Свердловск-Сортировочный — крупнейшая сортировочная станция в СССР, важный железнодорожный узел, соединяющий Европу и Азию. Здесь формируют составы, ремонтируют локомотивы, выстраивают очереди и отправляют их по Транссибу — на запад и на восток.
Станция открылась в 1930 году на месте разъезда Палкино, до 1917-го носившего название «№73». Со временем здесь появилось вагонное и электродепо, цеха для ремонта электровозов. В 1950-х впервые на Свердловской дороге начала работать радиостанция.
Ночь с 3 на 4 октября. В 3:45 на третий путь нечетного парка приема прибыл поезд 3091 «Р». В первых двух вагонах находился военный груз: около 47 тонн тротила и 40 тонн гексогена.
После прибытия локомотив отцепили. Начали подготовку к маневрам: поступила команда растормозить состав, то есть выпустить воздух из тормозной системы, чтобы можно было переставить вагоны. Дежурная Татьяна Хамова направила на путь маневровый тепловоз. Тот остановился рядом, но прицепиться к составу не успел.
Третий путь находился под уклоном. Вагоны начали медленно скатываться, постепенно набирая скорость. А по шестому пути, пересекающему третий, в это время шел транзитный угольный поезд.
С рабочего места Хамова не видела всех вагонов и не заметила, как состав без локомотива подошел к стрелке и столкнулся с угольным эшелоном.
Вагоны налетели на опору контактной сети и повалили её. Не удержали ни выставленные башмаки, ни тепловоз, пытавшийся догнать состав.
Столкновение произошло около 4:30. Опора рухнула, провода оборвались, станция осталась без тока. Из первого вагона высыпался груз — тротил с гексогеном, упакованные в обычные мешки.
Энергоснабжение быстро восстановили. Искры от проводов под напряжением в 3000 вольт попали на вагоны со взрывчаткой. Сначала возник пожар, спустя минуты прогремел взрыв. Это было примерно в 4:33 ночи.
Сила взрыва оценивалась в 6–8 баллов. На месте образовалась воронка диаметром около 40–50 метров и глубиной до 8. Ударная волна разошлась на десятки километров, чёрный столб дыма видели во всём городе.
Пострадали более тысячи человек. Большинство получили порезы от осколков стекла. Первые данные говорили о четырёх погибших, позже в больнице умерли ещё двое. Итоговое число жертв — шесть.
На путях оказались уничтожены десятки локомотивов и вагонов, повреждены километры кабелей и контактной сети, десятки трансформаторных подстанций. Движение по Транссибу остановилось: рельсы были разрушены.
Взрыв задел и станционный склад дизельного топлива напротив места аварии. Загорелись дома, пути, деревья. Деревянные строения рядом со станцией сгорели, в кирпичных домах на Сортировке обрушились перекрытия и балконы.
Ударной волной выбило стёкла по всему Свердловску: на ЖБИ и ВИЗе, в магазине «Океан», в Театре музыкальной комедии на проспекте Ленина. Осколки прошили трубы градирен Верх-Исетского завода и установки охлаждения воды.
По официальным данным, повреждения получили 642 жилых дома на шесть тысяч квартир, а 74 постройки подлежали сносу. Общий ущерб оценили свыше 300 миллионов рублей. Это оказалось дороже строительства первой линии метро в Свердловске — от «Проспекта Космонавтов» до «Чкаловской», на которую ушло 250 миллионов.
Подобного масштаба бедствия город ещё не знал. К Сортировке направились десятки пожарных расчётов, машины скорой помощи, милицейские патрули, чёрные «Волги» чиновников, бронетранспортёры, тягачи и военные грузовики с солдатами железнодорожных войск.
Основную работу по восстановлению взяли на себя именно они. Уже к девяти утра, то есть через четыре часа после взрыва, движение пассажирских поездов возобновили, а система сортировочной станции вновь заработала.
Возникали и сложности. Спецмашины пожарных не проходили под путепроводом, построенным ниже необходимого уровня. Приходилось останавливаться рядом и прокладывать шланги.
Пожар локализовали только спустя шесть часов. Ещё через 18 часов открыли полное движение.
На следующий день после катастрофы железнодорожники уложили восемь комплектов стрелочных переводов для управления составами. Позже занялись траншеями, кабельными линиями, связью и восстановлением коммуникаций.
Поезда при этом не останавливались: их направляли обходными маршрутами. Вечером 7 октября, спустя трое суток после трагедии, Свердловск-Сортировочный уже полностью вернулся к работе.
Четыре года следствие пыталось разобраться в причинах взрыва и найти виновных. Началось всё в одной стране, а завершилось уже в другой. Постепенно с обстоятельства трагедии прояснились, но с людьми, которых можно было бы назвать ответственными, было сложнее.
В «Уралгипротрансе», институте транспортного проектирования, на вопрос о причинах специалисты отвечали так: «Крушение поезда и последующий взрыв произошли из-за нарушений правил безопасности при маневровых работах. Ситуацию осложнила сама схема путей: пересекающиеся маршруты, подача составов на сортировочную горку и превышение допустимых уклонов в нечетном парке приема».
Официальная версия обвиняла дежурную по станции Татьяну Хамову. Она не убедилась, что вагоны с взрывчаткой удерживает локомотив, и разрешила проезд составу с углем. Вагоны столкнулись. Но почему взрыв произошел именно после падения контактного провода, так и не установили.
