-Давно бы всё мне рассказала, душенька. Вместе-то оно надёжней - Валерий Павлович нежно приобнял Марину за плечики и повёл к своей служебной машине.
Мысленно он руки потирал и подсчитывал богатства Петренко. Каков мерза-авец, а? Когда только успел мимо генерала пронести свои запасы?
На несколько поколений скопил. Конечно же, Анфисочку надо замуж за Дмитрия выдать, и немедленно.
Неважно, что семнадцать исполнилось вот-вот. Справку о беременности нарисовать недолго, а то может, и не придётся рисовать. Свести молодых, и они уж как сами там разберутся.
Дмитрий не обидит Фису. Не посмеет. Парнишка он понятливый. Рыпаться не будет.
И девочку эту его, первую любовь, прощупать надо. Надавить, если потребуется. Нечего на пути вставать.
Тоже, любовь какую-то выдумали. Перебьются. От любви зубы на полку положить можно. Нет-нет. Тут обязательно дельце это с умом обстряпать надобно.
Хорошо, что Марина ломаться не стала и выложила всё, как на духу. Бабёнка она молодая, видная. Рогозин и сам не прочь жениться на ней, да со стороны будет это дико смотреться. Их дети поженятся, и они вдруг сами.
Нет, придётся только встречами ограничиваться. Валерий Павлович к тому же память о своей супруге оберегал. Он в день её похорон слово дал сам себе, что её место законное никто не займёт.
- Ты уж, Валера, разыщи Юлю эту. Чувствую, что Дима в Москву сорвётся. Уж и говорила ему, убеждала. Упёрся как бык - причитала Марина, комкая носовой платок в руках.
Служебная машина Рогозина везла их к нему на дачу. Водитель, казалось, был глух, нем и, наверное, даже слеп, раз смотрел будто сквозь Марину Игоревну.
- Разыщу, душа моя. И девушку, и типа этого. Хотелось бы думать, что Дима ошибся.
- Нет, я знаю своего сына. Раз говорит, что это именно тот человек, значит, так и есть.
Валерий Павлович засопел шумно, в окно уставился. Быстро едут. Что-то гонит сегодня Петруша. Спешит, что ли, куда? Лес мелькал за окном, да открытая местность и снег прям слепил глаза до слёз.
Скорее бы уж зима закончилась. Не любил её генерал. Долгая, нудная. Хорошо хоть Марина скрашивает одинокий досуг.
Рогозин уже в голове прокручивал, к кому он в Москве обратится. Есть и там свои люди. Всё ему про Юлю Аверину разузнают. Где она и что...
***
Пелагея Филипповна в ночь умерла, а у Юли отошли воды. Схватки пошли сильные и частые, она дышать между ними не успевала.
- Скорая пока доедет до нас, ты уже раз пять родить успеешь. Сама роды у тебя приму - решительно заявила Елена Алексеевна.
Юля заволновалась.
- Да как же вы сможете ... Нет. Я лучше скорую дождусь. Мой сынок меня пожалеет. Да, родной?
Юля гладила живот и разговаривала, превозмогая от накатывающих волн боли. Когда они затихали, секундное блаженство, а потом опять.
Ларичев из дома давно вышел. Пелагею Филипповну надо бы в город, в морг отвести. С похоронами хлопоты предстоят. Эх, жаль как старушку. Хорошая женщина была, мудрая.
- Стой! - Ларичев руками замахал, тормозя машину Тараса Удальцова. Откуда он на ночь глядя взялся на дороге?
Теперь уже неважно. Главное, чтобы согласился.
- Ночки доброй вам, Юрий Петрович. В такой час и на улице? Случилось что?
- Случилось. Троюродная племянница моя на сносях. Рожает в данный момент. Скорую не дождемся, самим придётся до роддома добираться. А она ведь ещё и не местная. Если что, моё имя назови, и проблем не будет.
Тарас усмехнулся в рыжие усы.
- Юрий Петрович, всё понимаю, но вы хоть бы спросили, смогу я или нет?
- Неужели не сможешь? Беременную женщину отвезти! Да это же святое дело - помочь беременной.
