Рабочий день в отделе судебных приставов по Ленинскому району подходил к концу.
В здание стоял ровный гул компьютеров, прерываемый звонками телефонов и негромкими разговорами сотрудников.
Марина, старший судебный пристав, подготовила документы для передачи в архив.
Дело по взысканию задолженности по ЖКХ с гражданина Петрова было закрыто, долг погашен.
Девушка открыла единую базу данных Федеральной службы судебных приставов, чтобы внести финальные отметки.
Механические действия — поиск дела, проверка статуса, закрытие исполнительного производства — были доведены до автоматизма.
Пока система обрабатывала запрос, ее взгляд скользнул по монитору. В голове промелькнула мысль проверить родственников.
Продиктована она была не заботой, а банальным любопытством. Первым делом Марина ввела данные свекрови Светланы Ивановны Игошиной.
Девушка нажала клавишу "Enter" и система выдала результат. На экране появилось несколько строчек.
Марина ожидала увидеть пустой список или, на крайний случай, старые, давно погашенные задолженности по коммунальным услугам или неоплаченный налог на имущество.
Тем более что свекровь частенько задерживала оплату по ЖКХ, поэтому уже пару раз появлялась в списке должников на сайте судебных приставов.
Но вместо этого она увидела три новых исполнительных производства от микрофинансовых организаций.
Суммы были не катастрофические, но для пенсионерки ощутимые — пятнадцать, двадцать и тридцать тысяч рублей.
Все производства были на самой ранней стадии, но срок для добровольного погашения уже истекал.
Марина нахмурилась. Она отодвинула клавиатуру и взяла в руки сотовый телефон.
Светлана Ивановна никогда не жаловалась на финансовые проблемы, жила скромно, но всегда находила деньги на небольшие подарки и новые вещи.
Мысли о том, почему родственница скрывала это и зачем ей понадобились микрозаймы, пронеслись в голове чередой.
Девушка решила, что лучшая тактика — прямой вопрос. Возможно, свекровь просто забыла о долгах или запуталась в платежах. Она набрала номер свекрови. Трубку взяли после второго гудка.
— Алло? — послышался голос Светланы Ивановны.
— Светлана Ивановна, здравствуйте, это Марина.
— Марина? — в голосе свекрови послышалось удивление. Они редко звонили друг другу просто так. — Что-то случилось? Игорь в порядке?
— С Игорем все хорошо. Я звоню по другому поводу. Служебному, — серьезным голосом ответила сноха.
— Служебному? — удивлено проговорила Светлана Ивановна. — Какому это служебному?
— Я сейчас работаю с базой данных, — девушка постаралась говорить максимально нейтрально, без обвинений. — И вижу, что на вас открыты исполнительные производства по микрозаймам. Вы в курсе?
На другом конце провода воцарилась тишина. Такая гробовая, что Марина на секунду подумала, не прервалась ли связь.
— Светлана Ивановна? Вы меня слышите? — встревожено спросила невестка.
— Я слышу, — голос свекрови стал тихим и холодным. — И что ты там увидела?
— Я вижу три постановления по микрозаймам. Суммы от пятнадцати до тридцати тысяч. Это вы брали?
— А какое твое дело? — резко спросила Светлана Ивановна. Ее тон сменился с холодного на агрессивный. — Ты что, за мной следишь? Это что, теперь ваша работа, в личную жизнь граждан вмешиваться?
— Я не вмешиваюсь, я вас предупреждаю! — Марина почувствовала, как начинает закипать. — Сейчас у вас есть несколько дней, чтобы добровольно погасить долги. Потом пристав, которому достанется ваше дело, начнет применять меры: спишет деньги с карт, заблокирует счета. Я хотела помочь вам советом.
— Помочь? — Светлана Ивановна истерично рассмеялась. — Какая помощь? Ты просто хочешь меня в чем-то уличить! Или, может, денег хочешь? Вымогаешь?
— Светлана Ивановна, опомнитесь! О каких деньгах речь? Я ваша сноха!
