— Напомните, у кого прописка в этой квартире? — усмехнулась Светлана, демонстративно разглядывая свой маникюр.
Галина Петровна замерла на пороге гостиной. Сын Андрей сидел на диване, уткнувшись в телефон, и даже не поднял глаз.
— Я просто хотела сказать, что…
— Мама, мы сами разберемся, — процедил сквозь зубы Андрей.
Всё началось полгода назад, когда Андрей с Светланой переехали к ней из съёмной квартиры. «Временно здесь поживём, мам, пока ипотеку не оформим, но ты Свету пропиши», — говорил сын. Галина Петровна обрадовалась — наконец-то не будет одиноко, внуки появятся. Только вот внуков не планировалось.
— Нам сначала на ноги встать надо, — говорила Светлана. — Кредит выплатить за мой телефон, машину купить. А дети — это такие расходы...
Первый месяц прошёл тихо. Галина Петровна готовила, убирала, старалась не мешать молодым. Но однажды вернулась с дачи и обнаружила, что её старый сервант с хрусталем перенесли на балкон.
— Извини, мам, — сказал Андрей, не глядя в глаза. — Нам шкаф для вещей нужен. А твой хрусталь... Ну, ты же им не пользуешься.
В шкафу теперь висели Светланины платья — штук двадцать, не меньше.
Через неделю исчез бабушкин комод из прихожей. Ещё через две — старое кресло отца, в котором Галина Петровна любила читать по вечерам. Вместо него появился огромный кожаный диван.
— Мы же тебе новый купили! — возмущалась Светлана. — Современный, модный.
Галина Петровна молчала. Что она могла сказать? Что в том кресле отец засыпал, укрыв её пледом, когда она болела? Что комод достался от её матери? Для Светланы это было просто старьё.
Но настоящий удар пришёлся на прошлую неделю. Галина Петровна вернулась из поликлиники и обнаружила, что замок на входной двери сменили.
— Света, что это? — растерянно спросила она, когда невестка наконец открыла.
— А, да. Мы решили безопасность повысить. Старый замок вообще никакой был, — невестка зевнула. — Вот тебе новые ключи. Только постарайся предупреждать, когда уходишь во сколько собираешься прийти.
Предупреждать. О приходе в собственную квартиру.
Вечером Галина Петровна попыталась поговорить с сыном.
— Андрюша, я понимаю, вам нужно пространство. Может, мне на дачу переехать? На лето точно, а там посмотрим...
— Мам, ты о чём? — Андрей оторвался от компьютера. — Какая дача? Там же ещё холодно сейчас, ты заболеешь.
— Ну, я могу печку топить...
— Слушай, давай не будем драму устраивать, — вмешалась Светлана. — Живи тут спокойно. Мы же тебя не выгоняем. Просто не надо лезть в наши дела. У нас своя жизнь.
Своя жизнь. В чужой квартире.
На следующее утро Галина Петровна проснулась от громкого смеха. На кухне сидела какая-то девушка в коротком халате и пила кофе.
— А, это свекровь! — радостно воскликнула она. — Света говорила, что вы тут живёте. Я Катя, подруга Светки. Я у вас на недельку, ничего?
Галина Петровна молча кивнула и ушла к себе. В свою единственную комнату, куда её фактически и выселили. Большую спальню заняли Андрей со Светланой, гостиную превратили в что-то вроде кабинета с гардеробной.
Катя оказалась шумной гостьей. Она включала музыку в три часа ночи, занимала ванную по два часа, оставляла грязную посуду. А Светлана только смеялась:
— Катюха такая, особенная!
— Может, попросишь её хотя бы посуду за собой мыть? — осторожно предложила Галина Петровна.
— Напомните, у кого прописка, а у кого — мнение? — усмехнулась Светлана.
Вот тогда Галина Петровна и задумалась.
Вечером, когда непрошенная гостья наконец ушла гулять, а Светлана уехала на маникюр, Галина Петровна вышла на кухню, где сын разогревал себе еду.
— Андрей, нам надо поговорить.
— Мам, не сейчас...
— Сейчас, — её голос прозвучал неожиданно твёрдо. — Садись.
Андрей удивлённо посмотрел на мать и послушно сел.
— Скажи мне честно, ты действительно ищешь квартиру?
Сын отвёл глаза.
— Ну... В смысле, мы присматриваем варианты...
— Полгода присматриваете? — Галина Петровна достала из ящика стола папку с документами. — Я тут подумала. Квартира оформлена на меня…
— Мам, к чему ты?
— К тому, что завтра я иду к нотариусу. Буду оформлять завещание. На Алину.
