Меня нередко зовут на "чай", но обычно это или формальность, или скрытая просьба о консультации, искренние приглашения редки. С Еленой, 55-летней элегантной женщиной с "породистой" внешностью, я пару раз пересекался на мероприятиях.
Она держалась с достоинством и казалась мне классическим представителем интеллигенции.
Когда она пригласила меня "на чашечку чая", я согласился, ожидая питательной беседы в квартире "старой Москвы" - с антиквариатом и, конечно, множеством книг.
Стерильная витрина
Квартира оказалась не совсем такой, она была идеальной. Настолько идеальной, что воздух казался стерильным, бежевые стены, модная скандинавская мебель, ни единой лишней детали.
Все поверхности были не просто чистыми - они блестели выверенным, глянцевым блеском, как на обложке журнала по интерьерному дизайну. Это был не дом, где живут, а "пространство для жизни", тщательно сконструированное для демонстрации.
"Проходите, не стесняйтесь", - прозвучал ее мелодичный голос.
Я прошел в гостиную, и мой взгляд немедленно упал на то, что занимало всю стену от пола до потолка - книжный стеллаж.
Именно в этот момент я понял, что чая не будет, во всяком случае, для меня.
Я замер, Елена что-то говорила о выборе чая - "у меня есть прекрасный улун или, может быть, травяной сбор?" - но я ее уже не слышал, я смотрел на книги.
Их были сотни, твердые переплеты, дорогие издания, но дело было не в них, а в том, как они стояли.
Они были расставлены по цвету, не по авторам, жанрам, алфавиту, высоте, а именно по цвету
Приговор, вынесенный цветом
В левом верхнем углу начинался ослепительно-белый блок, он плавно перетекал в кремовый, затем в нежно-желтый, который, в свою очередь, густел до лимонного, охры и, наконец, до ярко-оранжевого.
Оранжевый сменялся всеми оттенками красного - от алого до глубокого бордо. Дальше шла фиолетовая гамма, переходящая в индиго и насыщенный синий. Синий светлел до голубого, уступая место изумрудному, салатовому и болотно-зеленому.
Заканчивалось все это великолепие массивным блоком черных корешков в правом нижнем углу - это было по-своему красиво. С точки зрения дизайна - безупречно, а с точки зрения психологии - это был оглушительный, воющий сигнал тревоги.
Елена заметила мой взгляд и улыбнулась.
"Нравится? Я долго подбирала. Считаю, книги должны не только просвещать, но и украшать интерьер. Это же такой мощный цветовой акцент".
В ее голосе звучала гордость, она гордилась не тем, что стоит на полках, а тем, как это выглядит.
И я ушел, вежливо солгав про срочный звонок и неотложное дело, я ретировался через 10 минут, оставив ее наедине с ее цветовым акцентом.
Дело не в снобизме
Я не сноб и не сужу людей за то, что они не читали Кафку или предпочитают детективы философским трактатам. Дело в том, что такое обращение с книгами - это не просто дизайнерский ход, а симптом.
Декларация о том, как человек воспринимает мир. Книга - это не просто предмет, а концентрат идей, историй, эмоций, знаний. Это портал в другую реальность, это собеседник, это учитель.
Корешок - это "лицо" книги, ее имя, обещание того, что ждет внутри. Когда вы расставляете книги по алфавиту, вы цените порядок и авторитет автора. Когда по жанрам - вы цените содержание и систематизируете свои интересы.
Когда они стоят в хаотичных стопках у кровати - вы в данный момент живете этими идеями, вы в процессе диалога с ними.
Когда вы расставляете книги по цвету, вы одним жестом сообщаете миру: "Содержание не имеет значения".
Вы превращаете книгу из субъекта, из носителя смысла, в объект, кастрируете ее суть, оставляя только внешнюю оболочку. Ради чего? Ради "красивой картинки". Ради того, чтобы стеллаж "сочетался с диванными подушками".
Портрет по корешкам: что говорит этот стеллаж о хозяйке
Для меня, как для специалиста, это мгновенно рисует портрет.
