В тихом подмосковном Зеленограде, в старой хрущёвке на третьем этаже, за скрипучей дверью, хранилась история, что жгла сердце ветерана полвека. Климентий Яковлевич Соболев, человек с прямой осанкой и взглядом, не сломленным годами, готовился рассказать правду. Его война, начавшаяся в 1941-м, не закончилась с последним залпом Великой Отечественной. Она длилась до 1973 года, пока он не встретил его — предателя, чьё имя стало синонимом зла. Это рассказ о долге, совести и мести, что настигла карателя спустя десятилетия.
Хрущёвка, Сталин и запах фронта
Дверь хрущёвки отворилась легко. В прихожей - портрет Сталина в золочёной раме и алое знамя с лозунгом о единстве пролетариев. На кухне шкворчала сковородка, наполняя воздух ароматом жареной картошки с салом. Климентий Яковлевич, в пиджаке с колодками от наград, но без медалей, встретил гостя твёрдым рукопожатием. «Время лихое, награды прячу», - пояснил он, разливая водку по рюмкам. На столе - банка солёных огурцов, компот и картошка со шкварками. «Лучше этого с фронта ничего не пробовал», - улыбнулся он.
Разговор потёк легко, как беседа с близким человеком. Но за простотой слов скрывалась история, от которой стыла кровь. Клим Яковлевич жил один. Сын, назвав его «закостенелым коммунякой», уехал в столицу. Внуков нет. Только соседи да редкие встречи с ветеранами. «Живём вдвоём с Иосифом Виссарионовичем, - усмехнулся он, кивнув на портрет. - Советскую власть из моей квартиры ещё не выгнали».
Смоленская мясорубка: Ярцево, 1941 год
Клим родился в Ярцево, небольшом городке Смоленской области. В июне 1941-го, когда грянула война, его призвали в Красную Армию. Он попал в 3-й батальон 29-го полка 38-й стрелковой дивизии, что держала оборону родной земли. Бои за Ярцево в июле-августе 1941-го стали частью Смоленского сражения, сломавшего немецкий блицкриг. «81 день танки Гудериана бились о рубеж у реки Вопь, - вспоминал Клим. - Это была мясорубка, но мы дрались за каждый клочок».
К концу июля полк перебросили под Смоленск. Дивизия таяла, от батальона осталась половина. В августе, окружённые, они искали путь к своим через Соловьёвскую переправу. В группе Клима было восемь солдат, раненый товарищ и молодой лейтенант, потерявший волю. Среди них был Михаил Сергеенко - парень, чья ухмылка и молчаливость настораживали. «Он всё время молчал, будто выжидал, - рассказывал Клим. - То портянки перематывал, то в деревню за едой сбегал без спроса. А когда наш раненый умер, он первым полез по его карманам».
Предательство в ночи
Однажды ночью, пока группа хоронила погибшего, Сергеенко исчез. Вернулся он с немцами. «Двое наших схватили винтовки - их скосили очередью, - голос Клима дрожал от гнева. - А этот гад бегал, тыкал в лейтенанта, орал: “Это комиссар!” и бил его по лицу». Немцы повели пленных в лагерь, а Сергеенко, ликуя, шёл впереди, издеваясь над товарищами. «Плевал в нас, пинал, искал одобрения у немцев, - вспоминал Клим. - Называл нас пушечным мясом, а себя - тем, кто знает, где победа».
В лагере для военнопленных в Ярцево начался ад. Сергеенко, теперь с кличкой Миша Лютарь, стал «хиви» - помощником немцев. С белой повязкой на рукаве он командовал другими предателями, выполняя грязную работу для оккупантов. «Он убивал за косой взгляд, - говорил Клим. - Его забава - прыгать на голову слабым, пока те не умрут. Спорил с другими хиви на сигареты, с какого раза убьёт».
Лютарь заманивал советских солдат в засады, отбирал девушек для утех немцев, а потом издевался над ними сам. «Он был хуже зверя, - голос Клима ломался. - Даже немцы порой косились на его жестокость».
Побег из ада
Клим выжил в лагере, цепляясь за жизнь ненавистью к таким, как Лютарь. Весной 1943-го, на работах у железнодорожной станции, Сергеенко узнал его. «А, это ты! Всё ещё не сдох? - ухмыльнулся он. - Ничего, краснопузый, скоро исправим». Но судьба дала Климу шанс. Когда Лютарь ушёл служить во власовскую РОА, лагерь начали сворачивать. Во время пешего этапирования под ливнем Клим сбежал, спрятавшись в кювете.
Его приютила женщина в пригороде Ярцево, выхаживала, пока не пришли советские войска. В октябре 1943-го Клим явился в комендатуру, прошёл фильтрацию и вернулся на фронт. Он освобождал Белоруссию, Прибалтику, дошёл до Восточной Пруссии. Медаль «За отвагу», орден Славы II степени, орден Отечественной войны стали его гордостью. Но всю войну он мечтал встретить Сергеенко и отомстить.
Встреча через десятилетия: Ярцево, 1973 год
Прошло почти 30 лет. В 1973 году Клим приехал в родное Ярцево. В почтовом отделении, среди предновогодней суеты, он увидел его. «Ни годы, ни кроличья шапка, ни дублёнка не обманули, - говорил Клим. - Это был Лютарь». Дрожь, комок в горле, ужас 1941-го вернулись. Но Клим решил действовать.
Он взял больничный, следил за Сергеенко, выяснил, где тот живёт. Мысли о милиции отмёл: «Это моё дело, дело тех, кто лежал в земле из-за этого гада». Сергеенко, теперь под фамилией Качесов, работал на заводе «Гигант-двигатель». Жил один, возвращался поздно по тёмным улицам. Клим был готов.
Возмездие на снегу
Вечером, в 70 метрах от дома Сергеенко, Клим окликнул: «Серго!» Тот обернулся, в глазах мелькнул страх. «Здравствуй, Миша Сергеенко», - сказал Клим, глядя в его холодные глаза. «Это ошибка, моя фамилия Качесов», - попытался отговориться тот. Но Клим не стал слушать. Нож вошёл в живот, бритва полоснула по горлу. «Красноармейцы из Ярцевского лагеря передают привет», - прошептал Клим.
Орудия он утопил в реке Вопь той же ночью. «Только тогда моя война закончилась, - сказал Клим. - Я не жалею. Сделал бы это тысячу раз».
Правда, что живёт в сердцах
Через четыре месяца Клима Яковлевича не стало. Его история так и не попала в большие газеты, а в короткой заметке правду исказили, превратив Клима в маньяка, а предателя - в жертву. Но его рассказ живёт. Это история о солдате, верном присяге и совести. О долге, что вёл его через ад войны и лагерей. О мести, что стала последним боем за справедливость.
Если эта история тронула вас, поделитесь своими мыслями. Расскажите о героях войны, которых знали вы или ваши близкие. Пусть их память живёт. А если хотите, чтобы такие истории дошли до многих, поддержите подпиской тех, кто их рассказывает, - это помогает правде звучать громче.