Посол по особым поручениям МИД РФ по преступлениям киевского режима Родион Мирошник в интервью ТАСС рассказал о попытках Европы сорвать контакты США и России по Украине, порассуждал на тему возможности замены Владимира Зеленского на Валерия Залужного и охарактеризовал ситуацию с атаками Киева на мирных россиян
— Как вы считаете, почему страны Европы так стараются сорвать контакты лидеров США и России по Украине, о которых говорилось после разговора Владимира Путина с Дональдом Трампом, и что могут предпринять противники таких контактов?
— Европейские страны, к сожалению, заняли позицию "ястребов". Они используют практически любой инструментарий, чтобы не допустить прямых двусторонних контактов между Россией и Украиной, между Москвой и Вашингтоном, именно для урегулирования вопросов конфронтации. Долгий период времени, больше трех лет, США выступали локомотивом, который тянул паровоз антироссийской деятельности и военной напряженности. Сейчас все, что делают основные страны Евросоюза, да и сам Евросоюз как организация, — это стремление вернуть американскую администрацию на те же рельсы, по которым этот поезд шел во главе с [экс-президентом США Джо] Байденом. То есть вернуть к продолжению финансирования, военного снабжения, созданию условно дипломатического прикрытия тому беспределу, который творится сегодня на территории Украины.
Европейцы заняли категоричную позицию: они любыми средствами стремятся к продолжению войны. Элиты, которые находятся во главе целого ряда государств, считают это своим личным треком, поскольку многие из них продолжают оставаться у власти исключительно потому, что на границах Евросоюза продолжается конфликт. Их задача — максимально разжигать этот конфликт, продолжать вливание денег и вооружений, поскольку это связано с их личным будущим, с возможностью выделения колоссальных средств на продолжение военных действий и сохранением колониальной стратегии.
Весь украинский трек для них направлен на ослабление России и ее последующее разграбление. Поэтому иных вариантов своего существования в среднесрочной или долгосрочной перспективе они не видят. Европа всегда существовала в формате колониальных экспансий и заимствований, стремясь находить государства, за счет которых жила. Сейчас колониальные возможности сильно сузились, и им необходимо найти кого-то, кого можно грабить. Этот выбор они и сделали. На этом треке они смогут продержаться только до тех пор, пока не получат колоссальный политический или экономический удар. Либо до того момента, когда коалиция, в которую входили США, начнет разрушаться и трещать по швам и у них не останется шансов сколотить новую группу, ведущую политику анти-России и давления на Россию.
— Допускаете ли вы, что подготовка ко встрече лидеров РФ и США может происходить в тишине, не публично?
— Во-первых, то, что работа между США и Россией продолжается, — это абсолютный факт. Работа ведется не на одном треке. И хорошо, что двусторонние отношения не зацикливаются исключительно на украинском конфликте. Этого как раз и хотят европейцы — поставить преграду, чтобы до разрешения конфликта на Украине никаких отношений между Вашингтоном и Москвой не было. Они хотят, чтобы все взаимоотношения между двумя крупнейшими мировыми игроками проходили, например, через Лондон или Брюссель, но не напрямую. Это стратегическая задача, которую решают европейцы, поэтому они активно противодействуют этим контактам.
Работа идет. Есть основополагающие вещи, озвученные как в Москве, так и в Вашингтоне. Никто не хочет пустой встречи. Встреча лидеров такого масштаба может произойти только на основании большого пакета согласованных проектов, соответствующих ожиданиям обеих сторон — Вашингтона и Москвы. И только после этого они будут благословлены лидерами — как наиболее важная часть этих договоренностей, хотя и составляющая малый процент того, что предстоит согласовать именно в личном формате. Тогда будут все основания для того, чтобы провести эту встречу и получить соответствующий результат. Встреча ради встречи вряд ли нужна Вашингтону или Москве. Поэтому должна быть проведена кропотливая работа, подготовлены предложения или проекты, отработанные обеими сторонами. Только после этого можно будет говорить о проведении встречи и ее продуктивности. Впустую, вхолостую — нет желания проводить такие встречи.
— Как бы вы прокомментировали данные о том, что некоторые страны ЕС хотели бы присоединиться к встрече России и США по Украине?
— Все должны понимать, что и у России, и у США есть право выбирать, с кем вести диалог. Отказывать Вашингтону и Москве в праве вести двусторонний диалог без вмешательства третьих лиц — это прямое нарушение прав государств, которые имеют право на национальные интересы, внешнюю политику и собственное выстраивание диалога.
