Дверь с грохотом распахнулась, и в квартиру ворвалась свекровь с ключами в руках.
— Так я и знала! — Галина Петровна стояла в дверном проёме, сжимая в руках связку ключей. — Опять бардак развела, пока меня не было!
Лариса замерла с тряпкой в руках посреди идеально чистой кухни. Она только что закончила генеральную уборку, потратив на неё половину выходного дня. На плите блестели начищенные конфорки, пол сиял чистотой, а на столе стояла ваза со свежими тюльпанами.
— Галина Петровна, я же только что всё вымыла...
— Вымыла она! — свекровь прошла на кухню, провела пальцем по столешнице. — А под микроволновкой смотрела? Небось крошки там с прошлой недели валяются!
Лариса молча подняла микроволновку. Под ней было чисто.
— Это Андрей вчера просил передвинуть, хотел розетку проверить, — тихо сказала она.
— Андрюшу не трогай! — вспыхнула свекровь. — Мой сын работает с утра до ночи, а ты дома сидишь, даже порядок навести не можешь!
Лариса прикусила губу. Она работала удалённо графическим дизайнером, и её заработок был не меньше, чем у мужа. Но спорить со свекровью было бесполезно — та всё равно считала, что работа из дома это не работа.
Галина Петровна прошла в комнату, критически осматривая каждый угол. Её взгляд остановился на новых шторах.
— Это что за тряпки? Где мои шторы?
— Мы с Андреем вместе выбирали. Старые уже совсем выцвели, да и...
— Старые? — свекровь побагровела. — Это я подарила вам на новоселье! Дорогущие шторы из натурального шёлка!
— Галина Петровна, это было пять лет назад. Они просто...
— Молчать! — рявкнула свекровь. — Завтра же верни мои шторы на место!
Лариса набрала в грудь воздуха. Пять лет она терпела. Пять долгих лет выслушивала упрёки, критику и оскорбления. Свекровь приходила когда хотела, распоряжалась в их квартире как у себя дома, указывала как жить, что готовить, какую мебель покупать.
— Это наша квартира, — тихо, но твёрдо сказала Лариса. — Мы имеем право обставлять её так, как нам нравится.
— Ваша? — Галина Петровна расхохоталась. — Да вы бы до сих пор по съёмным углам скитались, если бы не я! Это я дала деньги на первый взнос!
— Мы вернули вам эти деньги два года назад, — напомнила Лариса.
— Деньги вернули, а благодарность где? Я вам всю жизнь помогаю, а вы...
В этот момент открылась входная дверь, и вошёл Андрей. Высокий, широкоплечий, с усталым лицом после рабочей субботы. Увидев мать, он натянуто улыбнулся.
— Мам, привет. Не ждали тебя сегодня.
— А я что, должна предупреждать, чтобы к сыну зайти? — обиделась Галина Петровна. — Или невестка запретила?
Андрей бросил быстрый взгляд на жену. Лариса стояла бледная, сжимая кулаки.
— Мам, ну что ты такое говоришь...
— А что я говорю? Правду! Смотри, она даже шторы поменяла! Те, что я дарила, выбросила!
— Мы вместе выбирали новые, — устало сказал Андрей. — Старые действительно выцвели.
— Вот как? — свекровь прищурилась. — Значит, теперь против матери идёшь? Она тебя настроила?
— Никто никого не настраивал, мам. Просто...
— Просто что? Просто твоя жена меня выживает! Я же вижу! Приду — она недовольная. Что-то скажу — обижается. Будто я враг какой-то, а не мать родная!
Лариса не выдержала:
— Галина Петровна, вы приходите без предупреждения, критикуете всё подряд, указываете как нам жить...
— А кто вам укажет, если не я? Вы же молодые, неопытные! Я сорок лет прожила, всё знаю!
— Мы уже пять лет женаты, — тихо сказала Лариса. — Мы взрослые люди.
— Взрослые! — фыркнула свекровь. — Да ты даже борща нормального сварить не умеешь!
— Зато умею зарабатывать и содержать семью, — вырвалось у Ларисы.
Повисла тишина. Галина Петровна побледнела, потом покраснела.
— Андрюша, ты слышал? Слышал, что она говорит?
Андрей молчал, глядя в пол.
— Сынок, неужели ты позволишь ей так со мной разговаривать?
— Мам, Лариса не хотела тебя обидеть...
