Десятая осень Есении стояла над лесом золоченым убором. Воздух был прозрачным и острым, как лезвие косы. В один из таких дней Марфа, закончив заготовку последних кореньев, позвала девочку. Лицо ее было непривычно серьезным.
-Есенька, соберись. Пойдем к Велеславу. Пора.
Имя прозвучало так, будто ударили по хрустальному колоколу: чисто, ясно и с той самой древней силой, что не терпит суеты. Есения не слышала его никогда, но почувствовала, как что-то внутри нее отозвалось на этот зов.
Они шли в самую глубь, туда, где свет становился изумрудным и преломлялся сквозь вековые своды хвойных крон. Наконец, они вышли на поляну, которую девочка никогда не видела. В центре ее бил из-под земли ключ, вода из которого стекала в каменную чашу, покрытую вековым мхом. Возле чащи стоял человек.
Он был высок и строен, одет в простой, но добротный кафтан из сероватого сукна, подпоясанный кушаком на котором были вышиты цветки вереском. Волосы его, цвета пепла и серебра, были заплетены в несколько кос, и в них, словно капли росы, блестели застывшие капельки смолы. Возраст отточил его черты, сделав их удивительно четкими и благородными. Высокий лоб, хранящий мысли целых поколений, был прорезан морщинами, но они ложились вокруг глаз лучиками, словно следы частых улыбок и пристального вглядывания в суть вещей. Но главное — это были его глаза. Цвета старого льда или свинцовой воды лесного озера, они горели изнутри тихим, но неукротимым огнем. В них читалась мудрость веков и спокойная уверенность того, кто ведает сокровенные пути мира.
-Марфа, - его голос был тихим, но каждое слово ложилось на душу с весом монеты. - Ты привела ту, чью нить я видел, когда ее только начали прясть.
Марфа склонила голову в почтительном поклоне.
-Привела, Велеслав. Внучка моя духом. Есения. Растет. И сила в ней просыпается, да не только травная. Пора ей узнать, кто хранит здешние места и видит суть вещей.
Велеслав медленно подошел к Есении. Его взгляд не был испытующим. Он смотрел не на нее, а сквозь нее, видя что-то незримое.
-Есения, - произнес он,
Я- Велеслав. Последний из рода Хранителей. Мы не повелеваем лесом. Мы слушаем его дыхание. Мы храним его сон. И мы видим... нити.
-Какие нити?- выдохнула Есения, не в силах отвести от него взгляд.
-Нити судьбы. Нити силы. Нити, что связывают душу с местом, с людьми, с предназначением.
Он провел рукой по воздуху, и Есении померещилось, что за его пальцами потянулись тончайшие серебряные паутинки.
-Твоя нить... она была надломлена. Ее оборвали, чтобы спасти. И связали вновь - любовью этой женщины и силой этого леса. А теперь... теперь она начинает светиться. В тебе дар не просто целительства, дитя. В тебе дар понимания. Ты сможешь видеть боль не только тела, но и души. И лечить ее.
Он повернулся к Марфе: «Помнишь, как мы встретились?»
Марфа кивнула, и в ее глазах блеснула давняя боль.
-Я тогда не в лесу заблудилась. Я от горя бежала. Сына хоронила. Шла, куда глаза глядят, не зная, зачем жить. И упала здесь, у этого ключа.
-Да. Я наблюдал за тобой, -сказал Велеслав.
-Я видел твою нить и она готова была порваться от отчаяния. Но потом ты подняла голову, увидела этот ключ, напилась из него. И твоя нить... не порвалась. Она затрепетала и нашла новую опору. Ты не стала просить у леса смерти. Ты приняла от него жизнь. И с тех пор я знал -твой род и мой род отныне связаны. Ты стала хранительницей знаний, а я Хранителем твоего пути.
Он снова посмотрел на Есению и протянул руку. На его ладони лежал гладкий, отполированный временем камень цвета темного меда, внутри которого мерцала золотистая искра.
-Это слеза Леса, окаменевшая мудрость. Держи. Когда тебе нужно будет не просто увидеть, что перед тобой, а понять, что внутри, то зажми его в руке. Он поможет тебе разглядеть нити боли, лжи или света в душах тех, кто к тебе придет. И помни, Есения: тот, кто видит нити, несет за них ответственность.
Есения бережно взяла камень. Он был теплым, и прикосновение к нему наполняло ее тихим, ясным спокойствием.
Обратная дорога показалась ей путешествием в новый мир. Лес не изменился, но ее восприятие его переродилось. Каждое дерево, каждый ручей теперь виделись ей не просто частью пейзажа, а хранителем собственной, немой истории. А Марфа, глядя на ее одухотворенное, повзрослевшее за один день лицо, понимала: ее Есенька сделала шаг из мира простых умений в мир великого предназначения. И ее учителем отныне была не только она, но и сам древний, всевидящий дух этого леса - Велеслав.
Продолжение будет здесь