Во-первых, это демонстрация тотального приоритета формы над содержанием. Эстетика не просто важна - она важнее всего. Важнее функциональности (попробуйте найти нужную книгу в этом радужном безумии), важнее смысла.
Человек, который так относится к книгам, с высокой долей вероятности так же относится и к другим вещам и к людям.
Ему будет важна не ваша личность, а то, как вы "смотритесь" рядом с ним. Насколько вы "вписываетесь" в его идеальную картину мира. Ваша "функция" (друг, партнер, собеседник) будет вторична по отношению к вашей "форме" (статус, внешность, умение "правильно" себя подать).
Во-вторых, это то, что мы называем "управление впечатлением". Вся квартира Елены была не домом, а сценой, а я был не гостем, а зрителем, приглашенным на спектакль одного актера под названием "Я - утонченная и успешная женщина".
Эти книги - ключевая декорация, они должны были транслировать мне: "Я умна, я начитанна, я культурна", но способ аранжировки транслировал прямо противоположное: "Я отчаянно хочу, чтобы вы считали меня умной и начитанной, но сами книги меня не интересуют".
У меня не было ни малейшего сомнения, что большинство этих книг никогда не открывались. Они были куплены "на метраж" или по цвету обложки, чтобы заполнить ячейки.
Это создает колоссальный когнитивный диссонанс - человек строит образ, который тут же сам и разрушает.
В-третьих, это крик о контроле, чтобы создать и, что важнее, поддерживать такую систему, нужен не просто перфекционизм, а нужна одержимость контролем.
Мир хаотичен, люди непредсказуемы, эмоции - это беспорядочная стихия. Единственный способ справиться с тревогой от этого хаоса - создать вокруг себя стерильную, абсолютно контролируемую среду.
Расставить книги по цвету - это акт установления тотального, жесткого, негибкого порядка там, где он по своей природе не нужен. Это способ "приручить" хаос идей, заключенных в книгах, подчинив их единому, примитивному принципу - цвету.
Я представил, как эта женщина будет вести себя в отношениях. Она так же будет пытаться "расставить по полочкам" эмоции партнера, требовать, чтобы он "соответствовал" ее ожиданиям.
Любой "неправильный" оттенок настроения, любая спонтанность, выбивающаяся из ее "цветовой гаммы", будет восприниматься как угроза ее миру. Она не будет жить с человеком, она будет его "интегрировать в интерьер".
Когда форма убивает содержание
Это не значит, что все, кто любит красивый декор - плохие люди, но есть грань. Есть дом, который украшают, а есть - стерильная витрина.
Я видел и другую крайность - полки, где книги стоят корешками к стене. Еще один модный тренд, создающий "единую бежевую поверхность". Это еще более откровенное заявление:
"Я не просто игнорирую содержание, я его активно прячу. Мне стыдно за пестроту и индивидуальность моих книг, я хочу, чтобы они все были одинаковыми"
Это уже не просто контроль, а стирание личности, сначала - книжной, а потом, как правило, и своей собственной.
Мои собственные полки - это беспорядок, частично упорядоченный. Психология здесь, философия там, художественная литература вперемешку, потому что Фолкнер сегодня спорит с Мураками, какие-то книги лежат стопками на полу.
Уходя из идеальной квартиры Елены, я чувствовал огромное облегчение. Как будто я вынырнул на свежий воздух из красивого, но безвоздушного аквариума.
Я не остался на чай, потому что разговор был невозможен. Мне не о чем говорить с человеком, для которого Толстой - это "темно-серый", а Ремарк - "оттенок бордо".
Я бы сидел и смотрел на эту "радугу", и любая ее фраза об "эмоциональном интеллекте" или "глубине чувств" звучала бы как фальшивая нота.
Ушел, потому что я ищу в людях содержание, а не форму, а Елена своим стеллажом громко, на всю гостиную, заявила, что для нее существует только форма и я, очевидно, в ее "цветовую палитру" не вписался.
А что думаете вы? Вы бы остались на чай, списав все на безобидное "чувство прекрасного"?