Все комментарии по этой части писем вынесу в отдельную статью, письмо длинное, но весьма содержательное, наслаждаемся!
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
Новочеркасск, 10 октября 1811г.
В 331 версте от Каменской
Я пока еще не окрепла, но полностью выздоровела, продолжу свои заметки.
По пути из Валдая в Москву видела в Торжке вещицы из кожи и сафьяна редкой красоты и весьма изысканные.
Дорога из Москвы в Воронеж не запомнилась ничем кроме разве что Тульских фабрик, где мы останавливались, чтобы восхититься гибкостью, которую тут умеют придать железу и стали. Немного настойчивости, и производство здесь сравнится с другими странами Европы, и Россия почувствует, что со всеми своими народами, таким разным климатом и огромными богатствами всякого сорта, она сама по себе целый мир.
Как же это привлекательно, убежать от зимы! Вы уже, возможно, почуяли ее приближение, а мы удаляемся. В Воронеже и особенно в Черкасске погода еще теплая.
Если дорога из Петербурга в Москву усеяна крупными и богатыми деревнями, и мы встречаем там опрятные и просторные избы с всеми удобствами, которые путник может пожелать, эта прекрасная улыбчивая картина немного меняется за Москвой и тем более поближе к Воронежу. Деревни встречаются все реже, не избы, а хижины, топят их по-черному. Они непригодны для жизни, если не уметь поддерживать огонь. Если трогаться в путь семьей, запасы провианта надобно делать в Воронеже, большом и красивым городе на границе со степями, которые потихоньку превращаются в печальную пустыню недалеко от Казанской - первое местообитание донских казаков.
У обывателя складывается ложное представление о степях, особенно о тех, что находятся в Курской, Воронежской, Орловской губерниях. Этот край вовсе не засушливый, один из самых плодородных в России, это ее житница. Степи же Кавказской линии почти не плодородны - вина отсутствия культуры и рук.
Будучи в Казанской, надо полностью запастись провиантом, увериться в исправности экипажей, так как мы будто бы выходим в море, на которое эти степи походят: если не брать в расчет пару станиц (казацких деревень) и почтовых домишек на каждой станции, на расстоянии нескольких сотен верст видны лишь небо и бескрайние угодья. Это край казаков Дона, их главный город Новочеркасск, раньше столицей был старый Черкасск в 50 верстах от нового города.
Надо попутешествовать по морю или в степи, чтобы познать ощущение, которое производит такой монотонный вид, где взгляд не цепляется даже за малейший кустик, и какую радость доводится испытать при виде дерева, дома, птицы. Весьма вероятно не встретить ничегошеньки подобного в течение нескольких дней, особенно если не посчастливилось заблудиться посреди этих пустошей, что может приключиться во время вихрей, ужасных в этих краях особенно осенью и зимой, когда пурга сбивает с пути, опрокидывает экипажи и мешает вдохнуть.
Эти степи чутки к возделыванию, они бесплодны и пустынны из-за полного отсутствия воды и лесов, недостача труда и возделывания - вот вина их бесполезности. Жители этих краев праздны и ленивы, также как и все жители теплых стран и естественно плодовиты. Le dolce far niente - высшее наслаждение их жизни.
Растения, посаженные с заботой и усердием, источники влаги и разумная экономия лесов, которые затеняют берега Дона и Кубани преобразят за малое количество лет множество одиноких домишек в многолюдные деревни, где слышен смех. Какая благородная победа! какой прекрасный предмет гордости!
У нас больше 4 миллионов арпанов степей, пригодных для земледелия, только на Кавказе. Предположите, что есть работники, труд, деятельность, у Вас здесь получится королевство! Медленно пересекая сей печальный край, мое воображение рисовало эту блестящую метаморфозу превратности наций и веков, снова возвращаясь в наше время, я беспокоилась о Германии, которую я видела такой цветущей и участь ее бескрайних равнин, ее пространств, где лишь изредка путешественник нарушает тишину. (Это писалось в конце 1811 г, мудрость и рука Александра еще не освободила Европу).
