Глава 1
Их жизнь была не идеальной, но Маша считала ее прочной, как старый дуб у них во дворе. Антон, ее муж, работал архитектором, она – преподавателем литературы в колледже. Вечерами они пили чай на кухне, обсуждали планы на отпуск или молча смотрели фильмы, и в этой тишине нет-нет да и промелькнет мысль: «А где же мы? Куда делись те двое, что могли целоваться по три часа подряд?»
Мысль была тонкой, как паутинка, и Маша тут же ее смахивала. Так живут все. Страсть сменяется привычкой, а привычка – фундаментом. Их фундамент казался нерушимым.
Пока в их жизни не появился Артем.
Он был новым партнером Антона по проекту – молодым, дерзким скульптором, с которым их архитектурное бюро выиграло тендер на строительство культурного центра. Артем был полной противоположностью Антону. Где Антон был сдержан и корректен, Артем взрывался смехом, жестикулировал, его темные глаза искрились азартом. Он ворвался в их жизнь вихрем, став частым гостем за их столом.
В тот вечер Антон задержался на работе. Артем приехал забрать забытые чертежи. Шел дождь, и Маша, из вежливости, предложила чаю.
— Холодно, — сказала она, подавая ему кружку. Их пальчики ненадолго встретились. — Осень.
— А я люблю осень, — улыбнулся Артем, его взгляд скользнул по ее лицу, по распущенным волосам, по простому домашнему халату. — В ней есть тайна. И обещание уюта.
Они разговорились. Сначала о проекте, потом о книгах, о музыке. Маша не помнила, когда последний раз говорила с кем-то так… живо. Каждое его слово будто задевало какую-то потаенную струну в ней. Он слушал ее, не перебивая, глядя прямо в душу, и в его взгляде было восхищение, которого она так давно не видела.
— Антону повезло, — вдруг сказал Артем, отпивая чай. — У него есть ты. Теплый дом. Ты… как будто сошла с полотен старых мастеров. В тебе есть тихая сила.
Маша покраснела и опустила глаза. Комплимент был слишком личным, слишком прямым.
— Я? Сила? — рассмеялась она смущенно. — Я просто учитель, который бьется над тем, чтобы студенты прочли хоть что-то, кроме постов в соцсетях.
— Нет, — он покачал головой. — Ты – хранительница. Хранительница этого очага. Но мне кажется, иногда и хранителям нужно, чтобы о них помнили. Чтобы их… видели.
Сердце Маши екнуло. Он видел. Видел ту самую трещину, которую она сама боялась рассмотреть.
В прихожей щелкнул замок.
— Я дома! — послышался голос Антона.
Артем встал, его лицо снова стало дружелюбным и непринужденным.
— Спасибо за чай, Маш. До завтра, Антон!
Когда он ушел, а Антон, усталый, поцеловал ее в щеку и прошел в душ, Маша осталась стоять на кухне. Она прикоснулась к тому месту на руке, где коснулись его пальцы. Внутри все горело. И этот жар был одновременно страшным и пьянящим.
Глава 2: Первый шаг в туман
Прошла неделя. Мысль об Артеме не отпускала. Маша ловила себя на том, что перед его визитами дольше выбирает платье, наносит незаметный слой помады. Их разговоры за чаем стали ритуалом, полным недосказанностей и красноречивых взглядов.
Антон ничего не замечал. Он был погружен в работу, в дедлайны. Его мир состоял из чертежей и расчетов. Мир Маши сузился до ожидания звонка или сообщения.
Однажды Артем написал ей поздно вечером. Не в общий чат, а лично.
«Сегодня видел в парке пару. Они спорили о чем-то, потом он сорвал с клена самый красный лист и вложил ей в ладонь. Она улыбнулась, и все было кончено. Я подумал о тебе. О том, как давно я не видел, чтобы кто-то дарил тебе алые листья».
Сообщение обожгло. Оно было таким интимным, таким пронзительным. Маша долго смотрела на экран, чувствуя, как по щекам текут слезы. Отчего? От жалости к себе? Оттого, что кто-то увидел ее пустоту? Или от счастья, что этот кто-то – он?
Она не ответила. Но и не удалила сообщение.
На следующий день Антон уехал в командировку на три дня. Проект требовал его присутствия на другом конце страны. Провожая его в аэропорту, Маша чувствовала себя предательницей. Его прощальный поцелуй был обычным, сухим.
