Мир будто застыл. Просто... остановился. Я слышала слова мужа, но мозг отказывался их обрабатывать. Как будто кто-то нажал на паузу в моей собственной жизни.
Вот так я и сидела на нашей кухне. И смотрела на Игоря…
— У меня есть сын от другой женщины — повторил он тише.
Мы с ним десять лет вместе. Десять! И вот сейчас, за обычным завтраком, он выдаёт такое. Будто рассказывает о погоде.
— Повтори…
— Оля, я...
Игорь провёл рукой по лицу. У него дрожали пальцы...
— Ему девять лет. Его зовут Саша. Я... я узнал о нём только месяц назад.
Девять лет?! Я встала. Села. Снова встала. По телу пошла странная дрожь — такая, знаете, когда непонятно, то ли смеяться, то ли кричать.
— Месяц назад — я медленно кивала, — месяц ты это знал. И молчал.
— Я не знал, как сказать...
— А как ты узнал?
Игорь опустил голову. И начал рассказывать.
Её звали Марина. Они встречались до меня. Короткий роман, ничего серьёзного — так он говорил. Потом она исчезла. Просто взяла и пропала из его жизни. Он пытался найти, но она сменила номер, переехала...
А потом появилась я.
— И вот месяц назад она написала мне в соцсетях — Игорь смотрел куда-то в сторону окна. — Сказала, что у неё серьёзная болезнь. Четвёртая стадия. И что у нас есть сын.
Тишина.
Знаете, когда в фильмах показывают такие сцены, всегда есть музыка. Драматичная, печальная. А в реальности — только тиканье часов на стене и шум машин за окном.
— Она хочет, чтобы я забрал его к себе — продолжил Игорь. — После... после того, как её не станет.
У меня началась истерика. Глупо, но ничего не могла с собой поделать.
— Забрал? К себе? К нам?!
— Оля...
— У нас нет детей! — я чуть не кричала. — Мы с тобой пять лет пытались! Пять лет! Врачи, анализы, процедуры... А у тебя, оказывается, уже есть ребёнок. Девять лет!
Игорь вздрогнул.
— Я не знал...
— Да какая разница?! — слезы покатились сами. Противные, горячие. — Какая разница, знал ты или нет? Факт остаётся фактом. У тебя есть сын. А я... я...
Не смогла договорить. Выбежала из кухни. Захлопнула дверь в спальню и упала на кровать.
Три дня
Три дня я не разговаривала с ним. Мы жили в одной квартире, но будто в параллельных мирах. Он спал на диване, я — в спальне. Он варил себе кофе утром, я — после того, как он уходил на работу.
В голове был хаос. Потому что дело было не только в обиде. Хотя она тоже было, ещё какая. Дело было в том, что где-то там живёт мальчик... Который скоро останется один. Совсем один.
Я смотрела в потолок по ночам и представляла его. Светлые волосы? Тёмные? Похож на Игоря? Или на мать?
И что он чувствует сейчас? Знает ли, что его мамы скоро не станет? Знает ли, что у него есть отец, который... который даже не знал о его существовании?
На четвёртый день я не выдержала.
— Покажи мне фотографию — сказала я, когда Игорь вернулся с работы.
Он замер с пакетом продуктов в руках.
— Что?
— Фото. Твоего сына. Покажи.
Игорь медленно поставил пакет на пол. Достал телефон. Несколько секунд пролистывал, потом протянул мне.
Я взяла телефон... и сердце ёкнуло.
Мальчик. Худенький, с огромными серыми глазами. Игорь смотрел на меня с экрана — только в детском варианте. Те же брови, та же родинка над верхней губой.
— Боже — прошептала я.
— Оля, я понимаю, что прошу невозможного — голос Игоря дрожал. — Понимаю, что у тебя есть все причины послать меня к чёрту. Но это ребёнок. Он не виноват. Он...
— Когда ты хочешь с ним встретиться? — перебила я.
Игорь моргнул.
— Что?
— Когда ты собирался с ним познакомиться?
Пауза.
— В субботу. Марина пригласила меня... пригласила нас к себе. Если ты согласишься.
Я посмотрела снова на фотографию. На эти глаза. На робкую улыбку.
— Я поеду с тобой — сказала я.
Наступила суббота.
Мы ехали всю дорогу молча. Игорь за рулём. Я смотрела в окно и пыталась дышать ровно.
Марина жила в пятиэтажном доме на окраине. Мы поднялись на третий этаж. Игорь позвонил в дверь.
