Давайте подумаем вот о чём. Детские игры – это, по сути, та же самая взрослая борьба за интерес и выживание, только в песочнице. Родители ребёнка берут на себя все заботы о еде и крыше над головой, так что у малыша остаётся куча нерастраченной энергии. Игры – идеальный способ её «сжечь».
Но есть и ключевое различие. Взрослые, борясь за место под солнцем, часто действуют по шаблону. А вот для ребёнка каждая игра – это сплошное изобретательство. Он как маленький учёный-первооткрыватель. Из-за своего незнания мира он постоянно что-то пробует, исследует и на каждом шагу делает для себя открытия: «А что будет, если дотронуться до горячего?», «А как далеко я могу прыгнуть?», «А если построить башню из этого и этого?». Цель игры – не обязательно стать изобретателем, но это её главная фишка и самая крутая награда.
Эти детские открытия, конечно, мелочные и мимолётные. Но если человеку удаётся пронести через всю жизнь это детское любопытство, умение удивляться и желание искать новое, то он выигрывает главный приз – способность творить.
Секрет творчества, на мой взгляд, прост как пять копеек. Это всего-навсего умение сохранить в себе ребёнка.
- Ребёнок задаёт кучу новых вопросов.
- Взрослый знает ответы на старые.
- А вот «взрослый ребёнок» (тот самый творческий человек) находит ответы на новые вопросы. Он соединяет в себе изобретательность ребёнка и продуктивность взрослого. Он не просто открывает мир, а осмысляет свои открытия, упорядочивает их и создаёт что-то новое – он творит.
Что нас заставляет творить? Любопытство!
Представьте эксперимент: посадите ребёнка или молодого шимпанзе в комнату с одной знакомой игрушкой. Он быстро ей наиграется и заскучает. Если дать пять знакомых игрушек, он будет переключаться между ними. А вот если дать одну, но совершенно новую, незнакомую – она поглотит всё его внимание. Это и есть первый кирпичик творчества – реакция на новизну.
Сначала мы всё исследуем: трогаем, крутим, ломаем. А когда игрушка стала понятной, включается изобретательность. Мы начинаем придумывать, как её можно использовать по-новому, комбинировать с другими вещами. Если в итоге мы увидели или создали нечто большее, чем было в начале – это и есть творческий подход.
Почему не все становятся творцами? Виноваты страх и рутина.
В детстве мы все проходим через стадии исследования и изобретения. Но став взрослыми, достигаем разного уровня. Всё упирается в нашу среду.
Если среда жёсткая, опасная и от нас требуют только чётко выполнять знакомые действия (чтобы «концы с концами свести»), нам становится не до экспериментов. Нет ни времени, ни сил, ни смелости. Неопределённость пугает. Мы цепляемся за проверенные и безопасные занятия.
Что может заставить нас снова рисковать и исследовать? Только две крайности:
- Катастрофа. Когда ситуация настолько плоха, что надо панически искать выход.
- Чувство полной защищённости. Когда всё стабильно, сытно и безопасно, появляются ресурсы и желание познавать.
Вся история человечества – это маятник между этими двумя состояниями. То мы в панике из-за войн и кризисов изобретаем что-то прорывное (паническое познание), то в периоды процветания и защищённости рождаем гениальные идеи (защищённое познание). А те, кто веками живут в режиме «выживания», как некоторые племена, не испытывают особой тяги к открытиям – им бы прокормиться.
А можно ли сбежать от этой гонки и жить просто?
Некоторые, глядя на всю эту суматоху современного мира, с тоской вспоминают о «простой жизни» предков. Иногда даже пытаются создать свои псевдопервобытные общины. Но это, как правило, обречено.
Проблема в том, что эти «беглецы» – сами продукты сложного общества. Их мозг уже испорчен высоким уровнем умственной активности, они потеряли «социальную невинность». Изначально такой проект – это вызов, азарт, то же самое исследование. Но когда трудности преодолены и наступает рутина, наступает разочарование. Мозг, привыкший к сложным стимулам, скучает. И сообщество либо распадается, либо... начинает усложняться, расти и в итоге превращается в то же самое суперплемя, от которого все бежали.
Спрятаться не получится. Нас либо сделают туристическим аттракционом, либо просто «задавят» своим влиянием. Так что лучше не бежать, а попытаться извлечь из этой системы максимум пользы.
Так почему же в наших городах не все гении?
Казалось бы, у нас огромный неиспользованный потенциал мозга и детский опыт изобретательства. Почему же в большом городе, где есть все условия, творцами становятся единицы?
Всё упирается в подавление. Взрослые, сами того не всегда осознавая, видят в детях угрозу своему статусу. Они подсознательно пытаются контролировать молодых и оттянуть момент, когда те их превзойдут. Поэтому в системе образования и воспитания часто подавляют изобретательность, которая по своей природе мятежна.
Ребёнка, которого ругают за нестандартные решения, во взрослой жизни будет сложнее проявлять креативность. Тот, кого поощряли, сохранит это качество. Большинство же из нас становятся «умеренно творческими» и «умеренно послушными» взрослыми. Мы скорее будем читать о чужих открытиях в газетах, чем совершать свои.
Система образования – это, по сути, современный обряд инициации. Нас забирают от родителей, подвергают суровым испытаниям (экзамены – это наш аналог племенных пыток), чтобы сделать лояльными членами общества. Эта система направлена на воспитание послушания и усвоение фактов, а не на поощрение детской игривости и изобретательности.
И что же нас ждёт в будущем?
С одной стороны, мир становится всё более однообразным и монотонным. Архитекторы строят безликие кварталы-коробки, planners прокладывают прямые, но скучные дороги. Всё ради эффективности и экономии. Это «тюрьма проектировщика», которая душит нашу врождённую потребность в разнообразии и неожиданностях.
С другой стороны, благодаря тому же образованию и достатку, у людей растёт потребность в стимулах, приключениях и экспериментах.
И здесь нас ждет главная дилемма. Если среда будет давить на людей и мешать творчеству, они в конце концов взбунтуются и разрушат её, чтобы построить заново.
Вывод прост: мы – всё те же племенные охотники, оказавшиеся в бетонных джунглях. Нашим лидерам и планировщикам пора наконец-то изучить биологию человека и понять его базовые потребности.
Если дать человеку шанс, он может превратить наш «людской зверинец» в потрясающий парк для человеческих игр и открытий. Если не дать – он рискует превратиться в гигантскую больницу для душевнобольных. И нашим детям разбираться с этим будет уже гораздо сложнее.