодолеть этот страх и реализовать свою силу.
Как в итоге сделать это безопасно? Вспоминаю, как я ходила в школу. Когда травили нескольких моих одноклассников, организаторы этой травли давили: «Ты же не стукач или стукачка, ты не пойдёшь и не расскажешь учителям». Тем, кто чувствовал, что это ненормально, нам казалось, что мы не должны выносить сор из избы. Вот такая очень страшная манипуляция. Сейчас так же происходит? Или на нас, молодых ребят, влиял разбой 90-х, какой-то тюремный сленг — стукач, не стукач. Что вы про это думаете?
Это всё ещё актуально. И не связано с духом времени, а связано, в целом, с феноменом. Упор делается на то, чтобы не допустить взрослого, человека, который может это остановить. Обычно говорят: «Ты же не стукач. А если расскажешь, мы тебе такое устроим, мало не покажется. Были цветочки, а расскажешь, появятся уже ягодки». И это, конечно, запугивание. Оно часто работает, потому что ребята считают, что находятся в меньшинстве, и не знают, что они в большинстве, если мы говорим про свидетелей.
Если мы говорим о прямых пострадавших от травли, то они всегда находятся в меньшинстве. И их запугивают, чтобы они не смогли призвать кого-то на помощь. Такое социальное давление: «Что же я буду жаловаться маме, папе, я же уже взрослый, мне уже сколько четырнадцать лет. Да, я уже вырос, я вообще тоже взрослый, могу сам решать свои проблемы». Но не получается решить. Это невозможно сделать без взрослого. И, к сожалению, это то, что останавливает обратиться за помощью.
Я бы немного обобщил, в целом возможность просить помощь — это большая тема, которая останавливает людей. Это такая глобальная проблема, которая находит своё проявление и здесь. «Если я обращусь за помощью, значит, я, правда, не справляюсь. Они правы, называя меня слабаком. Значит, и правда, со мной что-то не так».
Это болезненная иллюзия, в которую часто впадают пострадавшие от травли. Они идут рука об руку с чувством вины. Травля — благодатная почва для того, чтобы почувствовать себя виноватым во всём. Почувствовать себя в окружении знающих, умных, умелых. Будучи незнающим, неумелым, глупым и самым слабым из всех. И обращение за помощью будто бы это может подтвердить. Снова и снова на консультациях, в разговорах с родителями, с самими ребятами мы делаем упор на то, что это не так. Что это иллюзия. Это неправда. Травля вся построена на неправде.
Есть момент, вытекающий из этой неправды — правда ли то, что со мной что-то не так. Меня называют глупым, а если я сейчас подтянусь в учёбе? Выиграю одну олимпиаду, вторую, третью. Или говорят, у меня какая-то одежда странная. А если я куплю новую одежду? А если сделаю что-то ещё? Ребёнок это делает и... просто получает новую кличку взамен старой. Травля продолжается. Он вполне нормальный ребёнок, просто со своими особенностями. У каждого человека есть уникальные черты. Но он считает, что его травят из-за каких-то неприятных качеств.
Часто в травле ребёнку транслируется, что у него что-то не получается. И бывает, что он может всё-таки набраться смелости, найти в себе силы и подойти к взрослому, чтобы рассказать, что его обижают, травят. А ему говорят: «А ты что делаешь? А ты как отвечаешь? Смотри, ну ты же такой необщительный... Посмотри, а вот её не травят. Посмотри, как она общается. А может, попробуешь с ней подружиться?»
Это ужасно, потому что ребёнок начинает чувствовать, что с ним действительно что-то не так. То есть ему эту вину возвращают.
Да. Он укрепляется в ощущении одиночества и изоляции. Неполноценности.Уже взрослый ему говорит, что это всё ерунда. Просто обзови в ответ, дай сдачи. Или «Почему ты постоянно молчишь? Почему ты один сидишь? Ну давай, подсядь к кому-нибудь».
Иногда дети говорят: «Мы так играем». Взрослые соглашаются: «Да, они так играют, ничего страшного». Это тревожная ситуация. Ведь тогда никто не поддерживает ребёнка. Он остаётся один. Он может обратиться к родителям или учителям, но получит похожие ответы. Ему скажут, что его чувства — это лишь его собственная иллюзия. Происходит обесценивание.
У этого есть свои предпосылки. Если взрослый воспримет слова ребёнка всерьёз, то окажется, что у него проблема, которая не решается быстро. От которой нет таблетки. От родителей бывают такие запросы: «Скажите, что мне передать ребёнку? Как он может отвечать этим обидчикам, чтобы травля закончилась? Есть такие волшебные фразы? Я ему перескажу? Или пускай он у вас просит, что это могут быть за фразы».
