Лазарет, расположенный в огромном особняке, построенном в центре Ялты еще при царском режиме, был мрачно полутёмным, несмотря на большие заклеенные крест-накрест и покрытые вековой пылью окна. Запах карболки и перекиси смешивался с удушливой сыростью свежевымытого пола, с тяжелым духом грязных бинтов и металлическим – крови. Декорации имитировали пространное помещение с холодными железными кроватями, стоящими в несколько рядов, на которых страдали раненые бойцы, которых изображали старательно забинтованные участники массовки. Между ними сновали санитарки и врачи. Хотя всё это являлось ненастоящим, искусственным, для Изабеллы это было нечто большее – полное, абсолютное погружение, почти реальность. Она переступала порог, держа в руках непривычно жесткие, накрахмаленные бинты, поправила шапочку на голове, чувствуя, как холодок пробегает по спине и сжимается сердце: Оля Дандукова – добровольный санитар – ее альтер-эго, восемнадцатилетняя девочка, вот здесь, среди раненных, где каждая мин
Публикация доступна с подпиской
Избранные произведенияИзбранные произведения