Меж тем для лошадей и скота - главного богатства казаков, здесь достаточно пастбищ. Орды калмыков-кочевников странствуют по этой пустынной земле, перевозя свои кибитки - палатки из кожи и войлока, которые закрываются, и там можно уберечься от дождя, ветра, и даже холода. Они приоткрыты по всей окружности сверху и снизу, чтобы дать выход дыму. На обед они присаживаются все, взрослые и дети, вокруг огня, эти бедные люди настолько непредусмотрительны, что редкий их ребенок без ожогов.
Нет ничего более отвратительного, чем их еда. Они едят лошадиную падаль. Сдохшие собаки, кошки, вороны их не отталкивают, и в своей нищете они счастливы найти подходящее пропитание. Их напиток из скисшего молока, смешанный с водой, называется айран. Всякий кто имел любопытство поприсутствовать на одном из из застолий, увидел бы бедных низкорослых калмыков, жадно обгладывающих и вырывающих друг у друга из рук полусгнившие лошадиные кости.
Имущество калмыка состоит из кибитки, более или менее пригодной для жизни, нескольких коров и лошадей, пары верблюдов или буйволов, чем больше животных, тем владелец богаче. Этот кочевой народ вовсе не утруждается работать, калмыки снимаются с места, как только трава там, где они разместились, заканчивается. Нет других мужчин более ленивых и склонных к воровству и выпивке, как толко подвернется возможность.
Вот такие любезные господа и прекрасные дамы, как вы видите, моя дорогая. Но чего ожидать от жителей пустыни? Будет здесь возделываемая земля, и ее дикие жители сделаются людьми.
Цыгане, которых на Кавказской линии множество, ведут примерно такую же жизнь.
Кажется, что неуверенное существование калмыков и из кочевая жизнь разрушает или, по меньшей мере, ослабляет в них чувства самые, что ни на есть, естественные. У матерей заботы даже о собственных детях меньше, чем у животных о детенышах.
Их игры, танцы, музыка ничем не уступают в дикости их нравам.
Но отвернем наш взгляд от такой картины, чтобы рассмотреть более интересное население. Посетим бравых донских казаков.
Я женщина и женщина миролюбивая, позвольте мне, mon amie, лишь обозначить военное расположение казаков, чтобы остановиться на их быте. Они счастливы жить среди своих семей; но редко это счастье им выпадает. Матерей и жен жаль больше всего. Едва молодой казак достигает 16-18 лет, едва он женится, он направляется в свой полк и зачастую не видит жену 25 лет, а бывает и так, что он ее не видит больше никогда!
Я слышала, как вдовы, перемежая слезы боли улыбками надежды, кричали своим детям во время отъезда: иди, мой сын, иди к твоим соратникам, чтобы вернуться однажды достойным своего отца или погибнуть, как и он!
Внутреннее убранство казачьих домов - пример скромности и чистоты. В этом отношении они как русские голландцы, к тому же у них есть вкус к коммерции. Те, кто по особой милости не несут военную службу, посвящают себя торговле, и ведут ее основательно и успешно.
Казаки гостеприимны, но не по отношению к тем, кто не относится к их культу, в таких случаях они прячут стакан, тарелку и все поданные приборы, и быстро выставляют вещи из комнаты.
Не будем их обвинять, mom amie, суеверия для этого народа - гарант веры. Без сомнения идеи более здоровые предпочтительнее. Но смертельный опыт наших дней, доказывает нам, что мы рискуем, обрезая больные ветви, погубить целое дерево, и заставляет нас сказать следующее: Блаженны суеверные, так как они еще во что-то верят.
Станицы (деревни) донских казаков по большей части довольно большие, приятно выглядят и расположены отнюдь не у большой дороги, а вдоль Дона и Кубани.
Казачьи семьи в общем живут в достатке; среди них есть и очень богатые, где отец или сын после одной или нескольких кампаний, вернулись нагруженные трофеями.
Я поприсутствовала на свадьбе казаков. До и после церемонии, которая мало отличается от нашей, новобрачная в сопровождении родителей и друзей проходит по улицам, запевая хором то печальные мотивы, то веселые песни. Это картина единения жизни - смеси удовольствий и тягот.