«Он даже не посмотрел мне в глаза», — подумала она с обидой, и эта обида стала оправданием.
Вечером того же дня раздался звонок.
— Привет, это Артем. Антон просил передать, что благополучно долетел, но у него сел телефон. Он попросил меня тебе сообщить.
Оба знали, что это ложь. У Антона был повербанк, и он бы нашел способ позвонить сам.
— Спасибо, — тихо сказала Маша. — Я… я как раз собиралась чай заваривать. Если ты без дела…
Он был через двадцать минут. На пороге он стоял с бутылкой красного вина и с тем самым алым кленовым листом в руке.
— Нашел прямо под твоим окном, — сказал он, протягивая его.
Это был момент, когда земля ушла из-под ног. Они сидели на диване, пили вино, разговаривали обо всем и ни о чем. Говорили они тихо, будто боялись спугнуть то хрупкое, невидимое, что витало в воздухе между ними.
— Я не могу перестать о тебе думать, Маша, — вдруг сказал он, глядя на огонь в камине. — Это неправильно. Я знаю. Но твоя тишина… она кричит во мне.
— Артем, не надо, — прошептала она, но ее рука лежала на диване так близко к его руке, что она чувствовала исходящее от него тепло.
— Почему? Ты несчастлива. Я это вижу. Он… он хороший человек, Антон. Но он перестал быть твоим мужем. Он твой сосед по жизни.
Эти слова были как удар ножом. Потому что они были правдой.
— Я не могу изменить ему, — сказала Маша, и голос ее дрогнул. — Мы строили эту жизнь десять лет.
— А ты хочешь прожить в постройке, которая стала тесной и холодной? — он наклонился ближе. Его дыхание коснулось ее губ. — Маша… Дай себе шанс. Дай нам шанс.
Она не ответила. Она просто закрыла глаза. И этот жест стал ее первым, молчаливым предательством. Его поцелуй был не таким, как у Антона. Он был губительным штормом, огнем, который сжигал все на своем пути – долг, совесть, прошлое.
Когда он ушел под утро, Маша стояла у окна, глядя на его удаляющиеся фары. Она чувствовала себя грязной, разбитой и… живой. Такой живой, как не чувствовала себя много лет. Внутри пела каждая клетка, а в ушах стоял оглушительный звон стыда.
Она подошла к зеркалу. Ее отражение казалось чужим. Глаза блестели лихорадочным блеском, на губах застыла чужая улыбка.
«Что я наделала?» — прошептала она беззвучно.
Но ответа не было. Была только тишина и щемящее предвкушение следующего шага в тумане.
Глава 3: Игра с огнем
Командировка Антона закончилась. Он вернулся загорелым, немного уставшим, но довольным – проект был спасен. Он привез Маше подарок – дорогое шелковое парео с ярким тропическим принтом.
— Это тебе, солнышко. Напомнило твои глаза, — сказал он, целуя ее в лоб.
Раньше бы она растаяла. Сейчас же подарок казался неуместным, кричащим и… дешевым. Не в денежном смысле, а в душевном. Купленный в спешке в дьюти-фри, чтобы просто отметить галочку «я привез жене подарок». Она вспомнила алый лист. И этот простой, ничего не стоящий жест показался ей дороже любого шелка.
— Спасибо, — сухо сказала она, откладывая сверток в сторону. — Как поездка?
Они разговаривали, но между ними выросла невидимая стена. Маша ловила себя на том, что вздрагивает, когда звенит телефон, и злится на себя за эту нервозность. Она стала придираться к Антону по пустякам: разбросанные носки, невымытая чашка. Это была мелочная, отчаянная попытка найти оправдание своему поступку, превратить его в справедливую месть за невнимательность.
Антон отмахивался, погружаясь в телевизор или в планшет. Стена становилась выше.
Встречи с Артемом стали их тайной вселенной. Они были редкими, выстраданными, украденными у будней. Короткий обед, когда Антон был на совещании. Прогулка в парке, пока он играл в футбол с друзьями. Каждая встреча была наполнена таким накалом страсти и таким чувством вины, что у Маши перехватывало дыхание.
Однажды, вернувшись с такой «прогулки», она застала Антона в гостиной. Он сидел на диване, на котором она и Артем были всего пару часов назад, и смотрел в одну точку. Лицо его было серым.
— Антон? Что случилось? — у Маши похолодело внутри. «Он все знает».