Ключевой вопрос: для чего? Для чего эти страны хотят присоединиться к диалогу? Если речь идет о том, чтобы не допустить договоренности, то возникает вопрос: какой итог таких переговоров? Чтобы на мирный саммит приехали те, кто выступает за войну? Тогда ничего, кроме бардака за этим столом переговоров и попытки сорвать любые договоренности, мы не получим. Сейчас крайне важно выстроить прямые отношения между двумя крупными игроками, а уже к наработанным решениям, возможно, смогут присоединиться другие государства, тем более что каждое из них имеет свой прямой или косвенный интерес в достигаемых договоренностях или проектах.
На первом этапе необходимы устойчивые, понятные, отражающие интересы обеих сторон взаимоотношения между Москвой и Вашингтоном. Дальнейшее развитие событий и участие других стран — это уже следующий этап. Сейчас нужно выполнить первый этап. А если есть страны, которые не хотят этого, то им нет смысла участвовать в переговорах. Такой саммит уж точно нельзя будет назвать саммитом мира.
— Говоря о позиции Соединенных Штатов: Дональд Трамп говорит о скорейшем урегулировании украинского конфликта. Есть ли у российской стороны понимание, что именно Вашингтон вкладывает в понятие урегулирования и как это соотносится с позицией России?
— Это рабочие вопросы, которые требуют обсуждения за закрытыми дверями, когда происходит притирание позиций и поиск взаимоприемлемой модели договоренностей. Россия отличается от США тем, что Соединенные Штаты не против остановить конфликт, но что будет дальше, за океаном не сильно беспокоятся. Для нас же это вопрос национальных интересов. Нам важно долгосрочное урегулирование, снимающее первопричины конфликта и дающее гарантии на спокойное, нормальное развитие на протяжении долгого периода времени.
Ситуативные прекращения огня, приостановки, паузы Россию не интересуют — это не ведет к долгосрочному урегулированию, а, скорее, создает условия для новой эскалации на уже ином, более высоком уровне. Поэтому такие промежуточные решения, играющие в противоположную сторону, Россию точно не интересуют.
Поэтому давайте дадим политикам и дипломатам возможность договариваться, и не на площади, а в тишине кабинетов, где может быть выработано то решение, которое потом будет озвучено, и я думаю, сможет удовлетворить обе стороны.
— В этих условиях все чаще говорят о кризисе в украинском руководстве и возможной замене Зеленского, например, на Валерия Залужного, бывшего главнокомандующего ВСУ и ныне посла Украины в Британии. Допускаете ли вы это и готова ли Россия в таком случае иметь дело с Залужным?
— Когда устраиваются тараканьи бега, в которых участвуют тараканы только одной стороны, то кто добежит первым до финиша — никакого значения не имеет. И замена одной марионетки на другую марионетку будет иметь только какие-то там технические параметры, но не более того. Они не поменяют сторону движения, направление и стратегию. Поэтому привлекает внимание, когда Лондон заявляет: "Вы же хотели провести выборы, поэтому мы готовы вам организовать выборы, мы готовы профинансировать их. Да, кстати, у нас здесь и кандидат есть тоже, которого мы подготовили для ваших выборов".
Поменять одну свою марионетку на другую марионетку и сказать, что это каким-то образом, кроме камуфляжа, поменяло ситуацию, было бы наивно. Поэтому здесь я вижу манипулятивные действия, когда выборы имитируются при десяти тысячах людей, сидящих в тюрьмах, при ликвидированной оппозиции, при контроле над средствами массовой информации. Это как организовать выборы в концентрационном лагере. И вот при такой атмосфере говорить о том, что это может серьезно повлиять на стратегию самого государства и на подходы к урегулированию конфликта, я думаю, что это в определенной степени лукавство.
А Россия придерживалась всегда одной и той же точки зрения. России крайне важно, чтобы на Украине был лидер, который отражает интересы самого народа. Сегодня Зеленский не проводит выборы не потому, что военное положение, а потому, что он прекрасно понимает, что он давным-давно растерял то доверие, которое было на волне негатива по отношению к [экс-президенту Украины Петру] Порошенко, когда он получил просто протестный электорат. Сегодня он прекрасно понимает, что ничего подобного повторить не сможет. Поэтому он занял позицию военного диктатора. Он будет занимать ее ровно столько, сколько у него получится, с одной стороны — обогащаясь, потому что каждый день приносит Зеленскому фантастические доходы, а с другой стороны — продолжая отыгрывать те интересы хозяев, которые ему предлагают эти треки. Любая другая конфигурация — рискованная. Это риски — начать что-то менять и каким-то образом отпустить зажатое в такие тиски украинское гражданское общество, у которого накопилось огромное количество претензий к украинской власти. Пока они смогут это тянуть, они это будут тянуть.