— Не хотела? Да она с первого дня меня терпеть не может! Я же чувствую! Приду — она вся напрягается. Будто я чужая какая-то!
Лариса посмотрела на мужа. Он стоял между ними, растерянный и несчастный. Как всегда. Как все эти пять лет. Никогда не мог выбрать сторону, всегда пытался угодить и матери, и жене.
— Андрей, — тихо сказала она. — Скажи честно. Ты позвал свою маму сегодня?
— Нет, но...
— Ты дал ей ключи от нашей квартиры?
— Ну... это же мама...
— Я тоже твоя семья. Твоя жена. Но почему-то моё мнение тебя не интересует.
— Лариса, не начинай...
— А что не начинать? Что твоя мать может приходить когда захочет? Что она может оскорблять меня в моём же доме?
— Я не оскорбляю! — возмутилась Галина Петровна. — Я правду говорю! Если бы ты была хорошей женой, у меня давно бы внуки были!
Лариса словно получила пощёчину. Они с Андреем год безуспешно пытались завести ребёнка. Обследования, лечение, постоянный стресс... И свекровь знала об этом.
— Мам! — резко сказал Андрей. — Это лишнее!
— А что лишнее? Три года как поженились, а детей нет! Наверное, карьера важнее!
— Мы лечимся, — глухо сказала Лариса. — Вы же знаете.
— Знаю! А толку? Может, это знак? Может, Андрюше другую жену найти надо? Которая и готовить умеет, и детей родит, и свекровь уважать будет!
Лариса почувствовала, как по щекам текут слёзы. Она так старалась сдерживаться, но это было слишком.
— Всё, — сказала она. — Хватит. Галина Петровна, покиньте нашу квартиру.
— Что? — свекровь даже задохнулась от возмущения. — Ты меня выгоняешь?
— Я прошу вас уйти. И больше не приходить без приглашения.
— Андрюша! — Галина Петровна повернулась к сыну. — Ты это слышишь?
Андрей молчал, глядя на жену. Лариса стояла прямо, несмотря на слёзы на лице.
— Андрей, — сказала она. — Выбирай. Или твоя мать уходит и больше не вмешивается в нашу жизнь. Или ухожу я.
— Лариса, ты же не серьёзно...
— Абсолютно серьёзно. Я больше не могу так жить. Не могу выслушивать оскорбления. Не могу жить в квартире, куда твоя мать может ворваться в любой момент.
— Да как ты смеешь! — закричала Галина Петровна. — Это мой сын! Я его родила, вырастила!
— И он вырос. Ему тридцать два года. Пора отпустить.
Свекровь повернулась к Андрею:
— Сынок, неужели ты выберешь её? Эту... эту...
— Мам, прекрати, — устало сказал Андрей. — Лариса права. Мы должны жить своей жизнью.
— Что? — Галина Петровна отшатнулась. — Ты... ты на её стороне?
— Я на стороне своей семьи. Лариса — моя жена. Мы должны сами решать, как нам жить.
— Предатель! — выкрикнула свекровь. — Я всю жизнь для тебя... А ты!
Она выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
Андрей и Лариса остались вдвоём. Молчали, глядя друг на друга.
— Прости, — наконец сказал Андрей. — Я должен был сделать это давно.
Лариса кивнула, утирая слёзы.
— Почему ты молчал все эти годы?
— Не хотел обижать маму. Она одна, отец давно умер. Я единственный сын...
— А я? Разве я не важна?
— Важна. Очень важна. Просто я думал, вы сами как-нибудь найдёте общий язык.
— Пять лет, Андрей. Пять лет я терпела.
— Знаю. Прости.
Он подошёл, обнял её. Лариса уткнулась ему в плечо.
— Она вернётся, — глухо сказала она.
— Вернётся. Но больше я не дам ей ключи. И приходить будет только по приглашению.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Прошла неделя. Галина Петровна не звонила, не приходила. Андрей пытался дозвониться, но мать не брала трубку.
— Может, съездить к ней? — предложил он.
— Съезди, — согласилась Лариса. — Только один.
Андрей вернулся через два часа, мрачный.
— Ну как?
— Сказала, что у неё больше нет сына. Что я предатель и неблагодарный.
— И что ты?
— Сказал, что люблю её, но моя семья — это ты. И что двери нашего дома всегда открыты, если она захочет прийти в гости. Как гость, а не как хозяйка.
Лариса обняла мужа.