Он медленно поднял на нее глаза. В них не было гнева. Была пустота.
— Бюро… Наш проект заморозили. Инвестор отказался. Все. Полгода работы к черту.
Волна облегчения, которая накатила на Машу, была такой мощной, что ее чуть не вырвало. Он не о том. Он не о ее предательстве.
Она подошла, обняла его.
— Ничего, справимся. Найдем другой проект.
Он обнял ее в ответ, прижался лицом к ее животу.
— Ты моя опора, Маш. Без тебя я бы не справился.
Эти слова ранили ее острее ножа. Она гладила его по волосам, смотря в стену, за которой угасал осенний день, и чувствовала, как внутри нее разрывается на части какая-то последняя перегородка. Она предавала этого человека в самый трудный для него момент. Она была не опорой. Она была гнилой балкой, готовой обрушить весь его мир.
В тот вечер она написала Артему: «Мы должны прекратить. Это кончится плохо. Я не могу так с ним».
Он ответил мгновенно: «Хорошо. Я понимаю. Но встретимся в последний раз? Завтра, в студии? Мне нужно тебя увидеть. Чтобы попрощаться».
Маша знала, что это ловушка. Она знала, что одного его взгляда будет достаточно, чтобы все ее благие намерения рассыпались в прах. Но запретный плод был слишком сладок. И мысль о «последнем разе» делала его еще желаннее.
— Завтра я задержусь в колледже, — солала она Антону за ужином. — Нужно проверить кипу работ.
— Хорошо, — кивнул он, не отрываясь от тарелки. — Я, наверное, с ребятами в бассейн сгоняю. Развеяться.
Они лгали друг другу, глядя в глаза, и оба делали это с пугающей легкостью.
На следующий день Маша поехала в студию Артема. Это было большое помещение на заброшенной фабрике, заваленное глиной, гипсом и черновыми эскизами. Он встретил ее у двери. Не говоря ни слова, он взял ее за руку и подвел к большому объекту, скрытому под влажной тканью.
— Я начал это в тот день, когда мы впервые встретились у вас дома, — тихо сказал он и дернул ткань.
Маша ахнула.
Перед ней стояла скульптура. Неоконченная, грубая, но в ней безошибочно угадывалась она. Ее поза, наклон головы, разлет бровей. Но в глине она была не тихой хранительницей очага, а вакханкой. В ее позе была страсть, в полуоткрытых губах – зов, в глазах – буря.
— Это… я? — прошептала она.
— Это та, кем ты являешься на самом деле, — сказал Артем, обнимая ее сзади. Его губы коснулись ее шеи. — Та, что прячется внутри. Я не могу отпустить тебя, Маша. Я не могу.
И она поняла, что тоже не может. Она повернулась к нему и ответила на его поцелуй со всей яростью и отчаянием, на которые была способна. В этот момент Антон, их общий дом, их прошлая жизнь – все перестало существовать. Были только они двое в полумраке студии, и глиняное воплощение ее греха, взиравшее на них с немым укором.
Она сделала свой выбор. Игра с огнем продолжалась, и Маша уже чувствовала запах гари.
Глава 4: Тень на пороге
Их тайный мир обрел свою структуру и ритм. Встречи в студии Артема, быстрые обеды в кафе на другом конце города, сообщения, которые Маша безжалостно удаляла. Она жила в постоянном напряжении, как шпион на вражеской территории. Ее чувства к Антону превратились в странную смесь жалости, раздражения и давящего, всепоглощающего чувства вины.
Она стала внимательнее к нему, как бы пытаясь компенсировать свой грех. Готовила его любимые блюда, предлагала посмотреть вместе фильм, интересовалась работой. Но эта забота была неестественной, натянутой. Антон, все еще подавленный провалом проекта, поначалу радовался этому вниманию, но потом в его глазах стал появляться вопрос.
Однажды вечером, когда Маша мыла посуду, он подошел и обнял ее сзади.
— Знаешь, ты в последнее время какая-то другая, — тихо сказал он, положив подбородок ей на макушку.
Ложка со звоном выскользнула у Маши из рук и упала в раковину.
— Д-другая? В каком смысле? — она почувствовала, как спина покрывается ледяным потом.
— Не знаю. Более отстраненная. Или более нервная. Как будто ты всегда где-то далеко. Мне кажется, или мы стали реже разговаривать?
В его голосе не было подозрения, лишь искреннее недоумение и грусть. И от этого Маше стало еще больнее.