Это такое глобальное желание — найти простой рецепт или таблетку. Но даже такое желание — это уже следующий шаг после отрицания проблемы. Первое, с чем мы сталкиваемся — это отрицание. «У нас в классе нет травли», — могут сказать взрослые. Взрослые действительно могут так думать. Но если они обратят внимание, то окажется, что травля есть, но тогда это большая работа. Что с этим делать? Это ответственность. Взрослые несут ответственность за то, что происходит с детьми. И если травля происходит в классе, то в классе существует формальный лидер — это учитель. Учителю придётся признать, что что-то не в порядке. В жизни часто сталкиваешься с такими моментами. Вот, например, я почувствовал боль в боку. Надо бы к врачу сходить. Там и лечение назначат, и таблетки выпишут. А вдруг еще и больно будет? Нет, не хочется мне в это ввязываться. Вдруг само пройдет? Да, наверное, так и будет. И здесь ситуация похожая.
Потравят, а потом перестанут?
Да, не стоит обращать внимания на шутки. Всё пройдёт. Но если представить, что ребёнок сталкивается с отказами и безразличием со стороны родителей и учителей, он оказывается в безвыходном положении. Ему не к кому обратиться за помощью. Он теряет веру в себя и в то, что что-то может измениться. Его самооценка страдает.
Когда мы работаем с детьми, пережившими травлю, часто приходится сталкиваться с чувством вины. Это главная боль. Вина, ощущение беспомощности и подавленная агрессия — всё это ребёнок переживает в одиночку.
Как это влияет на уже взрослых людей? Давайте про каждую роль поговорим. Если ты был жертвой травли, это значит, что ты всё время живёшь с этим ощущением какой-то собственной неполноценности, с этой виной, с этим стыдом?
Часто так. Мы можем говорить о последствиях очень обобщённо. Психика очень разнообразна, имеет богатые проявления. У каждого свои механизмы, как он справляется с этим. Кто-то может компенсировать, кто-то не может это сделать, кто-то начинает уходить в фантазии, например, в себя, кто-то начинает, наоборот, уходить в помощь. Например, он начинает помогать пострадавшему от травли.
С болью каждый справляется по-своему. Но боль часто говорит: «со мной что-то не то». И кажется, что мир вокруг это подтверждает. А учителя говорят, что это всё просто шутки. Чего ты обижаешься? А родители говорят, что со временем всё пройдёт. И тогда ощущение, что это неправда, начинает куда-то пропадать. Получается, что это правда, если все так говорят. Правда, со мной что-то не так. Груз, с которым приходится разбираться, который может влиять на разные сферы. Могут быть депрессивные проявления или различные варианты зависимости.
Если говорить про буллера, зачинщика травли и тех, кто травит, то я встречал среди родителей, если откровенно поговорить с ними, мнение о том, что буллером быть хорошо. Что буллер получает одни плюсы. Он в сильной позиции.
То есть это какой-то мачо-мен, ну или мачо-вумен. Как будто бы опять восхищаются силой. Расхожее мнение, что буллер сильный, буллер имеет преимущество, он перспективный и будет успешен в будущем, способен вести ребят за собой, способен что-то организовывать и он не имеет никаких негативных последствий.
На самом деле буллер получает опыт буллинга, который в реальной жизни, во взрослой реальной жизни, слабо применим. Буллинг часто случается в подростковом возрасте. В это время взрослые отходят на второй план, а ровесники становятся центром внимания. Важно найти свое место, завести друзей и свою компанию. Подростки мечтают о дружбе на всю жизнь, о том, чтобы жить рядом и всегда быть вместе. Они хотят делиться секретами и иметь что-то общее. Страх, который может привести к травле — это страх изоляции. Если подростка не принимают, над ним смеются, никто не хочет с ним общаться и сидеть рядом, он может почувствовать себя отвергнутым. Этот страх становится основой для буллинга. Истоки травли можно найти в страхе самого агрессора оказаться в такой ситуации.
Представим, что мальчик решил стать буллером. Его страх может быть даже больше, чем у всех остальных участников. Это он боится, что его не примут и не поймут. Он ищет способ справиться с этим, но не знает, как это сделать. Он хочет, чтобы кто-то другой оказался на его месте, только не он сам. Он не может признать свою слабость, свои страхи. Он не может сказать: «Да, мне одиноко и иногда я чувствую себя неуспешным. Кому-то я не нравлюсь». Эта рефлексия становится недоступной для него. Ребёнок начинает проецировать свои чувства и страхи на других. Нападая на жертву, он на самом деле нападает на самого себя, на свою уязвимость. Он боится оказаться на месте жертвы, и таким образом пытается справиться со своим страхом. Это его способ взять его под контроль.
Как интересно, что в конечном счёте это страх. Мы с этого сегодня начали, с того, почему большинство молчит. Из-за страха. Жертва молчит тоже из-за страха. И получается, что буллер тоже боится. Получается, что все испытывают страх. Страх быть униженным, страх быть обиженным. И непринятым. В этом и есть феномен буллинга?