— Она простит. Просто ей нужно время.
— Надеюсь.
Прошёл ещё месяц. Галина Петровна по-прежнему не выходила на связь. Андрей переживал, но Лариса видела — их отношения стали лучше. Без постоянного вмешательства свекрови они словно заново узнавали друг друга.
И вот однажды вечером раздался звонок в дверь. Лариса открыла. На пороге стояла Галина Петровна. Постаревшая, осунувшаяся.
— Можно войти? — тихо спросила она.
— Конечно, — Лариса посторонилась.
Свекровь прошла в комнату, села на диван. Андрей вскочил:
— Мама!
— Здравствуй, сынок.
Они неловко обнялись.
— Я... я хотела поговорить, — сказала Галина Петровна. — С вами обоими.
Лариса села рядом с мужем.
— Я много думала этот месяц, — продолжила свекровь. — О том, что вы сказали. О том, как я себя вела. И... наверное, вы правы. Я слишком вмешивалась в вашу жизнь.
Лариса удивлённо подняла брови.
— Понимаете, я привыкла, что Андрюша всегда был со мной. Когда отец умер, ему было пятнадцать. И с тех пор мы были вдвоём. Я привыкла решать за него, заботиться, опекать. А потом он женился, и я... я испугалась потерять его.
— Мам, ты меня не потеряла, — сказал Андрей.
— Знаю. Теперь знаю. Но тогда мне казалось, что Лариса тебя у меня отнимает. Что ты больше не нуждаешься во мне.
— Галина Петровна, — мягко сказала Лариса. — Андрей всегда будет вашим сыном. Никто не может это изменить.
— Да, я поняла. Просто... просто мне трудно было принять, что он вырос. Что у него своя семья. Что я больше не центр его жизни.
Свекровь достала из сумки ключи, положила на стол.
— Это ваши ключи. Простите, что врывалась без спроса.
— Мам...
— Нет, Андрюша, Лариса была права. Это ваш дом. Я должна уважать ваши границы.
Галина Петровна повернулась к невестке:
— Лариса, прости меня. За всё. За оскорбления, за критику, за то, что сказала про детей. Это было жестоко.
— Я понимаю, вы переживали за Андрея...
— Нет, не оправдывай меня. Я вела себя ужасно. Ты хорошая жена, я вижу, как ты заботишься о моём сыне. И... если вы позволите, я хотела бы начать сначала. Без вмешательства, без критики. Просто... просто как родственники.
Лариса посмотрела на мужа. Андрей кивнул.
— Конечно, — сказала она. — Мы будем рады.
— И ещё, — Галина Петровна достала из сумки конверт. — Это вам. На лечение. Я знаю, что ЭКО дорого стоит.
— Мам, не надо...
— Надо. Это не долг, это подарок. От матери сыну и невестке. Примете?
Лариса почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Спасибо, — прошептала она.
— Это вам спасибо. За терпение. За то, что любите моего сына. И... если у вас получится, я буду самой счастливой бабушкой. Но не буду вмешиваться, обещаю!
Все трое рассмеялись сквозь слёзы.
— Останетесь на ужин? — предложила Лариса.
— Если можно...
— Конечно! Я как раз собиралась готовить.
— Может, помочь?
— Давайте.
Они вместе пошли на кухню. Галина Петровна достала фартук.
— Что готовим?
— Борщ, — улыбнулась Лариса. — По вашему рецепту, который Андрей любит.
— По моему? Ты же...
— Я многому у вас научилась, Галина Петровна. Просто вы не замечали.
Свекровь покачала головой:
— Какая же я была дура. Столько лет потеряли.
— Не потеряли. Мы же семья. У семьи бывают трудные периоды.
— Мудрая ты, Лариса. Андрюше повезло.
Они готовили вместе, разговаривали. Впервые за пять лет — спокойно, без напряжения и взаимных обид. Галина Петровна рассказывала о молодости, о том, как встретила мужа. Лариса делилась планами на будущее.
— Знаешь, — сказала свекровь, нарезая овощи. — Я ведь тоже невесткой была. И моя свекровь... ох, это был кошмар!
— Правда?
— Она вообще против нашей свадьбы была. Говорила, что я недостойна её сына. Деревенская, мол, необразованная.
— Но вы же закончили институт!
— Уже после свадьбы. А тогда я только школу окончила. Из деревни приехала, поступать. И влюбилась в её сына. Она десять лет меня травила.
