Когда ко мне на приём приходит человек с подозрением на диссоциативное расстройство идентичности (ДРИ), я всегда помню: передо мной не «случай из учебника», а живая история боли, выживания и попыток сохранить себя в невыносимых условиях. Сегодня я поделюсь тем, что вижу, слышу и чувствую в работе с такими пациентами — без клише и сухих терминов.
Первые звоночки: что настораживает
Сеанс начинается обычно. Человек рассказывает о тревоге, проблемах в отношениях, «провалах» в памяти. Но потом — едва уловимая перемена: интонация, взгляд, даже осанка. Словно в кресло сел другой человек.
Именно это «другое» — ключ. Не актёрская игра, не притворство, а реальная смена внутреннего управления. В этот момент я вижу:
- резкую смену лексики (от деликатной к агрессивной или наоборот);
- изменение тембра голоса;
- иной способ держать тело (например, расслабленная поза сменяется напряжённой);
- потерю связи с предыдущим разговором («О чём вы говорили? Я не помню»).
Как это устроено изнутри
Представьте оркестр, где каждый инструмент вдруг начинает играть свою мелодию. Так и при ДРИ: единая личность распадается на несколько «ансамблей», каждый из которых:
- живёт по своим правилам;
- хранит свои воспоминания;
- имеет уникальный характер, возраст, иногда даже пол;
- может обладать навыками, недоступными «основной» личности (например, говорить на иностранном языке).
Почему так происходит? Это не каприз психики, а последний рубеж обороны. Когда ребёнок сталкивается с травмой (насилием, хроническим стрессом, потерей), его сознание учится «отключаться». Со временем эти отключения кристаллизуются в отдельные идентичности — они берут на себя боль, гнев, страх, позволяя «основной» части выживать.
Что говорит диагностика
Чтобы подтвердить ДРИ, я опираюсь на критерии МКБ‑10:
- Наличие минимум двух идентичностей, которые попеременно контролируют поведение.
- Значительные провалы в памяти (не просто забывчивость, а отсутствие воспоминаний о важных событиях).
- Исключение других причин (неврологических заболеваний, интоксикации).
Но цифры и критерии — лишь каркас. Настоящая работа начинается с истории человека.
Три реальных случая из практики
Случай 1: «Невидимый штурман»
Женщина 35 лет. Жалуется на «странные периоды»: «Я прихожу домой, а в сумке — вещи, которые не покупала. В телефоне — сообщения, которых не писала». В терапии выясняется: в моменты стресса активируется альтер‑эго — решительная, деловая женщина, которая «берёт руль» в кризисных ситуациях. Сама пациентка об этом не знает.
Случай 2: «Два полюса одной жизни»
Мужчина 30 лет. Одна личность стремится к стабильности (семья, карьера), другая — к разрушению (рискованные поступки, конфликты). Он описывает это как «внутреннюю войну»: «Я чувствую, что меня разрывают на части, но не могу остановиться».
Случай 3: «Молчание вместо боли»
Девушка 21 год. Не помнит события трёх лет жизни, включая смерть матери. Воспоминания заблокированы, но в снах появляются «чужие» голоса. Через техники рескриптинга удаётся установить контакт с альтер‑эго, которое «хранило» эти воспоминания.
Как строится терапия
Шаг 1. Создание безопасного пространства
Первое правило — не напугать. Многие пациенты боятся, что их «стирают» или заставляют отказаться от частей себя. Я объясняю: цель — не уничтожение, а объединение (интеграция), где каждая идентичность найдёт своё место.
Шаг 2. Карта внутреннего мира
Вместе с пациентом мы:
- выявляем все альтер‑эго (их может быть от 2 до 50+);
- фиксируем триггеры переключений (определённые люди, места, эмоции);
- изучаем историю каждой личности (когда появилась, какую функцию выполняет).
Шаг 3. Работа с травмой
Используем:
- когнитивно‑поведенческую терапию (коррекция убеждений: «Я слабый», «Мир опасен»);
- EMDR (переработка травматических воспоминаний через билатеральную стимуляцию);
- техники рескриптинга (изменение восприятия травмирующих событий).
Шаг 4. Навыки саморегуляции
Учим пациента:
- распознавать приближение переключения (например, по телесным ощущениям);
- применять техники заземления («5‑4‑3‑2‑1»: назвать 5 предметов вокруг, 4 звука, 3 тактильных ощущения и т.д.);
- вести дневник состояний (фиксировать эмоции, триггеры, реакции).
Шаг 5. Интеграция
Постепенно помогаем идентичностям «договориться»:
- «агрессивная» личность учится выражать гнев словами, а не действиями;
- «детская» — получает поддержку, а не подавление;
- «защитница» — находит менее разрушительные способы оберегать человека.
Важные акценты
- Медикаменты — только как поддержка (антидепрессанты при депрессии, анксиолитики при тревоге). Они не «лечат» ДРИ, но снижают сопутствующие симптомы.
- Сроки терапии — от 3 до 7+ лет. Быстрых решений нет.
- Рецидивы возможны. Задача — научить пациента распознавать ранние признаки обострения.
- Роль близких — быть опорой, а не судьёй. Важно:не пытаться «вызвать» определённую личность;
- говорить спокойно: «Я вижу, ты сейчас другой. Что ты чувствуешь?»;
- поддерживать рутину (режим дня снижает частоту переключений).
Что важно помнить
ДРИ — не «интересный феномен», а тяжёлое последствие травм. Но даже с таким диагнозом можно:
- снизить частоту переключений;
- восстановить целостность памяти;
- научиться жить, не боясь «потерять себя».
Если вы узнали в этом описании себя или близкого человека — обратитесь к специалисту. Диагноз ставит только врач, а терапия требует индивидуального подхода. Помните: просить помощи — это не слабость, а шаг к целостности.