Двадцать восемь лет назад я родила дочь и оставила ее в роддоме. Просто убежала, не подписав никаких бумаг. Медсестра кричала мне вслед, но я не обернулась. Мне было всего восемнадцать, и я была уверена, что делаю правильно.
Отец моей дочери исчез, как только узнал о беременности. Я жила у тети, которая каждый день напоминала, какая я обуза. Денег не было вообще. Работы тоже - кому нужна беременная девчонка без образования? Я говорила себе: отдам в хорошие руки, у неё будет шанс на нормальную жизнь. А я... я просто не готова.
После роддома я уехала в Москву. Устроилась продавцом, потом - администратором в салон красоты, потом открыла свой. Работала как проклятая, строила жизнь. Вышла замуж, развелась через три года. Детей больше не было. Не хотела.
О дочери я думала редко. Вернее, старалась не думать. Иногда, по ночам, просыпалась от кошмара - будто слышу плач новорожденной. Но утром все проходило. Жизнь шла дальше.
Мне исполнилось сорок шесть, когда я поехала отдыхать в Сочи. Отель на берегу, спа, тишина. Я сидела в кафе, пила кофе и смотрела на море. За соседним столиком сидела молодая пара с ребенком - девочка лет четырех, кудрявая, смешная.
Женщина что-то говорила мужу, смеялась. Потом наклонилась к дочке, поправила ей платье. И я увидела её шею.
Родинка. Маленькая, темная, чуть ниже левого уха. Точно такая же, как у меня.
Сердце ухнуло вниз. Я не могла отвести глаз. Женщина подняла голову, наши взгляды встретились. Она улыбнулась вежливо, я кивнула. Но внутри все дрожало.
Это совпадение, говорила я себе. Миллионы людей с такими родинками. Но я не могла успокоиться.
Вечером я увидела их снова - они гуляли по набережной. Девочка бежала впереди, родители шли следом, держась за руки. Я шла за ними на расстоянии, как сумасшедшая. Пыталась рассмотреть лицо женщины получше.
Двадцать восемь лет. Если это она, ей двадцать восемь. Возраст подходит. Но как узнать наверняка?
На следующий день я столкнулась с ними у бассейна. Девочка уронила игрушку, я подняла.
"Спасибо", - сказала женщина.
"Пожалуйста. Какая красавица у вас".
"Спасибо. Это Полина, наша радость".
Я улыбнулась, отдала игрушку. Полина посмотрела на меня большими серыми глазами - точно такими же, как у меня в молодости.
"Вы одна отдыхаете?" - неожиданно спросила женщина.
"Да. Работы много, решила взять паузу".
"А мы с семьей. Это мой муж Денис, а я - Катя".
Катя. Я даже имя ей не дала. В документах написали просто: "Девочка, мать - отказница".
"Очень приятно. Меня зовут Лариса".
Мы разговорились. Оказалось, они из Воронежа, приехали на неделю. Катя работает бухгалтером, Денис - программист. Познакомились пять лет назад, Полине четыре.
"А вы откуда?" - спросила Катя.
"Из Москвы. У меня салон красоты".
"Ого! Значит, успешная бизнес-леди", - она улыбнулась.
Успешная. Да, наверное. Только почему-то сидя рядом с этой молодой женщиной - может быть, моей дочерью - я чувствовала себя пустой.
Следующие дни мы виделись постоянно. Катя оказалась открытой, разговорчивой. Рассказывала о себе, о жизни. Я слушала жадно, ловя каждое слово.
"Знаете, Лариса, я удочеренная", - сказала она как-то вечером, когда мы сидели на террасе, а Денис играл с Полиной на берегу.
У меня перехватило дыхание.
"Правда?"
"Да. Меня удочерили, когда было три года. Родная мать отказалась от меня в роддоме. Я об этом знаю, родители не скрывали".
"И как вы... как вы к этому относитесь?"
Катя задумалась, глядя на море.
"Раньше злилась. В подростковом возрасте особенно. Думала - как можно отказаться от ребенка? Но потом выросла, поняла... Наверное, у неё были причины. И потом, у меня были замечательные родители. Мама умерла три года назад, папа живет в Воронеже. Я их очень люблю. Они - мои настоящие родители".
"А родную мать... вы не искали?"
"Нет. Зачем? Она сделала выбор тогда. Я уважаю его. И мне не нужно копаться в прошлом".
Я сидела и понимала - это она. Моя дочь. Выросла, создала семью, родила ребенка. И не злится. Не ищет. Живет своей жизнью.
А я... я что здесь делаю?
Той ночью я не спала. Лежала и думала - сказать или нет? Имею ли я право вторгаться в её жизнь? Она счастлива. У неё муж, дочь, работа. Зачем ей мать, которая бросила её двадцать восемь лет назад?
Утром я решила - не скажу. Просто доживу эту неделю, буду рядом, а потом уеду. Она никогда не узнает.
Но судьба решила иначе.
