Из истории мы знаем случаи, когда творения становятся великими уже после смерти их автора. Но в Адлере случилось иное: творение гениального архитектора-художника было известным при его жизни, но после смерти, будто бы, новые поколения отвернулись от его творений. Речь о Зурабе Церетели и его монументальных открытых бассейнах «Коралловый риф» и «Рыбки» в Адлере, так называемом «Курортном городке».
Рождение композиций и временный конец
Во второй половине 1960-х на осушенных адлерских болотах, по сути, на пустоши, началось возведение целого городка с пансионатами курортной направленности. На объёмном ровном рельефе у Чёрного моря (что является редкостью для Сочи, стоящем на предгорьях), помимо жилых корпусов для отдыхающих и курортной инфраструктуры, тогда ещё молодой мастер Церетели возвёл два крупных и множество поменьше объектов, призванных вдохнуть жизнь в только что построенный городок.
Начинающий большой карьерный путь мастер, родившийся и выросший также на Юге СССР, в Тбилиси, материализовал в Курортном городке своё художественное представление о подводном мире. Например, «Коралловый риф» — это открытый бассейн для детей размером почти 2000 квадратных метров и высотой около 20 метров. Облицовка бассейна — из модного в то время материала, венгерской смальты, а это, на минуточку, миллионы кусочков мозаики, выложенных вручную и с точным подбором для создания читаемого узора.
Помимо алой смальты, в композиции были вкраплены полупрозрачные разноцветные стёкла, которые как бы загорались под солнечными лучами. Сам коралл окружён полуметровым опоясывающим бортиком, по которому так любили бегать дети. Дно бассейна — десятки узоров на морскую тематику. Неподалёку от «Кораллового рифа» был второй открытый бассейн — «Рыбки». Та же венгерская смальта, те же детские мотивы на морской мир.
Детский смех и веселье заключались не только в водных развлечениях. Помимо бассейнов, Зураб Константинович построил в Курортном городке, среди парков и скверов, множество малых архитектурных форм из смальты и металла, не обязательно на морские темы, а с уклоном в абстракции. Например, в детстве я любил любоваться на мозаичные «шашлыки». Так на местном жаргоне мы называли объект из трёх башенок, напоминающих шашлык, нанизанный на шампур.
Однако у этой яркой картины наступил печальный, но, надеемся, временный финал: девяностые и двухтысячные. Мозаичные объекты, стоящие на открытом воздухе, под действием ультрафиолета, дождя, ветра и человеческого вандализма, требуют внимания специалистов, которые должны регулярно поддерживать объекты в чистоте и визуальном порядке. В девяностых на такие финансовые и энергочеловеческие траты никому не было дела, потому объекты начали деградировать. За одним отвалившимся кусочком мозаики следовало выпадение ближайших двух-трёх и так далее. Почти в геометрической прогрессии за последние три десятка лет творения Церетели терпели обрушения. А в двухтысячные, период активной хаотичной застройки Курортного городка, некоторые архитектурные объекты и вовсе были снесены в угоду ларьков, магазинчиков и прочего самостроя.
Сегодня состояние объектов, будем честны, жутко печально. Со стороны и издалека общее впечатление «Коралловый риф» и «Рыбки» приносят позитивное, размер построек восторгает по сей день, но при приближении к заброшенным бассейнам становится ясно, какая непростая судьба у этих объектов. Мы — сочинцы — не сберегли их. Мы дали им почти погибнуть. Не потому что нам плевать, просто наше внимание было на другом. Но сейчас крайне важно обратить внимание на жёсткий факт: если не начать реставрацию прямо сейчас, наши дети не увидят эти композиции лично ни в каком виде — они полностью разрушатся, или им помогут развалиться те, кто видит в этом свой интерес.
Время действовать: Конкурс и интервью с инициаторами восстановления «Кораллового рифа» и «Рыбок»
Спасителями ситуации выступила Российская академия художеств, Международная академия архитектуры, сама семья Зураба Константиновича Церетели, включая близких друзей, и такие люди, как автор материала — неравнодушные к историческому и культурному наследию города Сочи.
