Глава 1. Последний звонок
Май 1991 года пах пылью и цветущими яблонями. Воздух в маленьком сибирском городке Острожск, затерянном меж сопок и бескрайних полей, был густым и сладким, словно сироп. Для Алексея Гордеева и Светланы Завьяловой этот день был рубежом, последней точкой в беззаботной поре, которую они наивно называли «жизнью».
Алексей, высокий, угловатый юноша с упрямым подбородком и добрыми серыми глазами, стоял на школьном крыльце, сжимая в кармане старенькие отцовские часы. Он ждал Свету. Она вышла, ослепляя белизной фартука поверх коричневого платья, с двумя белыми бантами в густых волосах цвета спелой ржи. Ее глаза, огромные и васильковые, сияли то ли от слез, то ли от счастья.
— Леш… — прошептала она, подходя.
— Светка, — он не нашел слов, просто взял ее за руку. Ее ладонь была маленькой и горячей.
Они ушли от шумной толпы одноклассников, потянулись к речке, заросшей ивами. Солнце клонилось к закату, окрашивая старый элеватор в розовые тона.
— Поступаешь в институт? — спросила Света, глядя на воду.
— А куда деваться? — Алексей поморщился. — Мать с ума сойдет, если я здесь останусь. На инженера. Хотя кому сейчас эти инженеры… Завод на ладан дышит.
— А я… я, наверное, в педу. Здесь, — тихо сказала она.
Он посмотрел на нее и понял, что не может уехать один. Не может оставить эту хрупкую девочку с васильковыми глазами одну в этом медленно умирающем городе.
— Света, — он повернул ее к себе. — Давай поженимся.
Она вздрогнула, глаза наполнились слезами.
— Что ты? Мы же дети еще…
— Мы уже взрослые. Я люблю тебя. Всю жизнь любил. И буду любить. Давай.
Он достал из кармана часы. Не золотые, не серебряные, простые, стальные, «Слава». Но для него это была самая большая ценность — память об отце, погибшем на заводе.
— Это тебе. Обручальные. Пока что.
Она взяла тяжелые, холодные часы, прижала их к груди и заплакала. В ее слезах была и радость, и страх, и предчувствие беды, которое всегда живет в сердцах тех, кто слишком счастлив.
Глава 2. Молодые
Свадьбы, как таковой, не было. Расписались в здании райисполкома с облупленной штукатуркой. Свидетелем был друг детства Алексея, Сергей. Мать Алексея, Валентина Ивановна, женщина с уставшим лицом и вечно замотанными в платок волосами, испекла пирог с капустой. Светланина мать, умершая несколькими годами ранее, присутствовала лишь на пожелтевшей фотографии.
Молодые поселились в стареньком доме Алексея. Валентина Ивановна перебралась в закуток, отдав им единственную комнату с печным отоплением. Комната была их крепостью, их миром. Днем Алексей, устроившись грузчиком на тот самый едва дышащий завод, таскал мешки с мукой, а вечером, уставший, но счастливый, возвращался к жене. Света училась на заочном и подрабатывала в детском саду. Денег катастрофически не хватало. Суп варили из крапивы и щавеля, картошка была праздником. Но они были счастливы. Их любовь согревала холодные стены, их смех заглушал вой ветра в щелях оконных рам.
По вечерам, прижавшись друг к другу на старой пружинной кровати, они строили планы.
— Вот закончу институт, буду учительницей, — мечтательно говорила Света, водя пальцами по его могучей груди. — А ты… ты обязательно станешь большим начальником.
— Конечно, — смеялся Алексей. — Я этот завод подниму. Сделаю так, чтобы все опять работали.
Они верили в это. Они верили во все. В августе того же года, когда по телевизору «Время» показывало путч, а потом и новый флаг над Кремлем, они смотрели на это отрешенно. Их мир был здесь, в этой комнате, в их объятиях.
Глава 3. Первая трещина
1993 год. Завод встал окончательно. Зарплату не платили месяцами. Алексей, как и многие, ходил на работу, но по сути просто просиживал штаны в холодном цеху, играя с такими же «работягами» в домино. Унижение съедало его изнутри. Он, сильный, здоровый мужчина, не мог прокормить жену и мать.
Он стал раздражительным, замкнутым. Вечерами пропадал с Сергеем, который быстро сориентировался в новых реалиях и занялся «челночством» — возил из Китая ширпотреб и продавал на местном рынке. Они пили дешевый портвейн «Три оленя» в гараже, курили, ругали власть.