— Просто устаю, — отвернулась она, включая воду. — В колледже аврал, экзамены скоро. И за тебя переживаю.
Он вздохнул и отпустил ее.
— Понятно. Ладно, не буду мешать.
Он ушел в гостиную, и его уходящая спина казалась ей таким укором, что она готова была разрыдаться.
Встречи с Артемом стали ее единственным спасением и ее личным адом. Он был страстью, опьянением, забвением. В его студии она могла быть той самой «вакханкой» с его скульптуры – свободной, дикой, желанной. Но стоило ей выйти на улицу и сесть в машину, как на нее накатывала тошнотворная волна стыда.
Однажды Артем, заметив ее подавленность после их встречи, взял ее за подбородок.
— Хватит себя терзать. Ты заслуживаешь счастья. Мы не делаем ничего плохого. Мы просто живем.
— Мы разрушаем жизнь другого человека, Артем! — вырвалось у нее. — Он хороший. Он мне верит!
— А разве ты не разрушала свою жизнь, годами живя в тисках? — его глаза сверкнули. — Он тебя не видит, Маша! Он видит удобную жену, часть своего уютного мирка. А я… я вижу тебя. Настоящую.
Его слова, как всегда, были и ядом, и противоядием. Они усыпляли ее совесть, убеждая, что грех – это на самом деле акт освобождения.
Однажды пятничным вечером Антон сообщил, что уезжает на рыбалку с друзьями до воскресенья. Старая, добрая традиция. Маша обрадовалась – два дня свободы. Два дня с Артемом.
Они провели субботу вместе в студии, а в воскресенье Артем неожиданно предложил:
— Пошли в кино. В настоящий кинотеатр. Поедим попкорна, как нормальные люди.
— Ты с ума сошел? — ужаснулась Маша. — Нас могут увидеть!
— Кто? Все твои студенты в воскресенье вечером? Расслабься. Мы поедем в тот новый мультиплекс на выезде. Никто нас там не знает.
Маша долго сопротивлялась, но тяга к нормальности, к простому свиданию, как у всех, была слишком сильна. Она согласилась.
И все было прекрасно. Они смеялись, держались за руки в темноте кинозала, ели попкорн. На два часа она почувствовала себя просто женщиной с любимым мужчиной. Не воровкой, не предательницей.
Выходя из зала, она вся светилась от счастья. Она болтала что-то Артему, а он улыбался ей в ответ. И в этот самый момент, в толпе расходящихся зрителей, ее взгляд случайно встретился с другим. С знакомым. С холодным и ничего не выражающим взглядом Сергея, лучшего друга Антона.
Сергей смотрел на нее, на ее руку, лежавшую на руке Артема. Он не улыбнулся, не кивнул. Он просто смотрел. Секунда, две. Потом он развернулся и растворился в толпе.
У Маши подкосились ноги.
— Что случилось? — тут же спросил Артем.
— Сергей… — прошептала она, и мир вокруг поплыл. — Друг Антона. Он видел нас.
Тень, которую она так боялась, наконец, настигла их. И теперь она знала – буря не за горами.
Глава 5: Тишина перед бурей
Той ночью Машу трясло как в лихорадке. Она металась по пустой квартире, не в силах ни сидеть, ни лежать. Каждый скрип дома, каждый звук на улице заставлял ее вздрагивать. Она ждала, что вот-вот раздастся звонок в дверь, и на пороге появится Антон с глазами, полными боли и гнева.
Артем звонил, успокаивал:
— Ничего страшного. Скажем, что случайно встретились. Что ты была в кино одна, а я просто подошел поздороваться.
— Он не дурак, Артем! Он видел, как мы смотрели друг на друга! Он все понял!
— Успокойся. Даже если понял, он ничего не скажет Антону. Мужская солидарность. Он сначала поговорит с тобой.
Но это не успокаивало. От одной мысли о предстоящем разговоре с Сергеем ей становилось дурно.
Антон вернулся в воскресенье вечером усталый, загорелый и в отличном настроении. Он привез рыбу, смеялся, рассказывал забавные случаи.
— А Сергей там был? — не удержалась Маша, стараясь говорить как можно естественнее.
— Сергей? Нет, он в этом году не поехал. Говорил, что с семьей в торговый центр собирался, что-то детям купить.
Машино сердце упало. Значит, он не стал рассказывать Антону о их встрече сразу. Но это не значило, что он не сделает этого позже. Эта неопределенность была хуже любой развязки.