Весной 2025 года мы объявили конкурс на проект концепции Музейного комплекса «Парк искусств Зураба Церетели» в Курортном городке в Адлере, который включает в себя, в том числе, реставрацию наших любимых открытых бассейнов.
Итоги регистрации участников конкурса:
• 247 заявок поступило на конкурс;
• 536 талантливых участников готовы воплотить свои идеи в жизнь.
Структура участников:
• 139 индивидуальных архитекторов (134 из России, 5 — зарубежные специалисты);
• 108 командных заявок (106 российских, 2 — международные).
Состав командных участников:
• 33 университета;
• 21 проектное бюро;
• 53 независимые команды;
• 1 детская творческая студия.
География конкурса охватывает:
• 7 стран: Россия, Беларусь, Армения, Грузия, Израиль, Казахстан и Узбекистан;
• 48 городов Российской Федерации готовы внести свой вклад в создание уникального пространства искусства.
Такой интерес превзошёл даже наши ожидания, а раз он такой высокий, значит, мы на верном пути. Это шанс дать творениям Церетели в Курортном городе жизнь на годы вперёд, что послужит точкой притяжения нового поколения людей, способных восхищаться искусством и вдохновляться им.
Интервью с Церетели, Боковым и Мардахиашвили
В октябре 2025 года я решил отправиться в Москву и поговорить с главными инициаторами конкурса. Ниже описан мой разговор с тремя людьми, которые решили взять дело восстановления скульптурного ансамбля в свои руки. Это внук скульптора — Василий Церетели, народный архитектор России — Андрей Боков и архитектор — Зураб Мардахиашвили, который всю жизнь работал с Зурабом Церетели, будучи близким другом скульптора. В интервью даны ответы на вопросы о ценности именно этих объектов в Курортном городке, их нынешнем состоянии, неприятелях проекта и возможном светлом будущем.
— Д. Набоков: Я к вам приехал из солнечного Адлера. Я представляю неравнодушных жителей Сочи, которые любят свой город и которые, к сожалению, сейчас с огорчением наблюдают за упадком состояния объектов Зураба Церетели в Курортном городке. Инициаторами этого конкурса послужили Вы. Расскажите, почему это произошло именно сейчас, а не раньше?
— В. Церетели: Спасибо Вам, что Вы обратили внимание на этот выдающийся объект. Я могу сказать, что с появления разных интернет-ресурсов, как только люди стали иметь возможность публиковать свои посещения, они сразу же начали путешествовать и выставлять своё пребывание в Адлере у как раз этих мозаичных монументальных сооружений. И мы очень много писем начали получать, ещё Зураб Константинович лично, о том, что они все сочувствуют тому состоянию, в котором находятся монументы. Потому что это был действительно один из выдающихся на тот момент город для детей. И это стало всесоюзной радостью и праздником. Все там любили находиться. Не одно поколение выросло в радужных красках, доброте, радости. То, что дарил этот комплекс.
И все, конечно, задавались вопросом, почему он в таком состоянии. Мы тоже задаёмся таким вопросом, почему в таком состоянии можно держать культурное наследие мировое?
Люди обращались к этому, но должны быть профессионалы, которые могут на это правильно обратить внимание. Академия художеств это поддержала, потому что мне кажется, что очень важно, чтобы обратилось внимание общественности на такое важное произведение, которое не должно быть стёрто с лица земли. Так и выглядит, что все ожидали, когда оно придёт в упадок и на месте этого построить что-то другое.
— А. Боков: Смысл этого конкурса и всего этого разговора сводится к одному. Давайте мы всё-таки обратим внимание, давайте мы всё-таки действительно, не на словах, а на деле попытаемся что-то сделать. Давайте мы создадим хотя бы общественное настроение, способствующее, по крайней мере, сохранению. Изменим отношение не только неравнодушной общественности, но и тех людей, которые живут непосредственно там, которые являются владельцами в сопредельных территориях, у которых там есть свои бизнесы, которые должны понять простую вещь, что от судьбы этого комплекса, этих работ в том числе зависит судьба их бизнеса тоже. Либо они получают ключ капитализации, либо они становятся владельцами цивилизованного, замечательно ухоженного, достойного, качественного места, либо оно продолжит деградировать. Это в их интересах, прежде всего.
