Не путать с Каунасом. В Каунасе, несомненно, тоже есть сказки, но пока не пришел туда главный сказочник всех времен и народов — сапог русского солдата — и не выпустил сказки из затхлого, вонючего подвала. С Кауносом таких проблем нет. Это — Кария, а стало быть, современная Турция. Турецкое руководство сказку в подвал не запрячет. Деньги считать умеет. В том числе.
А конкретно, в августе сего года на территории Карии был успешно осуществлен экспедиционный проект «Шесть негодяев». Изучили все, что можно было изучить — занимались и гидрографией (сравнение температур Эгейского и Средиземного морей — такое только в Карии возможно), и ихтиологией (программы для рыбок — образовательная «Плаваем вместе» и православно-воспитательная «Не хлебом единым»), и геологией (про геологию отдельно). Не обошли вниманием и историко-археологическую составляющую. О ней и поговорим.
Но начнем не с Карии, а с Ликии (это область восточнее Карии). Что за сказка без избушки на курьих ножках? Но ведь таковой избушке только на Руси полагается находиться? А Ликия и есть Русь. Страна Света. Мы только нашу землю больше на санскритский манер обозначаем (rucis — «свет»), а ликийцы тяготели к произношению, которое позднее стало известно как латинское (lux — то же самое). На избушку на курьих ножках (вернее — на курьей ножке) это никакого влияния не оказывает. Разница, пожалуй, только в материале. У нас — деревянная
«Изба смерти». Фантазия Николая Константиновича Рериха. Тут избушка, действительно, на ножках, но маэстро не понял важность уточнения, присутствующего в наших сказках — избушка на курьих ножках вращается. А как можно вращаться на четырех ногах? Так же как и на двух, скажете? Верно. Бросаем Афанасьева в котелок и вывариваем до правильного варианта. Он вообще-то получается украиноязычным, но тут нужно помнить, что Виктории Нуланд тогда не было да и о проекте «Тарас Григорьич» сказители афанасьевского сборника понятия не имели. Почему и получилась такая вполне симпатичная версия: «идуть лисом, аж там стоить хатка на курячей нижци» (99). Объясняющая как, собственно, вращение происходило. На оси — как еще? А что это за ось, объясняет нам сказка «Василиса Премудрая», где героиня имеет следующий диалог с бабой-ягой, хозяйкой «хатки на курячей нижци»: «Когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде: кто он такой? — Это день мой ясный, отвечала баба-яга [на самом деле — рассвет, как явствует из той же сказки: «вот мелькнул белый всадник — и совсем рассвело»]. — Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и весь в красном одет; это кто такой? — Это мое солнышко красное, отвечала баба-яга. — А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка? — Это ночь моя темная — все мои слуги верные». То есть, баба-яга — богиня полюса, и если эта констатация покажется кому-то необычной, совершенно точно она не является оригинальной. Был такой филолог, не очень известный, Юрий Степанов. Не берусь в целом оценивать его наследие, но блестящая догадка, что Баба-Яга есть женская ипостась Януса, принадлежит именно ему. Лингвистическая связь тут, на самом деле, совсем не очевидна, но семантически в ситуации с полюсом разночтений быть не может. Нет двух полюсов, нет и двух полярных божеств. И коли мы Януса вспомнили, так давайте и Брахму сюда — для полноты нашей арийской картины. Священная птица Брахмы — гусь. Или лебедь (hamsas можно перевести и так, и так). Но если в языке произошло уже разделение «гуся» и «лебедя», то как же выразить их тождество в сакральном плане? Для ясельного возраста даю три попытки, с детсадовских буду спрашивать уже строже. «Гусями-лебедями», думаю, не одному мне все детство отравили. Хотя не совсем. «Молочная речка, кисельные берега», конечно же, заходила. И конечно же, потому, что я знал только фруктовый кисель советской эпохи. Неплохая вещь, кстати. У Афанасьева, увы, речь идет о совсем другом киселе, но тем не менее, старт ариософской любознательности был дан. По крайне актуальному, гастрономическому направлению. Ну а там и другие мысли возникли. Гуси-лебеди как-то связаны с Бабой-Ягой. В данной сказке они героя к ней уносят. В других сказках (в том же сборнике, рядом) они героя уносят от нее. Где же истина? Да как всегда, посередине. Если Баба-Яга — богиня полюса, а, стало быть, и севера — так гуси летают и на север, и с севера. В разных сказках запечатлены разные этапы миграционной активности гусей. Наши предки были помешаны на орнитологии? Несомненно, но все-таки не в ущерб и другим смыслам. Давайте их рассмотрим на материале полюбившейся нам в детстве вкусной сказки. Итак. Гуси-лебеди уволокли на северный полюс братца, сестрица отправилась его выручать. По пути ей встречается печка (об этом отдельно), затем «яблонь».
— Яблонь, яблонь, скажи, куда гуси полетели?