Наступила неделя тягостного, давящего ожидания. Маша ловила на себе взгляды коллег, казалось, что все вокруг знают ее secret. Она почти не виделась с Артемом, отговариваясь стрессом и необходимостью «взять паузу». На самом деле она боялась, что за ними следят.
Антон чувствовал ее нервозность.
— Может, тебе к врачу сходить? — предложил он как-то вечером. — Ты вся на нервах. Или к психологу? Модно сейчас.
— Нет, все нормально, — отмахнулась она. — Просто переутомление.
Он покачал головой, но не стал настаивать. Его пассивность, которая раньше ее раздражала, теперь вызывала приступы бешеной ярости. «Почему он не видит? Почему не чувствует? Почему не встряхнет меня и не заставит все рассказать?»
Она почти решилась на признание. Готова была упасть на колени и выложить все, лишь бы прекратить это мучительное ожидание. Но страх останавливал ее. Страх потерять все. И не столько Антона, сколько привычный уклад, безопасность, общий быт.
В пятницу раздался звонок на ее мобильный. Незнакомый номер. Предчувствие беды сжало ей горло.
— Алло?
— Мария? Это Сергей. Нам нужно поговорить.
Голос у него был ровный, холодный, без эмоций.
— С-сергей? Привет. О чем?
— Думаю, вы догадываетесь. Встретимся завтра, в десять утра, в кофейне «У камина». Приходи одна.
Он повесил трубку, не дав ей возможности отказаться.
Весь вечер Маша провела в состоянии, близком к кататонии. Она механически готовила ужин, мыла посуду, смотрела с Антоном сериал, не понимая ни слова. Он что-то спрашивал ее, а она отвечала «да» или «нет», глядя в одну точку.
«У камина» было тихим, пафосным местом, куда они с Антоном ходили только по особым случаям. Ирония судьбы.
Она почти не спала всю ночь. Утром, глядя на свое бледное, осунувшееся отражение в зеркале, она думала только об одном: какое оружие он приготовил? Шантаж? Ультиматум? Или просто приговор?
Глава 6: Ультиматум
Она пришла за пять минут до десяти. Сергей уже сидел за столиком в углу, пил эспрессо и смотрел в окно. Он был один.
Увидев ее, он не улыбнулся, лишь кивком указал на стул напротив.
— Закажешь?
— Нет, спасибо, — прошептала Маша, опускаясь на стул. Руки у нее дрожали, и она спрятала их под столом.
Он допил свой кофе, поставил чашку на блюдце и наконец посмотрел на нее. Его взгляд был тяжелым и неумолимым.
— Я видел тебя в воскресенье. С Артемом.
Маша молчала, глотая воздух.
— Я не буду тратить время на гипотезы. Я просто скажу, что я думаю. У вас роман. Длится он, судя по всему, уже больше месяца.
Она снова кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Антон мой лучший друг. Мы знакомы с детского сада. Я знаю его как себя. Он тебя обожает. Ты для него весь мир.
— Я знаю, — выдавила Маша, и слезы покатились по ее щекам. — Сергей, я…
— Заткнись, — отрезал он спокойно, без злобы. — Я не для того здесь, чтобы слушать твои оправдания. Я здесь, чтобы дать тебе выбор.
Он сделал паузу, давая ей понять всю серьезность момента.
— Вариант первый. Ты в ближайшее время разрываешь все отношения с этим… Артемом. Навсегда. И ты забываешь, что это вообще когда-либо было. Ты возвращаешься к мужу и делаешь все, чтобы быть ему хорошей женой. И я молчу. Никто и никогда не узнает о твоем… проколе.
— А в-второй? — еле слышно спросила Маша.
— Второй вариант. Я все рассказываю Антону. Прямо сегодня. Со всеми подробностями. И ты сама представляешь, что будет дальше.
Маша смотрела на него, и в глазах у нее стоял ужас. Это был не просто выбор между правдой и ложью. Это был выбор между жизнью в вечном, давящем чувстве вины перед Антоном и полным разрушением всего, что она знала.
— Почему? — прошептала она. — Почему ты не расскажешь ему сразу? Почему даешь мне шанс?
Сергей откинулся на спинку стула.