— Д. Набоков: Действительно, были попытки ещё много лет назад подойти к восстановлению этих объектов, но все эти инициативы сталкивались с местными властями, которые всячески либо противились, либо просто закрывали глаза на эти заявки. Как вы думаете, почему у сочинских властей нет мотивации сохранить этот культурный код нашего города?
— А. Боков: Если позволите, я вам отвечу. Знаете, я долго живу и много видел. И мне знакомы печальные судьбы замечательных памятников, произведений, которые исчезали. Исчезали даже не по чьей-то, может быть, злой воле. Но исчезали в силу специфики поведения нашей бюрократии, наших сограждан иногда. В силу многих обстоятельств равнодушия, бездеятельности и так далее.
Для меня было некоторым неприятным открытием то, что основной ущерб был нанесён этим работам в течение последних нескольких лет буквально. То есть до какого-то момента, как мне рассказывали люди, наблюдающие за этими работами, всё обстояло более или менее сносно. И вдруг с какого-то момента началось такое обрушение, трудноостановимое явно. Это происходит иногда помимо чьей-то воли, иногда в силу каких-то настроений чьих-то определённых, невыраженно.
Но дальше, в общем, всё происходит приблизительно в соответствии с одним сценарием: бездействие, очень активные разговоры, что самое характерное, о необходимости сохранить, о том, что нужно что-то делать, что мы что-то делаем, но вот денег нет, того нет и прочее. То есть мы хотим, мы понимаем, но вот вы понимаете, вот в силу этого и у нас вот такая бумага есть, ещё 25 бумаг и прочее.
Вдруг в какой-то момент выясняется, что, слушайте, это опасно, там же дети могут быть, там ещё что-то, обрушение и так далее. Ещё проходит какое-то время, снова разговор о том, как мы, в общем, все, так сказать, должны, как много мы делаем, смотрите, и этот делает, и Петя, и Коля, и Зина, и все стараются. И в какой-то момент ночью приезжает бульдозер, и утром мы видим, что там всё посыпано аккуратно песком, и в общем всё как-то спокойно. Это очень распространённая схема. И вот ощущение того, что всё движется в соответствии с этим сценарием, в общем, отчётливо присутствует. По крайней мере, мне это ясно совершенно.
Чем больше разговоров о том, что мы всё сделаем, мы всё сохраним, непонятно только, кто это будет делать, кто этим будет заниматься, тем больше вероятность того, что рано или поздно сюда заедет бульдозер. Тем более, что дело для бульдозера на полтора часа, мы же это понимаем. Ну и дальше, что все разводят руками, как это было, кто подписал, чего, ну извините, так получилось.
— Д. Набоков: Василий Зурабович, задание конкурса подразумевает ещё и музей, ещё и какие-то площадки для будущих художников. Почему мало просто отреставрировать объекты?
— В. Церетели: Вы знаете, мне кажется, что любой конкурс подразумевает новые идеи, новые какие-то размышления, мечтания. И в этом конкурсе так и есть. Несмотря на то, что там есть сейчас разговоры, что там что-то строить нельзя и так далее, важен тот полёт фантазии, который возникнет у каждого участника, а больше 500 участников в этом конкурсе. Из них каждый имеет свой талант, своё видение, свой профессиональный взгляд. Мы понимаем, что сам монумент надо сохранить и восстановить, придав ему сегодняшние инфраструктурные решения, ландшафтные и так далее. Но появление там какого-то места, где можно делать и мастер-классы, и творческие встречи — это дополнительная возможность для этого места стать ещё более важным, значимым для горожан и для России в целом.
Сейчас мы видим, как прекрасно в Москве каждый парк преображается. И мы можем увидеть такие места, как и парк Горького, и «Музеон». Там появились места для мастер-классов, для каких-то встреч и так далее. И этот парк сразу ожил. Он стал, опять же, интересным, доступным. Все там гуляют и смотрят. Поэтому такое размышление, будет ли оно реализовано потом или нет, хотя бы будет предложено в рамках конкурса и конкурсной выставки. Да, и мы сможем посмотреть, как весь мир мыслит на почве этого прекрасного парка.
