Что такое искренность в искусстве — подлинное чувство или мастерство, которое умеет его изобразить? Римский поэт Публий Овидий Назон знал, что одно без другого не живет. Его строки звучат так, будто написаны вчера, хотя прошло уже два тысячелетия. В его текстах мы слышим признания, но за ними можно найти точный расчет, ученость и память о сотнях мифов:
Кто из моих земляков не учился любовной науке,
Тот мою книгу прочти и, научась, полюби.
Знанье ведет корабли, направляя и весла и парус,
Знанье правит коней, знанью покорен Амур.
Овидий прожил жизнь на границе империи и на границе жанров. Он написал «Науку любви», поэтический трактат об искусстве соблазнения, ставший настоящим учебником для Европы, и «Метаморфозы», где 250 мифов складываются в единую историю мира. Его знаменитая поэма о превращениях началась со слова novus — «новый» — и действительно стала новой формой мышления.
Император Август отправил Овидия в ссылку, в суровый город Томы на берегу Черного моря, в место, где, по легенде, позже оказался Пушкин. Там Овидий писал «Скорбные элегии» — не о политике, а о человеческой боли, обращаясь не к власти, а к сердцу. Пушкин потом спорил с ним: можно ли быть поэтом и при этом просить пощады у императора?
Любовь Сумм рассказывает, как в текстах Овидия встречаются чувство и форма, миф и личная история. Почему именно общие места — цитаты, метафоры, древние сюжеты — становятся самым сокровенным языком поэта. Как Овидий предвосхитил клиповое мышление, создавая поэму из коротких, ярких, сменяющих друг друга сцен, и почему его можно считать автором первой «вирусной» книги античности.
Слушайте уже сейчас!