Хамову обвинили в нарушении инструкций и потребовали для нее шесть лет заключения. Суд несколько раз возвращал дело на доследование, внимание к катастрофе было огромным. О происшествии писали газеты, «Советский Урал» снял два документальных фильма. В итоге дело передали в Генпрокуратуру СССР, а затем — в Челябинский суд. Там его вели до 1992 года и закрыли за давностью.
Обвинения с Хамовой сняли: доказать умысел не удалось. Она говорила: «Я раскаиваюсь, но это была ошибка из-за перегрузки». В 35 лет она ушла с железной дороги и больше не смогла вернуться в профессию. Сейчас живет в небольшом уральском городе, занимаясь семьей и домом.
Еще одна катастрофа произошла на железной дороге Зимним воскресным вечером, 27 февраля 1977 года, скорый поезд «Юность» следовал по маршруту Москва – Ленинград. Пассажиры находились в приподнятом настроении: многие возвращались из командировок или поездок к родственникам, кто-то просто ехал по делам. В купейных вагонах звучал смех, играли в карты и домино, шли оживленные разговоры.
Радио работало на полную громкость, в коридорах было оживленно. Особенно многолюдно было в шестом вагоне, совмещавшем купейные места с буфетом: там предлагали редкое мясное ассорти и популярный тогда туркменский коньяк, из-за чего все столы были заняты пассажирами.. Атмосфера была праздничной и беззаботной.
Поезд приближался к Ленинграду. Было около девяти вечера, и большинство пассажиров готовились к скорой остановке. В расписании значилось прибытие ровно в десять, и люди начали собирать свои вещи. Многие, торопясь, выносили сумки и чемоданы прямо в коридоры, превращая проход в непроходимые баррикады. Это казалось мелочью, но в критический момент стало роковой ошибкой.
Именно в это время в шестом вагоне почувствовали едкий запах дыма. Сначала он был слабым, но быстро усилился. Люди начали кашлять, чувствовалась тревога. Еще через несколько минут огонь стал заметен: в 21:32 со стороны буфета вырвались языки пламени. Пассажиров охватила паника.
Кто-то пытался выбить окна, кто-то бросился к дверям. Дым густел, и оставаться в вагоне становилось невозможно. Кондуктор сразу же сообщил о происшествии машинисту поезда, фиксируя время и обстоятельства.
Машинист принял решение немедленно остановиться. Поезд встал в чистом поле, не доехав до Ленинграда 32 километра. Сведения передали в дежурные службы, которые начали собирать экстренные бригады. Но помощь не могла прибыть мгновенно.
Ситуация в шестом вагоне стремительно ухудшалась. Переход в седьмой был полностью отрезан огнем и дымом. Люди бросились к противоположному концу вагона — в тамбур, ведущий в пятый. Но там они столкнулись с неожиданным препятствием: проход был завален чемоданами и сумками, которые пассажиры заранее выставили в коридор. Попытки пробиться только усилили давку.
Двери наружу оказались закрыты, а ключей у пассажиров, разумеется, не было. Проводница вагона кинулась за связкой, но потеряла сознание надышавшись дымом. Давка становилась всё сильнее: люди толкались, кричали, пытались прорваться через завал. Многие понимали, что времени почти нет.
Один из пассажиров спустя годы вспоминал: «Когда все рванулись в тамбур, стало ясно — в такой неразберихе выбраться живыми было почти невозможно. Коридоры были забиты сумками, через них не протиснуться. Паника захлестывала. И вдруг в этой суматохе раздался уверенный голос человека в форме: „Женщин и детей вперед!“». Этот крик придал растерявшейся толпе хоть какую-то организацию и дал шанс тем, кто оказался слабее.
По случайному стечению обстоятельств в загоревшемся вагоне ехали восемь курсантов Ленинградского пожарно-технического училища МВД СССР. Молодые ребята возвращались из отпуска. С первых минут они старались организовать толпу : старались успокоить пассажиров и продумать, как вывести людей из охваченного пламенем вагона.
Попытки погасить пламя огнетушителями, имевшимися в вагоне, результата не дали. Курсанты понимали: огонь уже не остановить, теперь задача — как можно быстрее эвакуировать пассажиров.
Выход оставался один — через окна. Но и здесь была своя опасность: выбив стекла они давали приток воздуха, а значит, пламя разгоралось сильнее. Времени на раздумья не было, и курсанты начали выламывать окна аварийными молотками и пустыми огнетушителями. Через пробитые отверстия по одному стали выносить пассажиров. Работа шла в дыму, при сильной жаре, каждая минута могла стоит жизни.
До последних секунд выполняя свой долг, курсанты вытаскивали людей, но трое из них не успели выбраться. Они погибли в огне, спасая других. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 28 июля 1978 года за мужество и отвагу при спасении людей и социалистической собственности курсанты были награждены медалью «За отвагу на пожаре».
Трое — Юрий Малышев, Виктор Иванов и Михаил Жуков — посмертно. Их имена выбиты на мемориальной доске училища МВД СССР. Отдельная плита появилась и на школе, где учился Виктор Иванов, командир подразделения.
Всего в пожаре погибло 17 человек, включая трёх курсантов. Многие получили ожоги второй, третьей и даже четвертой степени. Следствие вела Северо-Западная транспортная прокуратура. По официальным данным, причиной возгорания стало короткое замыкание в системе электропитания буфета. Однако одна из сотрудниц утверждала, что все приборы были выключены заранее: «центральный рубильник» был отключен задолго до происшествия, и буфет на тот момент уже не работал.
Это породило другие версии. Некоторые пассажиры соседнего купе говорили, что незадолго до огня ощущали запах бензина. Из-за таких показаний появилась конспирологическая версия о поджоге, но найти улик этой версии следствие не смогло.