— Д. Набоков: Зураб Давидович, подскажите, пожалуйста, с технической стороны восстановления «Кораллового рифа» и «Рыбок», насколько это сложный процесс? Есть ли в современной России специалисты, которые это могут сделать достойно или нужно будет кого-то привлекать? Как обстоят дела с материалами?
— З. Мардахиашвили: Я уверен, что восстановить это возможно. И надо воссоздать, а не заново создать. Есть сегодня и материалы соответствующие, есть специалисты, которые занимались мозаичными работами. Например, Храм Святого Саввы, который был создан в Сербии. Это один из самых великих храмов. В Европе самый большой. Чтобы вы понимали, все интерьеры, все фрески, все орнаментальные работы из мозаики были созданы на площадках Академии художеств, а потом это всё было перенесено и уже смонтировано там на месте. Поэтому это не проблема. Главное, чтобы была воля на это. Сегодня на эту волю указывает нам само количество этих заявок, которые мы получили, участников, желающих выступать сегодняшними людьми, которые сегодня хотят это сделать. Их много. 24 архитектурных института из 36 готовы участвовать. 247 заявок, около 550 желающих участвовать. Молодые специалисты и профессионалы, которые имеют звание в том числе — все готовы участвовать. То есть резонанс огромный. И то, что сегодня есть этот резонанс, это указывает на то, что сегодня как раз уже пришло время для того, чтобы его воссоздать.
— Д. Набоков: А смогут ли жители Сочи среди вот этих 500 участников как-то выбирать, голосовать, принимать участие в определении победителя?
— В. Церетели: Я думаю, что в первую очередь экспертным советом будет отобрано какое-то количество финальных работ, и уже вот это финализированное количество работ, безусловно, надо будет показать жителям и вовлечь людей, которые живут там, чтобы они тоже посмотрели и увидели ту выставку, те проекты, которые будут созданы. Мы пока не знаем, что именно будет создано, но то, что будет, безусловно, надо будет показать горожанам, в первую очередь.
— З. Мардахиашвили: Можно добавить, что участники конкурса должны быть выставлены в городе Сочи, в Адлере. Вместе с тем, это конкурс под эгидой Российской академии художеств. И также я бы допустил, что в этих стенах можно было эти работы разместить. Вот здесь, где мы сейчас и находимся, в зале «Яблоко». Обязательно. В стенах Академии художеств.
— Д. Набоков: Это мероприятие по реставрации, создание музея и прочих проектов внутри конкурса — очень недешёвое мероприятие. За счёт каких средств это всё будет производиться? Будут ли инвесторы и какая у них в будущем будет перспектива эти вложения как-то окупать?
— В. Церетели: Вы знаете, в первую очередь, мы увидим результаты этого конкурса. Тот небольшой вклад, премия для финалистов, мы сами его поддерживаем. Но Андрей Владимирович уже сказал по поводу преимуществ этого места. В первую очередь, если это станет отреставрированным центром, каждый турист, который приедет в Сочи, в Адлер, он обязательно посетит это место. Со всего мира люди специально будут ехать и смотреть этот шедевр, шедевр ХХ века. Вы представляете, это какое преимущество над другими регионами? Каждый регион стремится создать что-то новое. Но любое новое нуждается в колоссальном времени, чтобы стать достоянием и наследием. А это уже та смысловая возможность привлечь туда людей со всей России и со всех регионов.
Вообще, давным-давно должен был, мне кажется, регион и город об этом заботиться. Это находится там. И как реставрируются дороги, аэропорты, остановки и так далее. Это инфраструктура города. А туристическая составляющая — это важнейшая инфраструктура для любого региона. И поэтому не должно было произойти то, что сейчас произошло.