— Потому что я видел, каким он был после провала проекта. Он едва держался. Если он узнает про это сейчас… я не знаю, что с ним будет. Я не хочу его ломать. Ради наших старых дружеских уз я готов сделать вид, что ничего не видел. Но только при одном условии: ты исчезаешь из жизни того типа, и это дерьмо никогда больше не повторится.
Он говорил жестко, цинично, но в его словах была какая-то извращенная забота об Антоне. Он защищал друга, давая его браку последний шанс.
— Я… мне нужно подумать, — сказала Маша.
— У тебя есть ровно 24 часа, — Сергей поднялся и бросил на стол купюру для оплаты кофе. — Завтра в это же время я позвоню тебе. И ты скажешь мне свой выбор. Если я не услышу от тебя, что ты порвала с ним, я еду к Антону.
Он ушел, не оглянувшись.
Маша сидела за столиком, не в силах пошевелиться. Перед ней был выбор между двумя безднами. Предать и продолжать лгать мужу, оставаясь с ним из-за чувства долга и страха. Или предать его еще раз, выбрав правду и свободу с Артемом, но разрушив его жизнь и став в его глазах монстром.
Она вышла на улицу. Шел мелкий, противный дождь. Она достала телефон. Набрала номер Артема. Палец замер над кнопкой вызова.
Сделать ли этот звонок – уже было ответом.
Глава 7: Выбор
Палец дрогнул, и она убрала телефон. Позвонить Артему сейчас – значит, сразу сделать выбор. Его страсть, его объятия, его слова о свободе затуманили бы ее разум, и она бы не смогла думать здрано. А это решение требовало трезвой головы.
Она поехала не домой, а в парк, где они с Антоном когда-то гуляли, будучи еще просто влюбленной парой. Она села на промокшую скамейку и смотрела на пустые аллеи, по которым гонял ветер опавшие листья.
Что ей было дороже? Призрачное чувство «настоящей жизни» с Артемом, которое было выстроено на лжи и могло в любой момент рухнуть? Или десятилетие привычного быта, общих воспоминаний, тепла, которое, пусть и потускнело, но все еще было теплом?
Она думала об Антоне. О том, как он радовался, когда они купили эту квартиру. Как он ночами сидел с учебниками, помогая ей готовиться к экзаменам, когда она получала второе образование. Как он плакал на ее плече на похоронах ее отца. Их жизнь не была сплошным адом. Она была жизнью. Со своими шероховатостями, с бытом, с рутиной. Но разве жизнь другого человека была лучше?
Артем был ураганом. Ярким, ослепляющим, сносящим все на своем пути. Но ураганы не длятся вечно. Они проносятся и оставляют после себя руины.
К вечеру она поняла, что ее решение – не между Антоном и Артемом. Оно было между тем, кем она была последние десять лет, и тем, кем она стала за последние месяцы. И та, новая Маша, которая лгала, притворялась и изменяла, была ей отвратительна.
Она пришла домой. Антон что-то готовил на кухне.
— Ты где была? Весь день тебя не было, — спросил он, не оборачиваясь.
— Гуляла. Думала.
Она подошла к нему сзади и обняла, прижавшись щекой к его спине. Он замер.
— Что случилось, Маш?
— Прости меня, — прошептала она, и в этих словах был смысл, который он понять не мог.
Он повернулся, обнял ее.
— Что ты? За что? Ладно, все хорошо.
В его объятиях она почувствовала не страсть, не огонь, а что-то другое. Устойчивость. Прочность. Дом. И она поняла, что готова заплатить за этот дом любую цену. Даже цену вечной лжи.
На следующее утро, ровно в десять, раздался звонок.
— Ну? — голос Сергея был стальным.
— Я выбираю первый вариант, — тихо, но четко сказала Маша. — Я порву с ним. Сегодня же.
— Умно. Я рад, что ты проявила благоразумие. Помни: это твой последний шанс. Если я хоть раз заподозрю неладное...
— Я поняла.
Она повесила трубку и набрала номер Артема.
— Привет, солнце! — он звучал радостно.
— Нам нужно встретиться. В студии. Через час.
Она приехала первой. Стояла и смотрела на свою незаконченную скульптуру. «Вакханка». Глиняная пошлая пародия.
Артем влетел в студию с сияющими глазами и попытался ее обнять.
— Я соскучился!
Маша отступила на шаг.
— Все кончено, Артем.
Его улыбка медленно сползла с лица.
— Что кончено?
— Мы. Наши встречи. Все.
— Почему? Что случилось? Он что-то узнал?