— Ага, сноха, которая полезла в мои финансовые дела! Слушай сюда, Марина. Раз уж ты такая сознательная и все про меня узнала, да еще и по службе своей, значит, можешь и помочь по-настоящему.
— Чем? — с плохим предчувствием спросила Марина.
— Ну, ты же пристав! Возьми и спиши эти долги. Сделай так, чтобы их не было. Для тебя же это пара пустяков.
Марина сжала телефон так, что костяшки пальцев побелели. Она слышала подобные просьбы от совершенно посторонних людей, но от родственницы это звучало как издевательство.
— Я не могу этого сделать, — произнесла девушка, стараясь сохранять спокойствие. — Ни физически, ни технически. У меня нет такой кнопки. Более того, я даже не могу взять ваше дело в работу. Оно автоматически будет назначено другому приставу. Это закон.
— Не неси мне тут про закон! — крикнула в трубку Светлана Ивановна. — Я тебе не какая-то чужая тетка, я твоя свекровь! Ты обязана мне помочь! Или я тебе чужая?
— Речь не о том, чужая или своя. Я не могу нарушить закон, — раздраженно произнесла сноха.
— Ну хорошо, — голос родственницы стал тише, но в этой тишине послышалась явная угроза. — Тогда слушай меня внимательно. Если ты не закроешь мне эти долги, я сделаю так, что мой сын на тебя и смотреть не захочет. Я ему открою глаза на то, какая ты на самом деле. Я вас рассорю. Клянусь, вы разведетесь. Долги мне потом его новая жена оплачивать будет, а ты останешься одна. Поняла?
Марина не ожидала такой реакции и несколько секунд сидела молча. Она ожидала благодарности за предупреждение или, на худой конец, оправданий, но не шантажа.
— Вы все сказали? — холодно спросила девушка, наконец собравшись с мыслями.
— Да. Думай, что будешь делать. У тебя есть время до завтра, а потом я начну действовать, — издевательски проговорила Светлана Ивановна и бросила трубку.
Марина медленно опустила телефон на стол. Она посмотрела на экран компьютера, где все еще высвечивалась фамилия и долги свекрови. Затем девушка мышкой закрыла вкладку и позвонила мужу.
— Привет, — произнесла девушка, ее голос прозвучал хрипло. — Ты во сколько с работы придешь? Нам нужно серьезно поговорить. Только что звонила твоя мама.
Игорь, выслушав вечером взволнованный рассказ жены, сначала не поверил, что его мать способна на такие угрозы.
Он попытался позвонить ей, но та отказалась разговаривать, сказав лишь: "Пусть твоя законница сначала выполнит свое обещание".
Целую неделю после этого короткого разговора Светлана Ивановна не звонила и не навещала сына. Пока в воскресенье не пришла без предупреждения в гости.
В то утро Марина с наслаждением варила кофе, радуясь тишине и отсутствию срочных звонков. Игорь копался в телефоне, просматривая новости.
Тишину разорвал звонок домофона. Мужчина нахмурился, но все же подошел к панели.
— Кто это? — спросила Марина.
— Мама, — коротко ответил муж, открывая дверь. — И тетя Люда с ней.
Девушка почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Визит свекрови в воскресенье да еще и с двоюродной сестрой Людмилой Петровной, женщиной властной и болтливой, не сулил ничего хорошего.
Через несколько минут в квартире раздались голоса. Светлана Ивановна вошла первой, держа в руках пластиковый контейнер с пирогом.
Людмила Петровна последовала за ней, окинув квартиру оценивающим взглядом.
— Ребятишки, мы к вам! — громко произнесла Светлана Ивановна шутливым голосом. — Испекла вам яблочный пирог, сейчас будем пробовать.
Игорь поздоровался и помог гостям раздеться. Марина вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, здравствуй, — Светлана Ивановна избегала встречаться со снохой взглядом.
Она вместе с сестрой прошла в гостиную и уселась на диван. Несколько минут гости говорили о пустяках: о погоде, о здоровье общих знакомых, о ремонте у Людмилы Петровны.
Марина предложила чай и кофе. Атмосфера была натянутой, все чувствовали себя неловко.