В краю, где редки повозки, лошадей, к тому же еще маленьких и слабых, редко запрягают. В этом и состоят преимущественно сложности, на которые жалуются путешественники. Но милость и рвение казаков сглаживает слабость и непокорность их лошадей, а также то, что в их краю совсем не найти.
Каждая станция состоит обычно из домика с двумя спальнями - одной для путешественников и второй для ямщика, там есть также почтовый служитель и эконом, вовсе некстати его так называть.
Первый заботится о лошадях, последний - об обогреве и обо всем, что эти засушливые окраины могут предложить путешественнику. Несмотря на добрую волю угодливового эконома, путнику будет тяжко, если провизии с собой у него нет.
Оцените, mon amie, то, что, будучи опасно больной, я вынуждена была испытать в этих печальных краях.
Степь здесь без единого дерева, поэтому сено, солома, кизяки (навоз, высушенный под солнцем) - вот все, что предоставляют, дабы протопить спальню путникам.
Эконом - это обычно бывший вояка, который из-за ранений или слабого здоровья получил пенсию, но все еще обслуживает станции, чтобы получить выслугу в 25 лет - установленный для каждого казака срок. Вы без труда поймете, что возле такого хозяина невозможно избежать рассказа о всех памятных событиях его воинского прошлого.
Если пренебречь и не обследовать как надо экипажи в Казанской перед отправлением в степи, какая беда случись, можно остаться без ресурсов.
Но в то же время, все что зависит от них, казаки вам подадут без промедления.
Поговорите с ними об Атамане - и Вы убедитесь в их рвении и преданности. Их нынешний атаман особо рад, что он в почете.
Коли надобно ехать в эти земли семьей, пусть это будет подходящий сезон; осень и зима здесь невыносимы. Чтобы проложить путь по степям и сделать не настолько неприятным, стоит вооружиться шатром, который иногда мог бы выполнять роль пристанища.
Вот я в Новочеркасске, нынешней резиденции казачьего атамана, это новый городок, большой и добротно выстроенный. Место безмерно прекрасно, ничего нет более живописного чем вид на горку, где расположена большая часть города. Обзор открывается на широкую равнину залитую водами Дона и Аксая, его притока; города Старочеркасск, Аксай, Нахичевань, Ростов виднеются группой вдали. Красота, достойная полотна.
Ценители хорошей кухни могут насладиться в Черкасске восхитительными свежевыловленными из Дона осетрами.
Донское вино игристое и пикантное как шампанское, но оно не превосходно, пока не полежит несколько лет в погребе. Молодое вино плохое, терпкость делает его неприятным, народ попроще пьет его и называет восхитительным, смакуя каждый глоток.
Здесь полно дичи; мы встречали уже фазанов в достаточно большом количестве.
Старочеркасск находится в 20 верстах от Новочеркасска - это вторая Венеция находится под водой весной и летом. Дон, выходя из берегов в эти два сезона, затапливает равнину, где расположен город. Жители ищут убежища и устраиваются на крышах домов, посторенных на азиатский манер, с плоскими крышами. Это постоянство в бросании вызова опасности напоминает подобное у жителей в окрестностях Везувия, которые несмотря на опасности, что неудобный сосед им подбрасывет, ни за что не покидают родные просторы.
Выход Дона из берегов заставляет путников погружаться на паром вместе с экипажами и с Аксая плыть около 20 верст.
Нахичевань - торговый город между Аксаем и Ростовом - это небольшой армянский оплот, который носит название старинного персидского города на берегу Аракса.
Извините мне длину сего письма, будьте благосклонны. Радостно держать с Вами связь. Мысль, что Вы следуете за мной с дружеским интересом, дает большую ценность всему, что со мной приключается. Я осмеливаюсь иногда себе говорить:
Мой путь пройденный
Для Вас будет приятен
Скажу я: был и там и тут. И с Вами все разделено,
Что в том пути произошло.
Прощайте, лошади ждут, приближаемся к Кавказской линии.
Теперь о деликатном. Это все же большая, кропотливая и не очень простая работа. Поэтому я осмелюсь прямым текстом просить о донатах.
Поддержите переводчика)
2202205079106222 сбер, Менара К.
Спасибо большое за внимание к проекту и за ваши предыдущие переводы.