Шкряб. Шкряб. Стук.
Даже стук - и то противный, дёрг-дёрг по нервам. Внутри загорается красная лампочка тревоги, в животе что-то противно сжимается в комок. Скрипя, как в дешёвом ужастике, открывается дверь.
На пороге, качаясь, стоит нечто скрюченное, по-стариковски скрипучее, гнусное. С длинного крючковатого носа свисает мерзкая капля, за спиной - огромный неопрятный мешок с неизвестным содержимым.
Оно растопыривает худые руки-лапы, похожие на паучьи, пучит чёрные глаза с инфернальным огоньком в зрачках и заносит над порогом ногу, уверенное в том, что его пустят - куда денутся?..
- Тебе чего? - холодно спрашиваю я. - Чего припёрлась?..
- Да как же?.. - удивляется оно. - Сама звала. Причём с утра пораньше, кто испугался, что кончаются яйца, до получки ещё десять дней, в холодильнике пусто, и даже картошка с огорода заканчивается. Кто боялся, что детей скоро нечем кормить будет, что беспросветно всё и вообще непонятно, как дальше жить, и дети потом разъедутся, и будете вы старость