Когда чай был разлит, а пирог разложен по тарелкам, Светлана Ивановна откашлялась.
— Мариночка, а мы тут с сестрой подумали, — начала она сладким, неестественным голосом. — Насчет того разговора. Я, может, погорячилась и наговорила тебе лишнего, но ситуация-то неприятная.
— Какая ситуация? — спросил Игорь, хотя все всё отлично понимали.
— Ну, долги эти... — Светлана Ивановна поморщилась. — Звонят уже, беспокоят.
— Я вам объясняла, — спокойно произнесла Марина. — Я не имею к вашим долгам никакого отношения. Как только МФО подаст заявление в отдел, ваше дело будет передано другому приставу-исполнителю. Мне его даже в руки взять будет нельзя. Это против правил.
— Какие правила?! — взмахнула рукой Людмила Петровна. — Все друг другу помогают. У меня знакомая, так ее племянник в налоговой, так он ей...
Женщина замялась, не найдя примера.
— В общем, помогает! — закончила она.
— Тетя Люда, я работаю не в налоговой, а в ФССП. У нас каждый шаг отслеживается. Система контроля, проверки, — Марина старалась говорить ясно.
— Ну, а ты не могла бы просто... посмотреть в своем компьютере? — Светлана Ивановна наклонилась вперед, понизив голос до конспиративного шепота. — И ну, там, кнопку нажать, чтобы все исчезло? Случайно. Кто узнает-то? Никто же не видит.
Сноха посмотрела на нее с недоверием. Она сталкивалась с таким наивным представлением о ее работе не раз, но от родственников это звучало особенно абсурдно.
— Какую кнопку? — спросила Марина. — Там нет такой кнопки "Стереть долг". Ваш долг — это информация не в моем компьютере, а в общей базе данных ФССП и в базах кредиторов. Если бы я имела доступ к этому делу, чего я не имею, мое служебное действие было бы направлено на его исполнение в рамках закона, а не на списание. А за несанкционированный доступ и подлог данных меня уволят по статье в тот же день. И откроют уголовное дело.
— Ой, что ты страшилки рассказываешь! — фыркнула Светлана Ивановна. Ее сладкий тон начал исчезать. — Все вы там друг друга покрываете. Ты же начальник своего отдела?
— Я старший судебный пристав, а не начальник. И я не буду рисковать своей карьерой, репутацией и свободой, — уверенно произнесла сноха.
— Какая свобода? — всплеснула руками Людмила Петровна. — Речь о помощи свекрови! Своим же помогать надо! Это мать твоего мужа!
Игорь, до этого молча сидевший в кресле, вмешался:
— Мама, тетя Люда, вы что, не слышите? Вам объясняют простые вещи. Это невозможно.
— Молчи, Игорь! — резко обернулась к нему мать. — Речь не о тебе. Я с ней разговариваю, — она снова уставилась на Марину. — Так что, ты мне не поможешь?
— Я не могу вам помочь так, как вы просите. Это физически и технически невозможно. Я могу вам помочь только советом: обратитесь в МФО, попробуйте реструктуризировать долг, — уперто ответила девушка.
— Советом? — Светлана Ивановна отодвинула от себя тарелку с недоеденным пирогом. Ее лицо покраснело. — Я не за советом сюда пришла! Я пришла, чтобы ты сделала то, что должна! Ты воспользовалась своим служебным положением, узнала про мои долги, теперь должна все исправить!
— Я узнала о них случайно, в ходе рабочего процесса, — соврала сноха. — И я сразу позвонила вам, чтобы предупредить. Больше я к вашим долгам не прикасалась и прикасаться не буду.
— Ах так! — свекровь вскочила с дивана. Ее голос стал громким и визгливым. — Значит, отказываешь? Значит, чужая я тебе? Так, да?
— Речь не о том, чужая вы или своя. Речь о законе, — сурово ответила Марина.
— Не говори мне про закон! — вскрикнула Светлана Ивановна. — Я тебе тогда по телефону сказала: если не закроешь долги, я тебя с моим сыном рассорю! Ты думала, я шучу?