— Нет. Но нас видели. И этот человек дал мне выбор. Или ты, или мой брак. Я выбираю брак.
Артем смотрел на нее с недоверием, которое быстро сменилось гневом.
— Ты шутишь? После всего, что было между нами? Ты выбираешь эту серую, безразличную жизнь? Ты же говорила, что несчастна!
— Я была несчастна. А теперь я буду лгать. И буду жить с этим. Это мой крест.
— Ты просто боишься! Боишься потерять свой уютный мирок! Ты трусиха, Маша!
— Да! — крикнула она в ответ, и слезы хлынули из ее глаз. — Да, я боюсь! Я не хочу ломать ему жизнь! Я не хочу быть монстром! Прости.
Она развернулась и пошла к выходу.
— Маша! — его голос дрогнул. — Я люблю тебя.
Она остановилась, но не обернулась.
— Это неправда. Ты любил ту идею, которую придумал. Ту самую «вакханку». Ее не существует. А я... я просто учительница, которая совершила ужасную ошибку.
И она вышла, не оглянувшись. Впервые за долгое время она чувствовала не вину, а странное, выстраданное спокойствие. Путь был выбран. Теперь ей предстояло его пройти.
Глава 8: Цена спокойствия
Первые недели были самыми трудными. Каждый звонок телефона заставлял ее вздрагивать, ожидая гневных тирад от Артема. Но он молчал. Видимо, его гордость была ранена сильнее, чем она думала.
Она изо всех сил старалась быть идеальной женой. Ласковой, внимательной, предупредительной. Она вернулась к своим старым привычкам – стала печь по выходным, предложила Антону записаться на парные танцы. Он с радостью соглашался, и в его глазах снова загорался тот самый огонек, который она не видела много лет.
Их жизнь медленно налаживалась. Стену между ними, которую она сама и возвела, по кирпичику разбирали совместными ужинами, прогулками и даже ссорами – теперь уже настоящими, а не молчаливым отчуждением.
Но по ночам, когда Антон спал, она лежала без сна и вспоминала. Вспоминала жар прикосновений Артема, его смех, его безумные идеи. И тогда ее захлестывала такая волна тоски по тому накалу страсти, что она кусала подушку, чтобы не застонать. Она отказалась от любви, но желание никуда не делось. Оно тлело под слоем пепла ее долга, готовое вспыхнуть в любой момент.
Однажды, проходя мимо строившегося культурного центра, она увидела, что работы идут полным ходом. И сердце ее бешено заколотилось. Она знала, что Артем все еще работает над проектом. Она быстро отвернулась и почти побежала прочь, боясь встретиться с ним взглядом.
Она стала одержима чистотой. Мыла квартиру до блеска, вытирала пыль, которая была лишь в ее воображении. Это был способ смыть с себя грязь предательства, очиститься физически, раз не получалось морально.
Антон был счастлив. Он цвел на глазах. Он снова шутил, смеялся, планировал их будущее. Однажды вечером, обняв ее на диване, он сказал:
— Знаешь, я так рад, что мы с тобой снова вместе. В последнее время ты ко мне вернулась. Я боялся, что потерял тебя.
Маша улыбнулась ему, а внутри у нее все оборвалось. Он был счастлив благодаря лжи. Его мир был построен на песке ее молчания.
Как-то раз в супермаркете она встретила Сергея. Он стоял у кассы с корзиной продуктов. Их взгляды встретились. Он не улыбнулся, лишь едва заметно кивнул, и его глаза сказали все: «Я слежу. Я помню. Не расслабляйся».
Это был ее страж. И ее проклятие.
Она поняла, что ее жертва – отказ от Артема – не была искуплением. Это была лишь сделка. Она променяла страсть и самоуважение на видимость спокойствия. И цена этого спокойствия – вечная внутренняя война, вечное чувство, что она живет не своей жизнью.
Она стала чаще смотреть на Антона, пытаясь разглядеть в его глазах хоть каплю того безумия, которое дарил ей Артем. Но видела лишь спокойную, уверенную любовь. И это было хуже, чем равнодушие. Потому что она чувствовала себя мошенницей, которая обманывает доброго, ничего не подозревающего человека.
Однажды ночью ей приснился сон. Будто она стоит посреди своей идеально чистой гостиной, а с потолка начинает капать вода. Сначала по капле, потом все сильнее. Она пытается подставить ведра, тряпки, но потолок рушится, и ее заливает потоком грязной, ледяной воды. Она проснулась в слезах и в холодном поту.