Это помогает посмотреть на всех участников с человеческой точки зрения. Часто к буллерам принято относиться, как к сугубо негативным злодеям. Используя чёрно-белые краски, покрасить их в чёрный. Сказать, что они однозначно злодеи. Они здесь не пострадавшие, а источники зла, агрессоры. Но на практике это дети. Дети, которые с точки зрения биологии находятся в сложной ситуации.
Подростковый возраст — это время взросления и формирования личности. Это сложный период, когда приходится разбираться с множеством чувств и страхов. В этот момент человек ощущает себя уже не ребёнком, но ещё не взрослым. Ограничения, которые накладывают взрослые, вызывают желание им противостоять. Из-за внутренних противоречий и бурь становится трудно понять, что происходит внутри. Подросткам сложно рефлексировать и осознавать свои действия. Да и во взрослой жизни это тоже бывает непросто. Но именно взрослый может помочь подростку разобраться в себе, если работает со специалистом. Это особенно важно для тех, кто стал зачинщиком травли. Только с помощью взрослого такой человек может добраться до того, что происходит внутри него.
Вспомнилась статья издания «Батенька, да вы трансформер». Автор статьи была жертвой буллинга много лет назад. Она находит уже взрослых людей — тех буллеров, которые организовывали травлю, и спрашивает их о том, почему они это делали. Люди рассказывают, что на самом деле им самим было страшно, больно и плохо, и они вообще не понимали, что они делали. Вот такая очень поучительная история.
Да, очень иллюстративно. Действительно, здесь нет хороших ролей. В травле ни свидетели, ни пострадавший, ни зачинщик, ни свита, никто ничего хорошего не получает. Если мы обратим внимание на свидетелей травли, казалось бы можно задать вопрос: «Это позиция стороннего наблюдателя, где я смотрю с дистанции, из безопасности за тем, что происходит. Меня это напрямую не касается, никто меня там вроде не обижает». Тем не менее, это такая иллюзия безопасности, что у них какой-то иммунитет. На практике эти ребята получают колоссальный опыт беспомощности. Смотря за тем, как разворачивается травля, они так же, как и пострадавшие, не могут ни на что повлиять. Они приходят к выводу: если в мире что-то такое происходит, тут ничего не поделаешь. Главное — не отсвечивать, не быть на виду. Если я буду сидеть ниже травы тише воды, если я не буду тем, за которого можно зацепиться, не буду особо сильно умным, особенным, не буду проявляться, тогда я буду в безопасности. В своём замке, где меня не увидят, не найдут. Потому что, если это произойдет, то это конец. Это фатально, это такая машина, которую не остановить. Травля даёт вот такой опыт.
Поэтому нужно быть всегда начеку, поддерживать какой-то уровень напряжения внутри, внимательно смотреть по сторонам. Никто не зарится на мою территорию? Никто не хочет меня задеть? В итоге в центре всегда будет ощущение беспомощности. Если мы немножко отвлечемся от этой темы, то психологические последствия у свидетелей насилия сравнимы. Они вообще не с краю, они в этой ситуации полностью включены и получают опыт беспомощности. Есть такое понятие — выученная беспомощность. Мы часто говорим о том, что в каком-то смысле наше общество выучило эту беспомощность. Но это уже другая история для другой беседы.
📌Напомним, что родители и дети могут в любой момент написать на имейл «Травли NET» (psy@zhuravlik.org) и получить консультацию. Учителя и психологи тоже обращаются к нам. Мы разрабатываем планы действий и стратегии поведения в случае травли, сопровождая подопечных на всех этапах. У нас есть образовательная платформа «Гнездо», где проходят курсы для всех, кто интересуется проблемой травли. Это могут быть и специалисты, и люди, которые хотят углубить свои знания в этой области. На платформе представлены алгоритмы, планы мероприятий и бесплатные блоки с методическими материалами, которые могут быть полезны как родителям, так и учителям в сложных ситуациях.
Опубликовано по материалам подкаста для родителей «Ушки на макушке», выпуск 5. О том, как понять, что ребёнок столкнулся с травлей, читайте во второй части беседы с Даниилом Дудка.
«Ушки на макушке» в партнерстве с проектом Травли.NET разработали «Антибуллинговые карточки» — уникальный инструмент для работы с детьми. Отвечая на вопросы и выполняя задания на карточках, ребенок разовьет критическое мышление, узнает, что такое школьная травля и как отличать её от конфликта, научится противостоять агрессии и манипуляциям со стороны сверстников. Посмотреть карточки на Озон, на WB.
📌 Телеграм-канал психолога Даниила Дудка
📌 Всегда ждём вас в наших социальных сетях: Ушки ВК и Ушки в Телеграм.
📌 Товары по безопасности «Ушки на макушке»: на WB и в Озоне.
📌 А ещё у нас есть полезный подкаст для родителей!