- Садитесь - хмуро бросил Тарас, уже пожалев, что не дома в тёплой постельке спит.
- Нет-нет. Мне ещё до фельдшерского пункта добежать. У нас же ещё и Пелагея Филипповна преставилась. Знаешь же, после пожара мы её у себя приютили.
Тарас совсем сник. Вот старушку искренне жаль было. Её в деревне все любили и уважали.
- Ладно. Девушку отвезу. Чем могу, тем помогу.
Тарас завёлся и рванул в сторону дома Ларичева. Елена Алексеевна уже сама собралась и девушку собрала. В дверях стоял местный участковый, который пришёл смерть Пелагеи Филипповны зафиксировать. Он-то и помог Юлю до машины Тараса довести.
-Ой, мамочки, как больно - тихонько приговаривала девушка, закусив губу. Её то в жар бросало, то страшно знобило. Тошнота то и дело подкатывала. И казалось, что совсем нет сил.
-Родовая деятельность очень быстро началась. Успеть бы до городского роддома довезти - негромко произнесла Елена Алексеевна, усаживаясь на переднее сиденье. Она в своё время оканчивала медицинское училище, работала даже в госпитале. А как замуж за Ларичева выскочила, так и вовсе жизнь по гарнизонам началась. Пыталась первое время работать по специальности, а потом не стала. Какой смысл? Если они на одном месте долго не жили? Это уж когда дочке восемнадцать исполнилось, полковник Ларичев со своим горячим и справедливым характером попросился на заслуженный отдых. Не смог сквозь пальцы смотреть на происходящее в армии.
Но три года назад в их семье произошла страшная трагедия. Елена Алексеевна до сих пор не может понять, как смогла выжить и смириться с утратой единственной дочери. Настя была у них поздним ребёнком, и кто бы мог предположить, что её жизнь так рано оборвётся.
-Успеем - скрепя зубы бросил Тарас. Он гнал по трассе, как сумасшедший, то и дело посматривая на притихшую роженицу в зеркало. Лицо девушки было неестественно белым в полумраке салона, и оптимизма Тарасу это не добавляло. Он во всех этих женских делах не разбирался. Жены у него нет, детей нет. Откуда ему знать, что там и как происходит. Но чтобы Юля в его машине вдруг разродилась, этого он точно не хотел.
Возле роддома он успел притормозить, когда у Юли уже потуги начались.
-Скорее-скорее. Там у меня племянница рожает - с криком стучала по окнам и в запертую дверь Елена Алексеевна. Над городом уже занимался слабый нежно-розовый рассвет, мороз всё продолжал крепчать. Господи, хоть бы с Юлей и малышом всё хорошо было.
Елена Алексеевна переживала за девушку как за родную. Она сжимала в руках её сумку с документами и торопила выскочивших санитаров. Даже бессердечный, казалось бы, и равнодушный Тарас Удальцов прочувствовал накалившуюся обстановку. Юля уже без сил была и сознание чуть ли не теряла, пока её перекладывали на каталку и бегом везли в родовой блок.
-А теперь что? - устало выдохнул Тарас, утирая рукавом проступивший на лбу пот. Они с Еленой Алексеевной остались ждать в приёмном.
-Я останусь ждать. Спасибо тебе, Тарас. Если хочешь, то можешь домой отправляться. Я потом на автобусе доберусь.
-Нет уж. Раз я привёз, то и рождения ребятёнка дождусь - заявил Тарас, достав из глубокого кармана пачку папирос - пойду только покурю, стресс сниму.
После ухода Удальцова, Елена Алексеевна сцепила руки в замок и начала мысленно молиться. Партия не одобряла православие, а она всё равно верила в Бога. Особенно когда её дочери не стало. Всё будет хорошо у Юли. Девочка молодая, крепкая.
Вот радость им с Юрой будет. Эта девушка и её ребёнок. Да у них такой смысл к жизни появится! Наверное, это знак. Господь послал им эту девушку в утешение спустя три года после гибели их родной доченьки.
"Всё будет хорошо. Всё будет хорошо" - повторяла Елена Алексеевна, пытаясь заглушить нарастающую тревогу.