Алина была племянницей Галины Петровны, дочерью её младшего брата. После его смерти Галина помогала девочке учиться, поддерживала. Сейчас Алина работала врачом в другом городе.
— Что?! — Андрей побледнел. — Ты с ума сошла? Я твой сын!
— Именно поэтому я тебе говорю заранее. У тебя есть выбор, Андрей. Либо мы садимся втроём и обсуждаем правила совместного проживания, либо вы ищете себе жильё. По-настоящему ищете, а не делаете вид.
— Да ты не имеешь права! Это квартирный вопрос, тут законы есть!
— Законы? — Галина Петровна впервые за много месяцев улыбнулась. — Отлично. Значит, ты понимаешь, что квартира — моя. И решать, кому её оставить, тоже мне. Светлана права была насчёт прописки. Только вот у меня не просто прописка. Я собственник этой квартиры.
Дверь хлопнула — вернулась Светлана.
— Что за похоронное настроение? — она бросила сумочку на стол. — Опять нотации читаешь?
— Мама собирается завещание написать, — глухо сказал Андрей. — На Алину.
Светлана застыла.
— Шутишь?
— Вполне серьёзна, — подтвердила Галина Петровна. — Устала я быть гостьей в собственном доме.
— Да мы... Мы же не выгоняли тебя! — в голосе Светланы впервые появились нотки неуверенности.
— Не выгоняли, — согласилась Галина Петровна. — Вы просто делали вид, что меня здесь нет. Переставляли мебель, меняли замки, приглашали своих знакомых без спроса.
— Мы думали, ты не против...
— А как я могу быть против или за, если меня не спрашивают? — Галина Петровна встала. — Знаете, что самое обидное? Не то, что вы вещи переставляли. Не замок даже. А то, что вы ни разу — слышите, ни разу! — не спросили, как у меня дела. Не поинтересовались, как я себя чувствую. Не предложили вместе чай попить. Я для вас просто тень, которая готовит и убирает.
Повисла тишина. Андрей смотрел в пол, Светлана нервно теребила край блузки.
— У вас есть два варианта, — продолжила Галина Петровна. — Первый — завтра утром начинаете искать жильё. Я дам вам месяц на переезд и помогу с первым взносом. Второй — остаётесь, но живём по моим правилам. Никаких гостей без моего согласия. Общие пространства — общие, а не ваши личные. Мою мебель возвращаете. И главное — разговариваете со мной, как с человеком, а не как с прислугой.
— Мам, — Андрей поднял наконец глаза, — прости. Я не думал... Мы правда не хотели тебя обидеть.
— Но обидели, — просто сказала Галина Петровна. — И продолжали обижать. Каждый день. Решайте. Завтра к вечеру жду ответа.
Она ушла к себе в комнату, плотно закрыв дверь. Сердце колотилось, руки дрожали.
Ночь прошла в тяжёлых раздумьях. Галина Петровна почти не спала, прислушиваясь к приглушённым голосам из гостиной. Андрей со Светланой явно спорили — то повышая голоса, то переходя на шёпот.
Утром за завтраком Андрей выглядел помятым.
— Мам, мы подумали. Хотим остаться.
— Я верну твой комод, — неожиданно сказала Светлана. — И кресло найду. Продала я его... одной знакомой. Попрошу обратно.
— Зачем продала? — ахнула Галина Петровна.
— Деньги нужны были на... неважно, — Светлана покраснела. — Я исправлюсь. Честно. Просто я привыкла, что дома всё можно. У моих родителей мы с сестрой командовали. Мама никогда не возражала.
— Я не твоя мама, — мягко сказала Галина Петровна. — И это не ваш родительский дом. Здесь надо учиться жить вместе.
Следующие недели оказались непростыми. Привычки ломались с трудом.
Как-то вечером они пили чай втроём — Галина Петровна, Андрей и Светлана. На столе стояли свежеиспечённые блины и новое малиновое варенье.
— Мам, — Андрей отложил вилку. — Я тут подумал. Может, нам действительно квартиру искать? Не потому, что ты плохая. А потому, что... у каждого должно быть своё пространство. Мы уже взрослые люди, нам пора самостоятельно жить.
— Я могу помочь с первым взносом, — кивнула Галина Петровна. — Накопления есть.
— Нет, — твёрдо сказал Андрей. — Сами справимся. Я уже с начальством поговорил, обещали прибавку через два месяца. А Света хочет на курсы пойти, новую профессию получить.
— Правда? — удивилась Галина Петровна.
— Думаю, на повара пойти, — Светлана улыбнулась.
Через четыре месяца Андрей со Светланой съехали. Нашли небольшую однушку на окраине города.
Галина Петровна смотрела, как молодые радуются каждой мелочи в своём жилье, и понимала: она сделала всё правильно.