— Десять лет?
— Да. Пока не умерла. И знаешь, что самое страшное? Я поклялась себе, что никогда не буду такой свекровью. А стала ещё хуже.
— Не хуже, — мягко сказала Лариса. — Вы хотя бы поняли и признали ошибки.
— Поздно поняла.
— Не поздно. Мы же здесь, вместе готовим ужин.
Галина Петровна всхлипнула:
— Спасибо тебе, доченька.
Это было первый раз, когда свекровь назвала её доченькой. Лариса обняла её.
— Всё будет хорошо, мам.
И впервые это слово далось ей легко.
За ужином разговаривали обо всём. Андрей рассказывал о работе, Лариса показывала свои новые дизайн-проекты, Галина Петровна делилась новостями.
— А знаете, — вдруг сказала она. — Я ведь на курсы записалась.
— На курсы? — удивился Андрей.
— Компьютерные. Хочу освоить интернет нормально. А то отстала от жизни совсем.
— Мам, это же здорово!
— И ещё... я мужчину встретила.
Андрей поперхнулся чаем.
— Что?
— Ну что ты так удивляешься? Мне всего пятьдесят восемь. Это не старость.
— Конечно, не старость! — поддержала Лариса. — И кто он?
— Владимир Николаевич. Вдовец. На курсах познакомились. Он меня на кофе приглашал уже три раза.
— И ты ходила?
— Ходила. Он хороший человек. Интеллигентный. Бывший преподаватель университета.
— Мам, я рад за тебя!
— Правда? Я боялась, что ты...
— Что я против буду? Нет! Ты имеешь право на личную жизнь.
Галина Петровна облегчённо выдохнула.
— Я так боялась тебе сказать. Думала, ты решишь, что я отца предаю.
— Папа умер пятнадцать лет назад, мам. Он бы хотел, чтобы ты была счастлива.
— Спасибо, сынок.
Когда Галина Петровна собралась уходить, Лариса дала ей ключ.
— Это зачем? — удивилась свекровь.
— Для экстренных случаев. Но обещайте звонить перед приходом.
— Обещаю! Честное слово!
Они обнялись на прощание. Все трое.
— Приходите в воскресенье на обед, — предложила Лариса. — Можете Владимира Николаевича привести, познакомимся.
— Правда можно?
— Конечно! Мы же семья.
Галина Петровна ушла, утирая слёзы. Счастливые слёзы.
Андрей обнял жену:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что простила её. Не все бы смогли.
— Она твоя мама. А значит, и моя тоже. Семью не выбирают, но можно научиться понимать друг друга.
— Мудрая ты у меня.
— Это жизнь научила. И твоя мама тоже.
Через год у них родилась дочка. Галина Петровна стала лучшей бабушкой на свете — любящей, но не навязчивой. Она приходила помогать только когда просили, давала советы только когда спрашивали.
А через два года на семейном празднике было уже два повода для радости — день рождения внучки и свадьба Галины Петровны с Владимиром Николаевичем.
— Знаете, — сказала свекровь, держа на руках внучку. — Я думала, что потеряю сына, если отпущу его. А получилось наоборот — я приобрела дочь, внучку и новую любовь.
— И мы приобрели, — улыбнулась Лариса. — Настоящую маму.
Они сидели все вместе за большим столом — уже не просто родственники, а настоящая семья. Семья, которая прошла через конфликты и непонимание, но сумела найти путь друг к другу.
Маленькая Машенька потянулась к бабушке, и Галина Петровна подхватила её на руки.
— Моя красавица! Моя умница!
— Не избалуйте, — улыбнулся Андрей.
— Имею право! Я же бабушка!
И все засмеялись. Потому что теперь это была шутка, а не попытка контроля. Потому что они научились уважать границы друг друга, но при этом остались семьёй.
Лариса смотрела на эту картину и думала о том, как всё изменилось. Год назад она была готова уйти, а теперь не представляла жизни без этой большой, шумной, иногда сложной, но такой любимой семьи.
— О чём задумалась? — спросил Андрей.
— О том, что всё хорошо, что хорошо кончается.
— Это не конец, — улыбнулась Галина Петровна. — Это начало. Начало настоящей семейной жизни.
И она была права. Это было начало — начало взаимного уважения, понимания и настоящей семейной любви. Любви, которая не душит и не контролирует, а поддерживает и даёт свободу быть собой.