Света чувствовала, как он отдаляется. Его ласка стала редкой и грубой. В его глазах поселилась какая-то чужая, жесткая тоска. Она пыталась говорить, предлагала свою помощь, но он отмахивался.
— Отстань, Свет. Не до сантиментов.
Однажды зимним вечером он пришел пьяный. Не подвыпивший, а именно пьяный, еле держась на ногах. От него пахло перегаром и чужим потом. Света попыталась его уложить, но он грубо оттолкнул ее.
— Все! Кончено! — кричал он, размахивая руками. — Я никчемный! Нищий! Жена мужа кормит! — Он имел в виду ее жалкую зарплату в садике и моюще-чистящие средства, которые она тайком покупала на рынке.
Света плакала, прижавшись к косяку двери. Валентина Ивановна молча смотрела на сына с нескрываемым презрением. Это была первая ночь, когда они уснули порознь, повернувшись друг к другу спинами. В доме поселился ледяной холод, страшнее зимней стужи.
Глава 4. Искушение
Сергей, в отличие от Алексея, преуспевал. Он уже не торговал на рынке, а открыл собственный ларек. Он носил кожаную куртку, джинсы фирмы «Wrangler» и имел вид хозяина жизни. Он всегда был не прочь поволочиться за Светой, еще в школе заглядывался на нее. Теперь же его взгляды стали наглее, а «забота» — навязчивее.
Как-то раз он «случайно» встретил Свету у продовольственного ларька, где она с тоской смотрела на недоступную колбасу.
— Светочка, проблемы? — сладковато спросил он.
— Да нет, все нормально, — смутилась она.
— Да брось, я все вижу. — Он достал из толстой пачки несколько купюр. — На, возьми. Отдашь, когда сможешь.
Она отказалась, покраснев до корней волос. Но через неделю Валентина Ивановна слегла с обострением радикулита. Нужны были лекарства. Денег не было совсем. Униженная до слез, Света сама пришла к Сергею в ларек.
Он не просто дал ей денег. Он купил ей продуктовый набор: той самой колбасы, сыра, шоколада для нее, лекарств для свекрови. Он был галантен, остроумен, сыпал комплиментами. И он смотрел на нее так, как Алексей не смотрел уже давно — с восхищением и желанием.
Для Светы, изголодавшейся по простой человеческой ласке и уважению, это было как глоток воды в пустыне. Она не изменяла Алексею, нет. Но в ее сердце, истощенном бедностью и мужним равнодушием, появилась маленькая, ядовитая трещинка.
Глава 5. Обман
Алексей нашел выход своему отчаянию. Он устроился охранником в новую «контору», которая занималась скупкой и перепродажей цветных металлов. По сути, это была крышуемая бандитами структура. Деньги платили несравнимо больше, чем на заводе. Но платили их за молчание и готовность в любой момент пустить в ход кулаки.
Он скрыл от Светы суть своей работы, сказал, что устроился в частную охранную фирму. Он снова стал приносить в дом деньги. Но вместе с деньгами он приносил какую-то темную, липкую энергию. Он стал скрытным, грубым. В его карманах иногда появлялись чужие паспорта, а в глазах читался животный страх, который он пытался загнать внутрь агрессией.
Света, окрыленная деньгами, на время воспряла духом. Она купила себе новое платье, сделала модную стрижку. Ей казалось, что черная полоса позади. Она пыталась вернуть прежнюю близость, но Алексей отстранялся. Его любовь стала быстрой, почти механической, лишенной нежности. Он словно боялся позволить себе чувствовать, чтобы не сломаться.
Однажды он пришел домой с рассеченной бровью и разбитыми костяшками пальцев.
— Упал, — буркнул он, отворачиваясь.
Света молча обрабатывала ему рану, и слезы капали на его окровавленную руку. Она все понимала. И от этого понимания внутри у нее все сжималось в комок боли.
Глава 6. Падение
Сергей не отступал. Он стал для Светы «добрым гением». То подвезет, то поможет с покупкой дров на зиму, то просто купит коробку конфет «для поднятия настроения». Он был настойчив, но не груб. Он дарил ей то, в чем она отчаянно нуждалась — внимание и ощущение, что она все еще желанна и красива.
Алексей в это время пропадал в командировках, которые с каждым разом становились все длиннее и мрачнее. Однажды, вернувшись из такой поездки, он застал дома Сергея. Тот сидел на их кухне, пил чай и рассказывал Свете какой-то смешной анекдот. Она смеялась. Искренне. Так, как не смеялась с Алексеем уже несколько лет.
