25 октября 1864 родился Александр Тихонович Гречанинов — русский композитор-академист.
Ученик Римского-Корсакова.
Более всего известный своими хоровыми произведениями и обработками народных песен.
В стилистическом отношении — поздний продолжатель национальной почвенной эстетики «Могучей кучки».
«Русскость» Гречанинова заключается именно в неизменном русском духе его произведений: народный фольклор, инструменты и самобытность. Например, весенняя сказка «Снегурочка» А. Н. Островского в музыкальном воплощении композитора изначально должна была исполняться исключительно народными инструментами, за которыми он ездил и на Кавказ, и во Владимирскую губернию и, хоть эта идея не смогла полностью реализовать себя, однако зрители услышали то самое «исконно русское» звучание. Константин Станиславский назвал музыку спектакля «превосходной».
«Вообще он поздно начал заниматься музыкой; семнадцати лет он только впервые стал чувствовать к ней тяготение, и в обеих консерваториях он был «перестарком» лет на десять старше своих сверстников по классам. Он на меня производил впечатление человека очень застенчивого, робкого и в общем «не из того круга», из которого обычно формировалась консерваторская молодёжь. Но я уже тогда заметил, что скромностью он не болел и имел очень высокое мнение о своём даровании. Музыка давалась ему нелегко, путём огромных усилий и оттого он ценил в себе то, что несмотря на препятствия всё-таки овладел ею. Он был очень упорный и чрезвычайно трудолюбивый человек, не лишённый порой педантичности и «дотошности», — Леонид Сабанеев «О Гречанинове».
Интересуясь более всего народной песней и сопутствующим этнографическим материалом, собрал и обработал большое количество народных песен, в частности, русских, белорусских, татарских, башкирских.
Скандальную известность приобрела его вторая опера «Сестра Беатриса» (на сюжет Мориса Метерлинка), поставленная в 1912 в частной опере Зимина. Вскоре после успешной премьеры спектакль был осуждён и запрещён к исполнению духовной цензурой за неканоническое освещение библейских сюжетов. Формальным поводом запрета послужило появление на сцене поющей пресвятой Девы Марии.
«…он стал водить дружбу с Вячеславом Ивановым, писать музыку на его тексты, а также на тексты русских поэтов-символистов. В музыке Гречанинова появились слабые и робкие, чрезвычайно неуверенные попытки обогатить свою гармоническую палитру «под Дебюсси» или хотя бы «под Ребикова». Всё это в высшей степени было наивно и никак не соответствовало его стилю и музыкальному и душевному. Он был сам человек в высшей степени простой и несложный, психологически наивный, менее всего у него могло быть контакта с символистами, людьми мудрёными, путаными, усложнёнными. И музыкальный модернизм шёл к нему, как «корове седло». Его очарование было в первобытной простоте музыкального чувства, в той оставшейся для него небольшой порции ещё не высказанных в музыке простых и искренних эмоций, которую не успели воплотить его музыкальные предки — Чайковский, Римский-Корсаков. Впрочем, он, видимо, и сам почувствовал, что этот мир не для него, и в последующих произведениях опять вернулся к первоначальной своей палитре», — Леонид Сабанеев, «О Гречанинове».
«Судьба послала ему долгую жизнь, которая компенсировала то, что он потерял, поздно выступив на музыкальный путь. Ему вообще к лицу была долгая жизнь. Спокойный, тихий, любящий природу и детей, мирно религиозный, без исканий ни в религии, ни в музыке — он воплощал собою другой лик России, не изломанный и мятущийся лик Достоевского, Белого, Скрябина, а благостный успокоительный, просветлённый и смиренный.
Обычно за Россией Достоевского забывают о том, что и другая Россия тоже была и возможно, что и до сих пор есть, и что неизвестно, какая из них более подлинная. Думаю, что количественно — всё-таки Россия Гречанинова», — Леонид Сабанеев, «О Гречанинове».
#гештальтлайф/geshtaltlife