Ее жертвоприношение не спасло их брак. Оно лишь законсервировало труп их отношений, нарядив его в одежды счастливого брака. И она была единственной, кто чувствовал запах тления.
Глава 9: Неожиданный поворот
Прошло полгода. Жизнь вошла в новую колею. Маша почти привыкла к своей роли. Почти убедила себя, что так и надо. Она даже согласилась пойти с Антоном на торжественное открытие того самого культурного центра. Ей было страшно, но отказаться без причины значило бы вызвать подозрения.
Они оделись нарядно. Антон сиял от гордости – проект, несмотря на все трудности, был завершен. В огромном белоснежном атриуме центра собрался весь цвет города. Музыка, шампанское, радостные лица.
Маша держалась за руку Антона, улыбалась, но внутри была напряжена как струна. Она боялась увидеть его. Артема.
И вот она его увидела. Он стоял вдалеке, в окружении коллег и журналистов. Он был в строгом костюме, выглядел успешным и… чужим. Их взгляды встретились на секунду. В его глазах не было ни гнева, ни тоски. Лишь легкая насмешка и холодное любопытство, будто он смотрел на незнакомку. Потом он повернулся к ним спиной.
И в этот момент Маша поняла страшную вещь. Ей было все равно. Никакой бури, никакой тоски. Лишь легкая грусть, как по давно забытому знакомому. Ее любовь, ее страсть – все это сгорело без остатка, оставив после себя лишь горстку пепла.
Она выдохнула. Казалось бы, это была победа. Она преодолела искушение.
Но победа оказалась горькой.
Позже, во время официальной части, на сцену поднялся главный архитектор и начал благодарить команду.
— И, конечно, отдельная благодарность нашему гениальному скульптору, Артему Волкову, за его потрясающую работу – центральную композицию «Эволюция»!
Занавес на сцене раздвинулся. И Маша застыла.
Перед ней стояла ее скульптура. Та самая «вакханка». Но не одна. Рядом с ней, из того же куска мрамора, была высечена другая фигура. Фигура Антона. Он был изображен не серым и скучным, а сильным, уверенным, с чертежом в руках. И он смотрел не на «вакханку», а вперед, в будущее. А ее скульптура, ее «вакханка», больше не была дикой и необузданной. Ее поза выражала не страсть, а сомнение. Ее рука была протянута к Антону, но не касалась его, застыв в немом вопросе. И самое ужасное – ее лицо. Оно было точной копией лица Маши, но искаженным мукой и неопределенностью.
Артем не просто ее не забыл. Он выставил их историю, ее внутренний разлад, ее муки на всеобщее обозрение. Под видом искусства он навеки запечатлел ее предательство и ее метания.
Антон смотрел на скульптуру и хмурился.
— Странная работа, — пробормотал он. — И знаешь, эта женская фигура… что-то в ней есть знакомое. Не находишь?
Маша не ответила. Она смотрела на свое мраморное воплощение, на вечное свидетельство ее греха, и понимала, что никакое молчание, никакая ложь не спасут ее теперь. Правда, которую она так старательно прятала, была высечена в мраморе и стояла в центре города для всеобщего обозрения.
Она обернулась и встретилась взглядом с Артемом. Он стоял в стороне и смотрел на нее. И в его глазах она наконец-то прочитала то, что не могла разглядеть раньше. Это была не любовь. Это была месть.
Он не хотел ее вернуть. Он хотел навсегда приковать ее к ее выбору. Сделать так, чтобы она никогда не смогла забыть, кем она была и что совершила.
Антон взял ее за руку.
— Что-то ты вся холодная. Пойдем, выпьем шампанского.
Она позволила увести себя. Она шла, улыбаясь, по блестящему полу, под восхищенные взгляды гостей. А внутри у нее была пустота. Ее жертва оказалась напрасной. Ее тихое, спокойное счастье было разрушено. Не громким скандалом, а молчаливым, изящным ударом, который навсегда оставил трещину в ее душе.
И она поняла, что настоящая цена предательства – не в том, что тебя раскусят. А в том, что ты навсегда останешься пленником собственного выбора, где бы ты ни был и с кем бы ты ни был. Даже в объятиях любящего мужа, даже в самом красивом дворце, построенном его руками.
Она сделала свой выбор. И теперь ей предстояло жить с его последствиями. До конца своих дней.