Взгляд, которым они обменялись, был красноречивее любых слов. Молчание повисло тяжелым, гнетущим покрывалом.
— Ладно, мне пора, — поспешно поднялся Сергей. — Дела.
Алексей проводил его до калитки. Они стояли друг напротив друга — бывшие друзья, а теперь заклятые враги.
— Держись от моей жены подальше, — тихо, но очень четко сказал Алексей.
— А ты сам-то держишься? — усмехнулся Сергей и ушел.
Вечером разразился страшный скандал. Алексей, в ярости, кричал, что Света ему изменяет, что она продажная, что он ее на содержание Сергею содержит. Он не бил ее, но его слова били больнее ремня. Света, затравленная, униженная, впервые за все годы кричала в ответ. Выплескивала всю накопленную боль, обиду, разочарование.
Она не изменяла. Еще нет. Но в ту ночь, когда Алексей, хлопнув дверью, ушел из дома, а она рыдала в подушку, она поняла — мост между ними рухнул. И виноваты в этом были оба.
Глава 7. Измена
Они жили под одной крышей, как чужие люди. Разговаривали только по необходимости. Спали, отвернувшись друг от друга. Алексей почти не появлялся дома, Света замыкалась в себе и в работе.
И вот наступил тот день. В детском саду был утренник, Света осталась помогать убирать зал. Было поздно, шел холодный осенний дождь. Она вышла на улицу и увидела у ворот машину Сергея — потрепанную «девятку», символ его успеха. Он вышел ей навстречу с зонтом.
— Садись, подвезу.
— Нет, Сергей, спасибо.
— Света, садись. Пожалуйста.
В его голосе была такая тоска и такая надежда, что у нее не хватило сил отказаться. Он не повез ее домой. Он поехал за город, на старую заброшенную ферму. Они сидели в машине, слушали дождь, стучащий по крыше, и пили коньяк из горла. Она рассказывала ему про свою несчастную жизнь, про холод в доме, про боль. Он слушал, кивал, гладил ее руку.
И когда он поцеловал ее, она не сопротивлялась. Это была не страсть. Это была капитуляция. Отчаяние. Попытка сбежать от ледяного одиночества в хоть какие-то объятия. В ту ночь она изменила Алексею. И знала, что пути назад нет.
Глава 8. Обман во спасение
Измена не принесла Свете облегчения. Напротив, ее стала грызть жгучая, поедающая изнутри вина. Она избегала встреч с Сергеем, но он был настойчив. Он предлагал ей уйти от Алексея, обещал красивую жизнь, заботу.
А в это время Алексей попал в беду. Во время «разборок» с конкурирующей группировкой был серьезно ранен человек. Вину повесили на Алексея, как на самого «незаметного». Ему грозила реальная тюрьма. В отчаянии, он пришел к Сергею. У того были связи.
— Вытащи меня, Серега. Заклинаю тебя, как друга. Для Светы… ей одной не выжить.
Сергей долго смотрел на него, и в его глазах плелась паутина какого-то сложного расчета.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я решу твой вопрос. Но с одним условием. Ты уйдешь от Светы.
Алексей остолбенел.
— Что?
— Ты слышал. Ты бросаешь ее. Просто уезжаешь. Исчезаешь. Она тебя не достойна. Ты ее тащишь вниз. Я… я позабочусь о ней.
В тот момент Алексей все понял. Он понял все: и частые визиты Сергея, и замкнутость Светы, и ту пропасть, что выросла между ними. Жгучая, унизительная боль ревности и предательства сожгла его дотла. Но вместе с болью пришло и странное, искривленное чувство долга. Он-то ее уже не мог обеспечить. Он был на краю пропасти. А Сергей мог. Сергей даст ей то, чего он, Алексей, дать не в силах.
Он посмотрел в наглые, уверенные глаза бывшего друга и кивнул.
— Ладно. Договорились.
Глава 9. Прощание
Он пришел домой глубокой ночью. Света спала. Он сел на край кровати и долго смотрел на нее при свете луны. Она была так же прекрасна, как и в тот день на последнем звонке. Его девочка. Его Светка. Ради которой он был готов на все.
Он собрал вещи в старый армейский рюкзак. Положил только самое необходимое. На столе оставил все деньги, что у него были, и короткую записку: «Прости. Ищи другого. Я не вернусь».