То, что они привели это в упадок, это большая трагедия. Невозможность подумать о том, что, вкладываясь в этот уникальный памятник, ты создаёшь рабочие места, создаёшь туризм, создаёшь вовлечённость. Вокруг этого могут проявляться огромное количество новых, интересных, в том числе туристических маршрутов. Я думаю, что появятся возможности и средства людей, которые захотят в этом участвовать.
Поэтому здесь очень важно, что Андрей Владимирович и вся команда — это внешний взгляд на проблему. Потому что те люди, которые выросли с этим памятником, и он многие лета, многие года уже находится вот в этом состоянии, они привыкли. Многие выросли уже, видя, что оно в таком состоянии. И так есть, и есть. Поэтому надо всегда смотреть со стороны на проблему. Больше 500 человек готовы поделиться своим талантом на благо чего-то такого полезного и созидательного. Поэтому я думаю, что результаты покажут, и мы сможем тогда вот как раз по результатам уже обсуждать.
— Д. Набоков: Спасибо за ваш вклад силами, временем, финансами в эту историю. Что бы Вы хотели передать сочинцам и неравнодушным к Адлеру, в частности, к творениям Зураба Константиновича, людям в преддверии этого конкурса и начала большой истории?
— А. Боков: Я бы рискнул обратиться даже не столько к сочинцам, сколько к участникам конкурса. Просто пожелать им успеха и удовольствие от выполнения этой работы. И пусть в судьбе каждого, в биографии каждого это событие останется как значимое, как радостное, как род открытия что ли. И как, в общем, часть исполнения такой большой социальной миссии. Вот вклад в судьбу города замечательного города, волнующего города, любимого многими города. Я надеюсь, что, в общем, это всё не пройдёт бесследно.
— З. Мардахиашвили: Обращаясь к сочинцам, им, наверное, стоит выбрать достойные хорошие проекты, потому что всё же 500 с лишним на сегодняшний день участников. Это ещё может возрасти. И я думаю, что предложений достойных будет вдоволь для того, чтобы они выбрали, что для их города, красивого города, прекрасного города ещё можно было бы добавить в этой функциональной среде. Удачи и побед участникам конкурса.
— В. Церетели: В первую очередь хочу всех участников поблагодарить за участие в этом, что все не остались в стороне, не равнодушны. Для нашей семьи это очень важно. А сам конкурс и сам процесс, мне кажется, станет очень важным и для Российской академии художеств, и всего сообщества в целом, потому что это беспрецедентный объект, такой конкурс, столько участников.
Мы говорили много про туризм, но в целом, конечно, это надо тем людям, кто рядом живут и будут пользоваться этим объектом. Поэтому это должно стать любимым для них. И, как Зураб Давидович сказал, будет столько, мне кажется, хороших и интересных проектов, что с удовольствием они выберут тот вариант, который станет домом и любимым местом для горожан и для их семей. Поэтому это очень важно.
Полная версия интервью в видео-формате по ссылке.
Что делать вам и как помочь сохранить «Коралловый риф» и «Рыбки»?
Самое простое действие: не быть безразличным к сохранению культурного наследия в Курортном городе. Такие объекты даже не редкость — они в единственных экземплярах. Это то наследие, что формирует характер города, задаёт ему славный южный стиль и служит гордостью города. Сочи стремительно меняется, где-то в лучшую, где-то в худшую сторону, но самое главное — стремясь в будущее, мы обязаны опираться на прошлое. Сохранение «Кораллового рифа» и «Рыбок» – это как раз про это. Ваше внимание к конкурсу — уже гигантский вклад, ведь видя его, противники восстановления бассейнов не смогут дать объектам Церетели бесшумно погибнуть.
Весной, в марте 2026 года, конкурсанты представят свои архитектурные концепции на тему восстановления «Кораллового рифа» и «Рыбок» и то, как может выглядеть музей Зураба Церетели в Курортном городке. Вы лично сможете увидеть эти проекты на выставке и даже поучаствовать в голосовании за лучшие идеи. Вся информация о процессе конкурса и новостями публикуется в телеграм-канале @tseretelicontest (ссылка кликабельна).
Судьба города и мозаик Церетели — в наших руках!