На пятый день мы поехали на экскурсию - все вместе. Горы, серпантин, красота невероятная. Полина сидела у меня на коленях в автобусе, показывала в окно:
"Смотрите, бабочка летит!"
Я гладила её по голове и чувствовала - боже, это моя внучка. Кровь от крови.
Мы гуляли по горной тропе, фотографировались. Катя попросила меня сфотографировать их всех вместе. Я снимала и думала - вот она, семья. Которой у меня никогда не было.
Обратно спускались уже вечером. Стемнело быстро. Полина устала, Денис нес её на руках. Катя шла рядом со мной.
"Лариса, а у вас есть дети?" - вдруг спросила она.
Я замерла. Что ответить? Соврать?
"Нет", - сказала я.
"А жалеете?"
Я посмотрела на неё. В полутьме её лицо казалось размытым, только родинка на шее темнела.
"Да. Очень жалею".
"Никогда не поздно..."
"Поздно, Катя. Мне сорок шесть. Я упустила свой шанс".
Она взяла меня под руку.
"Знаете, что мне говорила мама? Что в жизни не бывает упущенных шансов. Бывают новые".
Новые шансы. Я хотела в это поверить.
В последний вечер мы сидели на берегу - я, Катя, Денис и Полина. Смотрели на закат. Полина рисовала что-то палочкой на песке, Денис фотографировал.
"Лариса, давайте переписываться", - сказала Катя. "Мне с вами так хорошо. Вы знаете, как старшая подруга".
Старшая подруга. Не мать. Подруга.
"Давайте", - согласилась я.
Мы обменялись телефонами. Катя обняла меня на прощание:
"Спасибо за эти дни. Вы добрый человек".
Добрый. Я, которая бросила её в роддоме.
Вернувшись в Москву, я не могла найти себе места. Каждый день смотрела на телефон - написать или нет? Катя иногда присылала фотографии Полины, рассказывала о работе. Я отвечала короткими сообщениями. Боялась сказать лишнее.
Прошло три месяца. Как-то вечером мне позвонила Катя. Голос дрожал:
"Лариса, простите, что беспокою... Мне не к кому больше обратиться".
"Что случилось?"
"Папа в больнице. Инсульт. Врачи говорят, что тяжело. А я... я не знаю, что делать. Денис в командировке, Полину не с кем оставить..."
"Катя, приезжай в Москву. К папе, я имею в виду - если его переведут. Или я приеду к тебе. Помогу с Полиной".
"Вы правда?"
"Конечно. Давай адрес, я завтра же выезжаю".
Через день я была в Воронеже. Катя встретила меня на вокзале - бледная, с красными глазами.
"Спасибо, что приехали. Я не знаю, как бы справилась".
Я осталась у них. Жила на диване в зале, готовила, гуляла с Полиной, пока Катя пропадала в больнице. Её отец - мой... нет, не мой. Её настоящий отец - лежал в реанимации. Прогноз был плохой.
Через неделю он умер.
Катя рыдала на кухне, а я держала её в объятиях. Гладила по волосам, шептала какие-то слова. И понимала - вот сейчас, в этот момент, я впервые веду себя как мать.
После похорон Катя осунулась, похудела. Ходила как тень. Денис вернулся, но работать ему надо было - деньги нужны. Я осталась с ними.
"Лариса, вы так много для нас делаете, - сказал Денис. - Мы не знаем, как отблагодарить".
"Мне не нужна благодарность. Мне просто... хорошо быть рядом".
Однажды вечером, когда Полина спала, а Денис работал за компьютером, Катя сидела на кухне и разбирала старые фотографии. Её родители, она маленькая, семейные праздники.
Я села рядом.
"Катя, могу я спросить... ты говорила, что знаешь о своей родной матери. А что именно знаешь?"
Она подняла на меня глаза - удивленные.
"Немного. Только то, что она была очень молодой. Восемнадцать лет. И что отказалась от меня сразу, в роддоме".
"Ты когда-нибудь думала о ней?"
"Думала. Особенно когда Полину родила. Пыталась понять - как можно? Как можно отказаться от ребенка? Я бы не смогла".
"А если бы у неё не было выхода?"
"Выход всегда есть".
"Не всегда, Катенька. Иногда обстоятельства сильнее".
Она посмотрела на меня и спросила: "А почему вы спрашиваете?"
И тут я поняла - сейчас или никогда. Я могу промолчать, уехать через неделю, и она никогда не узнает. Или я могу сказать правду. И рискнуть всем - её доверием, её расположением, этой хрупкой близостью, которая возникла между нами.
"Потому что... - я сглотнула. - Потому что я та самая мать".
Тишина. Катя смотрела на меня ошарашено.
"Что?"
"Да, Катя, двадцать восемь лет назад я тебя родила. В роддоме номер пять, в Липецке. И ушла, не оглядываясь. Мне было восемнадцать, я была одна, без денег, без поддержки. Я думала, что делаю правильно".