Он вышел из дома, не оглядываясь. Шел по спящим, темным улицам Острожска, и по его щекам текли горячие, мужские, горькие слезы. Он прощался не только с женой, но и со своей жизнью, со своими мечтами, с тем человеком, которым он когда-то был.
Света, найдя записку, не плакала. Она села на пол в пустой комнате и смотрела в одну точку. Чувства онемели. Осталась только огромная, вселенская пустота. Она знала, что это наказание за ее грех. И в этой каре была своя страшная справедливость.
Глава 10. Новая жизнь
Сергей, как и обещал, появился на следующий день. Он был королем, пришедшим за своей добычей.
— Я все знаю, Света. Он тебя бросил. Подлец. Но ты не волнуйся, я с тобой.
Он переселил ее из старого дома в свою новую двухкомнатную хрущевку. Завалил подарками: тюль, ковер на стену, видеомагнитофон, даже настоящие джинсы. Она стала его женой. Формально. По факту — содержанкой.
Первое время она жила как во сне, в полной прострации. Потом начала потихоньку оживать. Сергей не был жестоким, но он был собственником. Ее жизнь была расписана по минутам: дом, магазин, готовка, уборка. Он ревновал ее к каждому столбу, контролировал каждый шаг. Но он обеспечивал ее и Валентину Ивановну, к которой относился с подчеркнутым уважением.
Света закончила институт, устроилась в школу. У нее появился свой круг общения, какая-то видимость жизни. Но по ночам она все так же лежала и смотрела в потолок, вспоминая другого мужчину. Того, который подарил ей стальные часы и свою изломанную, но такую искреннюю любовь.
Глава 11. Встреча
Прошло пять лет. 1999 год. Городок Острожск совсем обветшал. Молодежь разъезжалась, старики доживали свой век. Света шла с работы, кутая лицо в шерстяной платок от пронизывающего ветра. У продуктового ларька она увидела его.
Алексей.
Он стоял, опустив голову, и что-то покупал. Он был страшно худ, осунулся, в глазах — пустота выжженного поля. Одет в какую-то потрепанную, не по сезону тонкую куртку. Но это был он. Ее Леша.
Они смотрели друг на друга, и время остановилось. Никто вокруг не существовал.
— Леша, — выдохнула она.
— Здравствуй, Светлана, — голос у него был хриплый, чужой.
Они зашли в единственную в городе забегаловку, «Надежду», с липкими столиками и запахом жареного масла. ПивоВо. Он рассказал ей все. Как отсидел два года по сфабрикованному делу вместо обещанной Сергеем свободы. Как Сергей его просто подставил, использовав его уход как козырь против нее и как способ избавиться от потенциальной проблемы. Как он, выйдя на свободу, скитался по стране, брался за любую работу, спивался, опускался на дно. Вернулся в Острожск только потому, что больше некуда было идти. Умирать.
— А ты? — спросил он, не глядя на нее.
— Я замужем. За Сергеем, — тихо сказала она.
Он кивнул, словто ожидал этого. В его глазах не было ни удивления, ни упрека. Только бесконечная усталость.
— Он… он хорошо ко мне относится, — почему-то соврала Света.
— Я рад, — он поднял на нее глаза, и в них на миг блеснула та самая, прежняя боль. — Ты этого заслуживаешь.
Они вышли из кафе и разошлись в разные стороны, не прощаясь. Света шла и рыдала, не стесняясь прохожих. Она понимала, что их с Алексеем судьба — это одна большая, чудовищная ошибка. И виноваты в ней были все.
Глава 12. Тайна
Эта встреча всколыхнула в Свете все, что она пыталась годами похоронить. Любовь, боль, вину, ярость. Она стала тайно встречаться с Алексеем. Не для страсти, нет. Она приносила ему еду, лекарства от кашля, давала деньги. Они сидели в его конуре — снятой за гроши комнатушке в бараке — и говорили. Говорили часами. Вспоминали школу, свою короткую счастливую жизнь, анализировали ошибки.
Они поняли, что их любовь не умерла. Она была изувечена, искалечена, засыпана песком нищеты, предательства и обстоятельств, но она была жива. Она горела в их глазах, когда они смотрели друг на друга. Это было то самое, настоящее, что было у них в жизни.
Алексей стал потихоньку приходить в себя. Он бросил пить, нашел работу дворника. Это было унизительно, но это была работа. Он делал это ради нее. Ради этих коротких мгновений, когда он мог видеть ее лицо, слышать ее голос.