Открыла женщина. Худая. Слишком худая. С платком на голове и усталыми глазами. Она улыбнулась. И я поняла — когда-то она была очень красивой.
— Игорь — сказала она тихо. Посмотрела на меня. — Вы, наверное, Ольга? Спасибо, что приехали.
Я кивнула. Слов не было.
— Саша! — позвала Марина. — Иди сюда, солнышко.
И он появился. Из коридора вышел мальчик. В джинсах и синей футболке. С теми самыми серыми глазами, что я видела на фото. Он смотрел на нас настороженно, прижимая к груди какую-то книжку.
— Саша, это... — Марина запнулась, — это Игорь. Помнишь, я тебе рассказывала?
Мальчик молчал. Изучал нас.
А потом вдруг спросил:
— А вы надолго?
Я почувствовала, как что-то сжалось внутри.
— Надолго — ответил Игорь. — Если ты не против.
Саша подумал. Кивнул.
Марина провела нас на кухню. Заварила чай. Мы сидели, и атмосфера была такая странная — будто мы пришли на поминки, хотя человек ещё жив.
— Сколько... — начал Игорь и не договорил.
— Врачи говорят, месяц. Может, два, — Марина говорила спокойно. Слишком спокойно. — Я хочу провести это время дома. С Сашей.
Она начала сбивчиво говорить:
— Я поступила тогда... Решила, что справлюсь сама. Что Игорь не должен знать. Но сейчас...
— Сейчас у вас нет выбора — закончила я за неё.
Марина кивнула.
— Саша хороший мальчик. Умный. Немного замкнутый, но...
Из комнаты донёсся грохот. Мы все вскочили.
Саша стоял посреди коридора, а вокруг валялись книги с полки. По его щекам текли слёзы.
— Я не хочу! — закричал он. — Я не хочу… Чтобы мама умирала! Не хочу!
Марина бросилась к нему, но Саша отшатнулся.
— Не хочу новую семью! Хочу… Чтобы всё было, как раньше!
Моё сердце разрывалось.
А потом...
Потом я сделала то, что сама себе объяснить не могу. Села на пол прямо рядом с ним. Среди книг. И тихо сказала:
— Знаешь, Саша, я тоже не хочу. Правда. Мне тоже страшно. И я тоже злюсь. Но иногда жизнь не спрашивает, хотим мы чего-то или нет. Она просто... Она просто случается, — договорила я, глядя на мальчика.
Саша шмыгнул носом. Вытер слёзы ладонью. И вдруг сел рядом со мной.
— А вы... вы будете как мама? — спросил он тихо.
Вопрос ударил, как обухом по голове.
— Нет — ответила я. — Я не буду как мама. Никто не сможет заменить твою маму. Саша. Никто и никогда.
Он посмотрел на меня. В этих серых глазах было столько боли, столько страха... Боже, как можно объяснить ребёнку, что такое смерть? Что такое потеря?
— Но я могу... — я замялась, подбирая слова, — я могу попробовать быть рядом. Если ты захочешь. Не вместо мамы. А просто... рядом.
Саша молчал. Потом взял одну из книг с пола — потрёпанную "Маленького принца" — и протянул мне.
— Мама читает мне её каждый вечер — сказал он. — Но она быстро устаёт...
Я взяла книгу. Открыла на случайной странице.
— "Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил" — прочитала я вслух.
— Это моя любимая фраза — Саша сел поближе.
И мы сидели там, на полу. В коридоре чужой квартиры. Говорили о Маленьком принце. Марина и Игорь стояли в стороне и молчали. А я понимала — возврата назад уже нет.
Следующие недели были... странными.
Мы с Игорем приезжали к Марине и Саше каждые выходные. Иногда я приезжала одна в будние дни — после работы. Просто посидеть. Почитать. Помочь с уроками.
Марина таяла на глазах. Но держалась. Ради сына держалась изо всех сил.
— Знаешь — сказала она мне однажды. — Я боялась, что ты будешь меня ненавидеть.
Она улыбнулась.
— Ты хороший человек, Оля. Саша тебя полюбил. Он вчера сказал мне: "Оля не пытается притворяться. Она настоящая".
Слёзы предательски защипали глаза.
— Он хороший мальчик — прошептала я.
— Позаботься о нём — Марина взяла мою руку. Её пальцы были холодными, тонкими, как птичьи лапки. — Пожалуйста. Он кажется сильным. Но внутри он очень ранимый. Ему нужна... нужна мама.
— У него есть мама — я сжала её руку. — Ты всегда будешь его мамой. Даже когда...
Не смогла договорить.