Катя медленно встала из-за стола. Отошла к окну. Стояла спиной ко мне.
"Ты... ты всё это время знала?"
"Я узнала в Сочи. Когда увидела родинку на твоей шее. Такая же, как у меня".
"И молчала?"
"Молчала. Потому что не имела права разрушать твою жизнь".
"А сейчас? Почему сейчас говоришь?"
"Потому что я больше не могу лгать. Не могу быть рядом и делать вид, что я просто знакомая. Я твоя мать, Катя. И я... я хочу попросить прощения".
Она обернулась. По щекам текли слезы.
"Двадцать восемь лет. Двадцать восемь лет я жила, не зная тебя. А ты... ты просто наблюдала со стороны?"
"Я не планировала. Я случайно встретила тебя в Сочи. И поняла, кто ты. Но решила не говорить. Ты была счастлива, у тебя своя жизнь..."
"Не тебе решать! - голос Кати сорвался. - Не тебе решать, счастлива я или нет!"
"Прости меня. Пожалуйста".
Она закрыла лицо руками.
"Уйди. Пожалуйста, уйди. Мне нужно время".
Я ушла. Сняла номер в гостинице. Три дня лежала и смотрела в потолок. Катя не звонила. Денис написал одно сообщение: "Дайте ей время. Это шок для неё".
На четвертый день она позвонила.
"Приезжай. Нам надо поговорить".
Я приехала. Катя сидела на кухне, бледная, с темными кругами под глазами.
"Садись".
Я села.
"Я думала эти дни. Много думала. И вот что я поняла. Я злюсь. Очень злюсь на тебя. За то, что ты бросила меня. За то, что молчала. За то, что решала за меня".
"Я понимаю..."
"Но я также понимаю другое. Ты была ребенком. Восемнадцать лет - это ребенок. И у тебя не было выбора. Никакого настоящего выбора".
"Катя..."
"Дай договорю. Мои родители были прекрасными людьми. Они любили меня, растили, дали образование. Я благодарна им. Они - моя семья. Но ты... ты тоже часть меня. Я твоя кровь. И то, что ты сделала для меня сейчас - осталась, помогла с Полиной, была рядом, когда умер папа - это дорогого стоит".
"Я просто хотела быть рядом".
"Я знаю. И поэтому я решила - я не могу тебя простить. Пока не могу. Обида слишком сильна. Но я хочу попробовать узнать тебя. Как человека. Может быть, со временем...".
Она не договорила. Я кивнула.
"Спасибо. Это больше, чем я заслуживаю".
Я осталась в Воронеже еще на неделю. Мы с Катей разговаривали - о прошлом, о настоящем. Я рассказывала о своей жизни, она - о своей. Иногда молчали. Иногда Катя плакала. Я не прикасалась к ней - не имела права.
Полина называла меня "тетя Лариса". Когда Катя пыталась объяснить, кто я на самом деле, я остановила её:
"Не надо. Пусть она сама поймет, когда вырастет".
Вернувшись в Москву, я продолжала работать. Но жизнь изменилась. Катя звонила раз в неделю. Мы переписывались. Я присылала подарки Полине. На Новый год они приехали в Москву - погостить.
Прошел год. Как-то вечером Катя позвонила:
"Лариса, у меня день рождения через неделю. Приедешь?"
"Конечно".
Я приехала. Катя встретила меня объятием - первым за весь год.
"Спасибо, что приехала".
"Спасибо, что позвала".
Мы сидели на кухне, пили чай. Полина играла в комнате. Денис был на работе.
"Лариса, я хочу сказать... Я простила тебя".
Я замерла с чашкой в руках.
"Что?"
"Я простила. Этот год показал мне, кто ты. Ты не бросила меня во второй раз. Ты была рядом. Поддерживала. Любила на расстоянии. И я поняла - ты сделала тогда то, что считала правильным. И я не имею права судить тебя".
"Катя... - голос предательски дрогнул. - Я не знаю, что сказать".
"Не надо ничего говорить. Просто... просто будь рядом. Если хочешь".
"Хочу. Очень хочу".
Она взяла мою руку.
"Тогда добро пожаловать в семью. Мама".
Мама. Она назвала меня мамой.
Я плакала. Катя - тоже.
Сейчас прошло три года с того дня. Полине восемь, она знает, что я её бабушка. Настоящая бабушка. Катя родила второго ребенка - мальчика, назвали Артемом. Я приезжаю к ним каждый месяц. Живу неделю, помогаю, играю с внуками.
Иногда Катя говорит: "Как хорошо, что мы встретились в Сочи". И я киваю. Да, как хорошо.
Я не заслужила этого прощения. Не заслужила второго шанса. Но я получила его. И я благодарна каждый день - судьбе, случаю, той родинке на шее, которая выдала меня.
Жизнь дала мне возможность исправить ошибку. Не полностью - прошлое не вернуть. Но хотя бы частично. И я не упущу этот шанс. Никогда.