Почему яблоня должна это знать? Не потому ли, что гуси улетают на север с Материка Розовой Яблони (Jambûdvîpas)? «Розовые яблоки» (выглядят так:
— это европейское обозначение плода, который к яблокам на самом деле отношения не имеет. Материк Розовой Яблони — Индия. И чтобы родиться в Индии, нужно розовое яблоко съесть — что только арьям доступно. Но неужели такая интересная тема не имеет параллелей в остальном арийском мире? Имеет, конечно. «Остров плодовых деревьев» (Insula pomorum). Розовая яблоня — плодовое дерево, dvîpas (буквально, «с двух сторон омываемый водами — âpas») может обозначать и материк, и остров. Insula pomorum — латинский перевод названия Avalon, острова, где укрылся раненый король Артур — родины арьев, если проще. Где же еще арьям укрываться, если не на родине? Но Avalon ведь означает — «яблочный»? Точно так же как и священный остров ирландской традиции Emain Ablach переводится как «Emain Яблочная». Ну так что — розовая яблоня, получается, замена яблони для тех стран, где яблони не растут? И есть Материк Яблони, общий для всех арьев? Если у Афанасьева спросить, то он однозначно — за. Сестрица в сказке «Гуси-лебеди» не ест яблоки по пути на северный полюс (а зачем?), зато ест их на обратном пути — чтобы благополучно на Материк Яблони вернуться. Но мы пока с ней, на север.
— Молочная речка, кисельные берега, куда гуси полетели?
— Не тупи, девочка, — конечно же, на север.
Просим прощения за небольшую вольность, но она напрашивается. И «молочная речка», после того как мы определились с Материком Яблони, вопросов не вызывает ни малейших. Kshîrasâgaras, «Молочный океан» индийской традиции хорошо известен. На тонком уровне — это океан жизненных энергий (что не нуждается в объяснениях). На плотном уровне — это Северный Ледовитый океан, роль которого в жизни этого мира аналогична. Как младенец не выживет без молока, так этот мир не выживет без Северного Ледовитого океана (почему канал «Ариософия сегодня» категорически не рекомендует проводить ядерные испытания на Новой Земле; есть полигон 404, где давно уже нет никакой разумной жизни — там и проводите). Но девочка наша устремлена на север, поэтому и из Молочного океана будет пить только на обратном пути.
Что на севере? «Избушка на курьих ножках, стоит-поворачивается». Или все вокруг нее поворачивается, как мы уже установили. В избушке — баба-яга, «морда жилиная, нога глиняная». Неприятный персонаж. И как он связан с полюсом? Да никак. Как связан с тонким миром мир упырей? Абсолютно никак не связан. Ну а если непременно нужно связать? Чтобы кое-кому тонкий мир (=жизнь) обрезать? Днепропетровские колл-центры давно все эти методы освоили, чем и показали, на чьей они стороне. Ну а нам на ту сторону не надо, почему мы «глиняные ноги» отбрасываем и фокусируемся на следующей фразе афанасьевского повествования: «сидит и братец на лавочке, играет золотыми яблочками». Да, вот это точно полюс. Где все играет блесками энергий жизни. Но пора и домой. Сестрица уволакивает братца, гуси «преследуют», но — неудачно. Кстати, а с чего это они «преследуют»? Сказка «Гуси-лебеди» у Афанасьева — за номером 113. В сказках же за номерами 107-112 гуси не «преследуют», а наоборот уносят героя сказки из избушки Бабы-Яги. Или он сам превращается в гуся и вместе с ними улетает. Но ведь сказки — это только обломки великого арийского эпоса. Уже не могла уместиться в бесхитростных умах деревенских и посадских сказителей идея, что гуси и уносят героя на полюс, и возвращают его оттуда. Это сложно! Если унесли — так значит, похитили. Если вернули — спасли. Еще сложнее понять идею, что не гуси, собственно, уносят и возвращают, а сам герой улетает и возвращается в облике гуся. Ну и совсем уже трудновато для деревенского, не-брахманского ума понимание, что гусь, он же лебедь есть арийский символ души, тонкого тела. (Кое-что по теме здесь:
И есть путь арьев — с Материка Яблони через Молочный Океан на полюс и — назад. Восстановив боеспособность. Чтобы продолжать бой.
Но мы про Ликию собирались. Вот теперь можно к ней переходить. Есть в Ликии так называемая «Гробница с Гарпиями». (На фотке слева. Справа, в принципе, тоже такая же
Что мы видим? Ну, гробницы каких-то вельмож, возможно, персов. Что такого? А вот смотрите — у обеих гробниц ясно читается вход. «Хатки на курячей нижци»? Аналогия позволяет нам объяснить нестыковку в наших сказках — в избушку на курьей ножке, куда герой или героиня преспокойно заходят, зайти на самом деле нельзя, можно только залететь. Как — наглядно показывает нам «Гробница с Гарпиями».
Полуженщина-полуптица с девочкой на руках устремляется ко входу в гробницу. Развернем панель
и посмотрим панель на противоположной стороне
Интересно получается: две женщины-птицы с девочкой в руках летят ко входу в гробницу («избушку на курьей ножке»), а две женщины-птицы с той же самой девочкой в руках летят прочь от входа в гробницу. Но у нас же в сказках гуси братца таскали, а тут что — сестренку, получается? Простим ликийцам их дремучесть и усвоим одно: ликийские гробницы как и вообще любые культовые сооружения арьев символизировали полюс. Тут главное не забывать, что символ — это только символ. Не меньше. Но и не больше. А то знаете, когда забывают, всякие такие истории начинаются... даже говорить не хочется. Но придется. Но уже в следующем выпуске.