Марина скончалась через две недели. Тихо. Ночью. Во сне. Саша спал в соседней комнате. Ничего не слышал. Это было маленькое милосердие в этом большом кошмаре.
Похороны были скромными. Несколько родственников Марины, мы с Игорем, и Саша. Он стоял между нами — такой маленький в своём тёмном костюме — и не плакал. Просто смотрел на гроб грустными глазами.
А я держала его за руку. И думала — господи, как же он будет жить дальше? Как мы все будем жить?
После похорон мы забрали его к себе. Он молча собрал свои вещи. Молча сел в машину. Молча прошёл в квартиру. Сел на диван в гостиной.
— Саша — Игорь стоял рядом, — твоя комната — вот здесь. Оля помогла мне её обустроить. Там стол, книжная полка... Если что-то не нравится, мы можем переделать.
Саша кивнул. Но не двинулся с места. Мы с Игорем переглянулись.
— Мне можно... — начал мальчик и запнулся. — Мне можно взять мамину фотографию в свою комнату?
— Конечно — я села с другой стороны. — Можно всё, что ты захочешь. Это теперь твой дом, Саша.
Он посмотрел на меня.
— Как мне вас называть? — спросил вдруг. — Мамой? Или просто Оля?
Вопрос повис...
Я глубоко вдохнула.
— Называй меня так, как тебе комфортно — сказала я. — Если хочешь — Оля. Если когда-нибудь захочешь... по-другому... тоже хорошо. Без давления. Хорошо?
Саша задумался. Кивнул. И вдруг обнял меня. Крепко так обнял — и уткнулся лицом в плечо. И заплакал. Наконец-то заплакал.
Я гладила его по спине, чувствуя, как сама плачу, и шептала:
— Всё будет хорошо. Обещаю. Мы справимся. Вместе справимся.
Прошло полгода
Саша привыкал к новому дому. Не сразу, конечно. Были ночи, когда он просыпался с криками. Были дни, когда он замыкался в себе и мог часами молчать. Были моменты, когда я сама чувствовала себя неуютно — какая я ему мать? Я же чужая...
Но потихоньку всё менялось.
Он начал улыбаться. Сначала редко, потом чаще. Стал рассказывать о школе. Нашёл новых друзей. Полюбил мою яичницу по воскресеньям и Игоревы рассказы на ночь.
А я... я полюбила его. Просто полюбила. Не потому, что должна была. Не из жалости. А потому что он стал... моим. Нашим.
Однажды вечером я укладывала его спать. Читала очередную главу из новой книги. Саша уже закрывал глаза, когда вдруг тихо сказал:
— Мам...
Я замерла.
— Оля-мама — поправился он, не открывая глаз. — Спокойной ночи.
Оля-мама.
Я выключила свет и вышла из комнаты на ватных ногах. Игорь ждал меня в коридоре. Увидел моё лицо — и понял всё без слов. Обнял.
— Справились? — прошептал он.
— Справляемся — ответила я, уткнувшись ему в плечо.
И это была правда.
Знаете, жизнь — штука странная. Она не спрашивает разрешения, когда переворачивает всё с ног на голову. Не предупреждает. Не даёт времени подготовиться.
Она просто берёт и швыряет тебя в воду. А ты либо тонешь, либо учишься плыть.
Год назад я бы никогда не поверила, что буду... мамой. Не в биологическом смысле, конечно. А в том, что по-настоящему важно.
Я научилась завязывать галстук для школьных праздников. Выучила названия всех покемонов (их больше, чем я думала, честное слово!). Узнала, что лучшее лекарство от плохого настроения — это какао с маршмеллоу и старые мультфильмы.
И я поняла кое-что важное.
Семья — это не только родная кровь. Это выбор. Каждый день ты выбираешь — быть рядом или уйти. Поддержать или отвернуться. Простить или держать обиду.
Мы с Сашей выбрали друг друга. Не сразу. Не легко. Но выбрали.
Вчера он принёс из школы рисунок. Обычный детский рисунок — домик, солнышко, три фигурки. Я, Игорь и он сам. А внизу неровными буквами было написано: "Моя семья".
Я повесила этот рисунок на холодильник. И каждый раз, когда смотрю на него, улыбаюсь.
Сегодня утром Саша спросил, можно ли ему позвать друзей на день рождения. Сюда, домой. И когда я сказала "конечно", он вдруг добавил:
"А ты поможешь испечь торт, мама? Я хочу сам, но у меня не получится без тебя, так вкусно… Мама".
Без всяких приставок.
Просто — мама.
И знаете что? Я не променяю это ни на что в мире...
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