— Мама, успокойся. Что ты несешь? — Игорь тоже встал.
— Молчи, я сказала! — она ткнула пальцем в сторону снохи. — Она тебе дороже родной матери? Я тебя растила, на ноги ставила, а она? Она тебе что? И она из-за каких-то записей в компьютере не может для семьи шаг в сторону сделать?
— Мама, это не просто записи. Это ее работа, ее жизнь, — сдержанно ответил сын.
— А как же моя жизнь?! — завопила Светлана Ивановна. — Как мне эти долги отдавать? У меня пенсия маленькая!
— А зачем ты их брала? — холодно спросил Игорь.
Наступила пауза. Мать посмотрела на сына с таким выражением, будто он ее ударил.
Людмила Петровна покачала головой, причитая: "Ну что вы, ну что вы делаете..."
— Понятно, — произнесла Светлана Ивановна спокойно, но твёрдо. — Выходит, я во всём виновата. А ваша законница — белая и пушистая... Ясно. Теперь мне всё стало ясно. Значит, сынок, ты выбрал сторону. Ты выбрал жену, а не мать.
— Я не выбирал сторон, мама. Я просто слушаю голос разума, — устало ответил мужчина.
— Голос разума... — мать истерично рассмеялась. — Ну и живите тут со своим разумом! А я тебе больше не мать! Не приходи ко мне, не звони! Разрушила мою семью...
Последние слова свекровь произнесла, с ненавистью глядя на Марину. После чего она резко развернулась и направилась к прихожей.
Людмила Петровна, бросив на семейство испуганный взгляд, просеменила за ней.
— Мама, подожди! — попытался остановить ее Игорь.
— Отстань! Я тебя не знаю! — крикнула Светлана Ивановна, уже надев пальто.
Она не стала застегиваться и вышла в подъезд, громко хлопнув дверью. Людмила Петровна, не успевшая одеться как следует, выбежала за ней, держа в руках свою шубу.
В квартире воцарилась тишина. На столе стояли недопитые чашки, лежал недоеденный пирог.
Игорь тяжело дышал, стоя посреди гостиной. Марина опустилась на стул и закрыла лицо руками. Она не плакала, она просто была истощена.
— Прости, — наконец сказала Марина.
Игорь подошел к ней и сел рядом.
— Тебе не за что извиняться. Это она не в себе. Деньги, долги... она всегда жила не по средствам. А теперь ищет виноватых.
— Но она твоя мать.
— И она взрослый человек. Она должна нести ответственность за свои поступки. А не требовать, чтобы ты ради нее стала преступницей.
— Она будет тебе звонить? — спросила Марина.
— Не знаю. Может и позвонит, когда остынет. Сейчас разговаривать точно бесполезно, мать меня просто не услышит.
Мужчина обнял жену за плечи. Они сидели так несколько минут, глядя на захламленный стол после воскресного визита.
— Знаешь, что самое страшное? — тихо произнесла Марина. — Что я не удивлена. Я вижу такое каждый день на работе. Люди думают, что приставы — это какие-то волшебники, которые могут все. Или, наоборот, злые воры, которые крадут их деньги. А мы просто госслужащие, которые исполняют закон. И этот закон одинаков для всех. Для моей свекрови, для моего соседа, для незнакомого человека на другом конце города.
— Она этого никогда не поймет, — констатировал Игорь.
— Да, — согласилась супруга. — Не поймет.
Она встала и начала собирать со стола посуду, убрала чашки в раковину, выбросила пирог и протерла стол.
Игорь помогал ей молча. Воскресенье было испорчено. Тишина в квартире стала другой — тяжелой, гнетущей.
Конфликт не утих, он только усилился, перейдя в новую, более сложную и болезненную стадию.
Теперь им предстояло разобраться с последствиями: с долгами Светланы Ивановны, с ее обидой и угрозами.
Но Марина знала, что поступила верно, как профессионал и как человек, не поддавшийся шантажу, несмотря на то, что это привело к ссоре в семье.