Это танец, который древнее человечества. Шедевр, у которого нет художника. И чтобы увидеть его, нужно всего лишь… поднять голову. В хмурый осенний день.
Вы, подняв воротник и размышляя о тщете бытия и о том, что пора бы обзавестись новыми варежками, бредёте по парку. И вдруг — небо оживает. Нет, не солнце выглянуло — оно стесняется появляться в наших широтах. Это тучу скворцов, тысячи птиц, сплелись в гигантский, пульсирующий узел. Они то вытягиваются в дымчатый эллипс, столь идеальный, что Евклид бы прослезился, то свиваются в кольцо, словно космический паук сплёл паутину из живых нитей, то рассыпаются на мириады точек, чтобы в следующее мгновение, по мановению незримого дирижёра, снова слиться в плотный, клубящийся шар.
Вы замираете, забыв о зябких ушах и некупленных варежках. Сердце застывает в груди, вытесняя скепсис и суету. И в голове, помимо воли, рождается крамольная мысль: «Да это же разум. Коллективный, непостижимый, но разум».
А тем временем в тёплых лабораториях люди в белых халатах, анализируя терабайты видео с замедленной съёмкой, потирают руки и заключают: «Ну, коллеги, кажется, мы всё поняли».
Объяснение с Чертёжной Доской, или Как Испортить Волшебство Логикой
Учёные — народ, испорченный тягой к порядку. Им мало восхищаться — им надо понять. И они, надо отдать им должное, кое-что поняли. Главного «виновника» зовут Крейг Рейнольдс, который в 1980-х, когда мы все играли в тетрис, создал компьютерную модель «Boids» (нечто вроде «птичонки»). И оказалось, что для рождения этого живого балета нужно всего три простых правила, достойных инструкции для вновь принятого в стаю скворца-стажёра:
«Тянись к товарищам!» (Сближение): Лети туда, где твои братья по перу. Одиночество — страшно, да и с гигиеной в стае проще.
«Не дыши соседу в затылок!» (Разделение): Избегай столкновений. Помни о личном пространстве, ибо вонь от перетёртых перьев ещё ни одной стае красоты не придала.
«Делай как я!» (Согласованность): Лети в том же направлении и с той же скоростью, что и окружающие. Не выпендривайся, индивидуализм — удел соколов-одиночек и ворон, а они, между прочим, не рисуют в небе шедевры.
Вот и всё. Запускаешь на компьютере сотню точек с этими алгоритмами — и вот он, танец, прямо на экране. Практично, элегантно и… до слёз обидно. Как если бы вам объяснили, что «Явление Христа народу» — это всего лишь удачное сочетание охры и умбры.
Биологи, не желая отставать, добавляют свои пять копеек. Мол, стая — это не толпа, а сверхорганизм. Хищник, нападая, видит не тысячу сардин, а одного гигантского, серебристого Ктулху с тысячью глаз. Он дезориентирован, он в панике, он не знает, за кого хвататься. А птицы, летящие клином? Это вам не перфоманс, а вопрос выживания. Каждая из них, кроме несчастного лидера, едет на воздушной волне, созданной крыльями впереди идущего товарища. Экономия сил — до 30%. Представьте, если бы по дороге на работу вы могли висеть на бампере впереди идущей машины, экономя бензин. Гениально!
Казалось бы, тайна разгадана. Можно расходиться, купить те самые варежки и жить дальше с чувством выполненного долга. Но…
Трещины в Лабораторном Стекле, или Где Сидит Тайна
При всей безупречности этих объяснений душа, эта ненаучная и неупорядоченная субстанция, продолжает шептать: «Что-то тут не так».
Вот смотрите. В стае из десяти тысяч скворцов нет главного. Никакого дирижёра с партитурой. Каждая птица следит всего за семью-восемью ближайшими соседями. Но как тогда маневр, будто электрический разряд, проносится по всей стае за долю секунды? Учёные скажут вам: «Каскадное распространение сигнала». Звучит солидно, но на деле это просто научный способ констатировать: «Одна птица чихнула влево, а все остальные, подхватив этот чих, создали волну».
Не кажется ли вам, что это подозрительно напоминает работу нейросети? Где каждый нейрон — простоват, но вместе они рождают мысль, Шекспира и идею бутерброда с колбасой. Может, стая — это и есть гигантский, летающий, мыслящий организм?
Или другой вопрос — цена ошибки. Представьте себе Московскую кольцевую в час пик, но только все машины летят в трёхмерном пространстве с огромной скоростью, а водители не смотрят вперёд, а лишь на соседей. По логике, малейшее торможение должно вызвать цепную реакцию и всеобщее крушение. Но его не происходит! Создаётся впечатление, что стая пронизана единым полем осознанности, подобным предвидению, позволяющим предугадать маневр соседа ещё до того, как он родился в его птичьем мозгу. Эдакий коллективный телепатический сервис.
И наконец, самый главный, геометрический вопрос. Почему формы так совершенны? Шар, тор, эллипс, серпантин… Это что, просто побочный продукт физики? Или мы, затаив дыхание, наблюдаем за тем, как сама Природа набрасывает в небе эскиз к платоновским идеальным формам, подчиняясь неким фундаментальным законам, которые управляют и вращением галактик, и ростом снежинок, и движением наших мыслей? Может быть, стая — это видимый пульс незримой математической гармонии, пронизывающей мироздание? Тот самый момент, когда хаос, поиграв в кости, вдруг выкладывает их в безупречно ровную линию и подмигивает нам свысока.
Заключение, в котором автор, как и положено, не делает выводов
Так что же мы видим? Рациональный механизм выживания или танец космического разума? Наука дала нам удочку — правила «трёх С», — но океан, в котором мы ей размахиваем, остаётся бездонным.
Мы можем сколько угодно говорить о синергии, эффективности и моделировании. Но в следующий раз, стоя на промёрзшем осеннем поле и глядя на этот дышащий, переливающийся шедевр на фоне свинцовых туч, задайте себе простой вопрос: а не являемся ли и мы, люди, со своими городами, социальными сетями и пробками на МКАД, такой же гигантской, неуклюжей, но всё же стаей?
Где каждый из нас следует своим трём простым правилам: сближаться, избегать конфликтов и согласовывать свои действия с соседями. И в этом нашем человеческом полёте тоже рождается нечто — культура, технологии, войны, любовь — сложное, непредсказуемое и подчас геометрически прекрасное.
Возможно, глядя на скворцов, мы смотрим в своеобразное зеркало. И видим там не просто птиц, а единственную форму, в которой нам позволено узреть величайшего Хореографа — саму Жизнь, что вечно танцует на грани хаоса и порядка, рождая из пустоты — совершенство, а из множества — единую душу.
А варежки… Варежки могут и подождать. Потому что есть в этом мире зрелища, перед которыми даже зябкие уши согласны на временные неудобства. Ради того, чтобы на мгновение почувствовать себя частью этого великого, непостижимого танца.
Понравилось зависнуть и подумать о вечном? Подписывайтесь на канал «Свиток Семи Дней» — тут мы регулярно отвлекаемся от поиска варежек, чтобы поразмышлять о самом важном. Делитесь статьей с друзьями (пусть тоже почешут репу), бурно обсуждайте в комментариях и не стесняйтесь ставить лайки — каждый палец вверх это сигнал соседу по стае: «Я с тобой! Летим дальше!»