Они знали, что у них нет будущего. Сергей никогда не даст ей развода. А даже если бы и дал, позор и нищета стали бы их уделом. Но они украли у судьбы несколько месяцев счастья. Самых горьких и самых настоящих в их жизни.
Глава 13. Развязка
Сергей был не глуп. Он заподозрил неладное. Света стала рассеянной, часто пропадала «в библиотеке» или «у подруги». Он нанял одного из местных алкашей проследить за ней. И скоро все узнал.
Его ярости не было предела. Его собственность, его вещь, которую он купил за пачку денег и пару услуг, посмела ему изменить. Да еще с этим неудачником, этим зэком! Его самолюбие было растоптано.
Он ворвался в комнату Алексея, когда Света была там. Они сидели за столом и пили чай. Мирно. Как муж и жена.
— Ах вы твари! — заревел Сергей. — Я так и знал!
Началась драка. Алексей, истощенный и больной, не мог противостоять накачанному, яростному Сергею. Тот бил его методично, с наслаждением, вымещая все годы скрытой неуверенности в себе. Света пыталась остановить его, висла на его руках, кричала.
Вдруг Сергей оттолкнул ее, она ударилась головой о косяк и затихла. Алексей, увидев это, на мгновение собрал все свои последние силы. Он рванулся с пола, схватил Сергея за горло. Они с грохотом повалились на пол. Был звук удара, потом хруст.
Потом наступила тишина.
Сергей лежал без движения. Алексей, тяжело дыша, подполз к Свете. Она была в сознании, смотрела на него расширенными от ужаса глазами.
— Леша… что ты наделал?
— Я… я его, кажется, убил, — прошептал он, глядя на свои руки.
Глава 14. Приговор
Сергея не убили. Но получил он серьезнейшую черепно-мозговую травму и перелом позвоночника. Он остался инвалидом, прикованным к коляске.
Судили Алексея. Света была главной свидетельницей. Она рассказывала все. И про первую любовь, и про бедность, и про то, как Сергей ее «купил», и про его жестокость. Суд был скорым и суровым. Учитывая судимость Алексея и тяжесть травм потерпевшего, ему дали восемь лет строгого режима.
На последнем слове Алексей посмотрел на Свету, сидевшую в зале, и сказал:
— Я ни о чем не жалею. Я защищал женщину, которую люблю. Всю жизнь люблю. И буду любить. Прости меня, Света.
Она не могла вымолвить ни слова, лишь кивала, захлебываясь слезами.
Его увели. Дверь в камере захлопнулась. На этот раз — надолго.
Глава 15. Русское поле
Прошло еще семь лет. 2007 год. Света дождалась его. Она выходила Сергея, который, оставшись немым и беспомощным, полностью зависел от нее. Он умер через два года после суда, унося с собой в могилу все свои обиды и злобу.
Света жила одна в той самой хрущевке. Работала в школе, любимая учительница детей. Она состарилась раньше времени, в ее васильковых глазах поселилась тихая, светлая печаль.
Она поехала за ним на зону, когда пришло время его освобождения. Он вышел седой, с палкой, с лицом, изборожденным морщинами. Но глаза… глаза были прежними — добрыми и ясными.
Они молча сели в автобус и поехали в Острожск. Городок был почти мертв. Их старый дом давно разобрали на дрова. Они вышли на окраину, к тому самому полю, где когда-то гуляли после школьного звонка.
Была осень. Желтая, промозглая. Ветер гнал по стерне пожухлую листву.
— Ничего не изменилось, — тихо сказал Алексей.
— Все изменилось, Леша, — поправила его Света.
Они стояли, держась за руки, как два старых, сломанных дерева, сросшихся корнями. Их любовь прошла через ад нищеты, предательства, тюрьмы и боли. Она не была красивой. Она была выстрадана. Искалечена. Но она выжила.
— Прости меня, — сказал он, глядя на бескрайнее русское поле, ставшее немым свидетелем их драмы.
— Прощаю, — ответила она. — И ты меня прости.
— Я тебя простил давно. Еще тогда, в девяносто первом.
Он обнял ее, прижал к себе. Она почувствовала, как бьется его больное, уставшее сердце. Сердце, которое любило только ее одну.
Они так и остались стоять в поле — два седых силуэта на фоне багрового заката. Их история подходила к концу. Грустному, неизбежному, но освещенному лучами той самой, первой, настоящей любви. Они нашли друг друга. Но жизнь была уже прожита.
«А ведь могли бы быть счастливы», — подумала Света, и тихая слеза скатилась по ее щеке и упала на холодную, осеннюю землю.