И фактор времени для европейцев, по крайней мере, очень важен. Европейцы рассматривают Украину как ресурс. Им не жалко население, им не жалко инфраструктуру, им не жалко экономику этой страны, им важно ее рационально использовать. Вот за какой период времени эту Украину просто сточат? Вот за какое время она израсходует свой человеческий, экономический, территориальный ресурс, а что за это время успеет сделать уже Европейский союз? Они нарисовали себе программу до 2028 года по перестройке своей системы военно-промышленного комплекса. И они рассчитывают, что им желательно растянуть расходы на войну на Украине как минимум на этот период времени. И никаких других чувств, кроме прагматичного расчета, здесь нет.
— Мы также видим, что Киев продолжает провокации и атаки на российскую территорию. Как вы считаете, после новостей о возможности саммита России и США эти атаки стали сильнее и чаще?
— Мы наблюдаем с как минимум второй половины июля существенный рост. По крайней мере, это касается линии боевого соприкосновения, серой зоны, прифронтовой зоны, где значительно увеличилось количество обстрелов именно гражданской инфраструктуры.
Украина целенаправленно выбирает направление, которое она считает наиболее болезненным для России. Это система ВПК, это энергообеспечение, это водоснабжение. Это те механизмы, отсутствие которых делает жизнь людей невыносимой. И вот они сделали акцент сейчас на системе топливного комплекса, куда стараются наносить целенаправленные удары. Они сконцентрировались на символических ударах. То есть регулярно подвергаются ударам, например, Белгородская область и сам город Белгород. Украина поменяла используемый арсенал. Сейчас где-то более 70, а как правило, 80% жертв среди гражданского населения — это результаты ударов беспилотными системами. Это беспилотники, это целенаправленные, преднамеренные, выверенные удары по гражданскому населению, по гражданскому объекту. То есть их задача — сделать больно. Их задача — уколоть, ущипнуть, нанести кровавую рану именно гражданскому обществу, пытаясь его запугать, разогнать и разуверить в силах нашей власти. Это целенаправленная и подготовленная позиция Украины.
В чем существенная разница? Россия ослабляет военные возможности Украины, нанося удары в первую очередь по военной инфраструктуре, ВПК и предприятиям двойного назначения. Естественно, плюс логистика, то есть варианты доставки. Поэтому и количество людей, которые вольно или невольно становятся жертвами военных действий, минимально в результате действий России. Киев действует совершенно иначе и направляет тот потенциал, который дают западники, именно на атаки по гражданским объектам, по гражданским жителям, просто чтобы сделать больно. Просто для того, чтобы Россию попытаться "взорвать" изнутри.
— Есть ли данные о том, что Киев готовит новые провокации?
— Сейчас мы видим целую серию задержаний, проведенных усилиями ФСБ и других подразделений, занимающихся контртеррористической деятельностью. Готовились теракты по железнодорожной инфраструктуре, на Крымском мосту и на множестве других объектов. Терроризм — это использование военных методов с политическими целями. Такие вещи есть, они отслеживаются, но не обо всех пока можно говорить.
— И напоследок: какова ситуация на Запорожской АЭС? Соблюдается ли локальное перемирие, объявленное для проведения ремонтных работ?
— Ситуация меняется каждый час. Были достигнуты договоренности о восстановлении энергоснабжения и подключении Запорожской АЭС к энергосистеме, это серьезный шаг. Мы высоко ценим структуры, которые этому содействовали и понимают, что ядерный терроризм и радиационная угроза — слишком серьезная опасность.
Действия МАГАТЭ и ряда стран, которые смогли дожать Киев, важны. Ведь именно Украина долго блокировала восстановление подключения, оборвав последнюю линию в момент выступления Зеленского на Генассамблее ООН — это был символический акт. Сейчас давление принесло хотя бы краткосрочный результат, и есть шанс на восстановление нормальной работы станции. Но гарантировать системность и долгосрочность этого процесса пока невозможно.
