Свадьба была скромной — человек тридцать гостей, простой банкетный зал в кафе на окраине. На Веронике платье из обычного магазина, не из салона, потому что денег особо не было. Андрей работал инженером на заводе, получал пятьдесят тысяч, сам снимал комнату в коммуналке.
После торжества Галина Петровна, мать Андрея, подошла к молодожёнам с конвертом. Протянула его, поцеловала сына в щёку.
— Это вам, дети, — сказала свекровь тихо. — Извините, что так мало. У меня пенсия маленькая, сама еле концы с концами свожу.
Вера открыла конверт позже, в машине. Там лежала тысяча рублей. Тысяча. На свадьбу.
Андрей заметил разочарование на лице жены:
— Мама правда не может дать больше. Пенсия у неё четырнадцать тысяч. После коммунальных платежей почти ничего не остаётся.
Вера кивнула, сглотнула обиду. Понимала — у Галины Петровны денег действительно нет. Просто ожидала хоть чего-то существенного. Ну хотя бы пять тысяч.
Сняли однокомнатную квартиру на самой окраине города. Двадцать восемь квадратных метров, окна во двор, старый ремонт. Жили сами себе, никого не надо слушаться. Тридцать две тысячи в месяц аренда забирала приличный кусок бюджета.
Вера устроилась администратором в медицинский центр, получала сорок тысяч. Вместе с зарплатой Андрея выходило девяносто тысяч на двоих. Минус аренда, коммуналка, еда — оставалось немного. Откладывали по пятнадцать тысяч каждый месяц на первоначальный взнос для ипотеки.
Жили строго. Без походов в кафе, без новой одежды, без отпусков. Вера вела таблицу доходов и расходов, считала каждую копейку. Мечтали о собственной квартире. Хотя бы о маленькой однушке.
Андрей взял дополнительный проект на работе, стал задерживаться по вечерам. Приносил на десять тысяч больше в месяц. Уставал страшно, но продолжал.
Через полгода после свадьбы Вера встретила соседку Галины Петровны на рынке. Женщина поздоровалась, разговорились.
— Как там Галина Петровна? — спросила соседка. — Не видела её после продажи дачи.
Вера насторожилась:
— Какой дачи?
— Ой, разве не знаете? — удивилась соседка. — Галина Петровна продала свою дачу в садовом товариществе месяца три назад. И машину старенькую тоже продала. Говорила, что хочет помочь дочери с квартирой.
Вера приехала домой в состоянии шока. Дача. Машина. Всё продано. А им на свадьбу — тысяча рублей.
Андрей вернулся поздно вечером, усталый. Вера не выдержала:
— Твоя мать продала дачу и машину?
Муж замер у двери:
— Да, продала. И что?
— А деньги где?
— Помогла Ольге купить однокомнатную квартиру, — Андрей снял куртку. — Сестре нужна была помощь для старта в жизни.
Вера села на диван, чувствуя, как внутри всё закипает:
— Для нас денег не нашлось, а для Ольги — целая квартира?
— Вер, Ольга моложе. Ей двадцать три, она только закончила институт. Маме проще помочь дочери, чем сыну.
— Почему проще?
— Ну потому что дочь, — Андрей развёл руками. — Мать всегда больше волнуется за девочку. Она уязвимее.
Вера прикусила губу, чтобы не сорваться. Согласилась внешне. Но внутри осадок остался тяжёлый, горький.
Прошло ещё несколько месяцев. Они всё так же жили в съёмной квартире, откладывали деньги. Копили медленно, с трудом. До первоначального взноса на ипотеку нужно было ещё года два копить.
Вера начала высказывать претензии прямо:
— Твоя мать явно делит детей на любимых и нелюбимых.
— Не говори так, — Андрей поморщился. — Мама меня любит.
— Ага, любит. Поэтому Ольге квартиру купила, а тебе тысячу рублей на свадьбу дала.
— У мамы особая связь с Ольгой. Это не значит, что меня не любит.
— Особая связь, — усмехнулась Вера. — Удобное объяснение.
Андрей защищал мать каждый раз. Находил оправдания. Вера видела — муж не хочет признавать очевидное. Боится увидеть правду.
В начале весны умерла двоюродная сестра Галины Петровны. Бездетная вдова, жившая одна последние десять лет. По завещанию всё её имущество досталось Галине Петровне — двухкомнатная квартира в приличном районе.
Вера узнала об этом случайно от знакомой на остановке. Знакомая была подругой Галины Петровны, рассказала о наследстве.
— Повезло вашей свекрови, — улыбнулась знакомая. — Такая квартира досталась! В хорошем месте, рядом школа, поликлиника.
Вера приехала домой с горящими глазами. Это был их шанс. У Галины Петровны появилась лишняя квартира. Ольге мать уже помогла — у сестры есть своё жильё. Теперь очередь Андрея.
Логика казалась очевидной. Справедливо было бы отдать унаследованную квартиру им. Или хотя бы продать и разделить деньги между детьми поровну.
Вечером Вера заговорила с мужем:
— Андрей, твоя мать получила квартиру в наследство.
— Знаю, — кивнул муж. — Мама звонила, рассказывала.
— Пусть свекровь поделится, ей-то зачем две квартиры? — Вера посмотрела мужу в глаза. — Мы же семья или нет?
Андрей напрягся:
— Вера, это квартира мамы. Она сама решит, как распорядиться.
— Ольге она уже помогла. Теперь наша очередь.
— Не могу я просить у матери квартиру, — муж отвернулся. — Неудобно.
Вера не отступила. Каждый вечер возвращалась к этой теме. Осторожно, но настойчиво. Приводила аргументы — они молодая семья, планируют детей в будущем, им остро нужно своё жильё. А Ольге мать уже существенно помогла, купив квартиру.
— Андрей, мы платим тридцать две тысячи за аренду каждый месяц. Это почти четыреста тысяч в год. Деньги на ветер. А у твоей матери есть лишняя квартира.
— Она сама её получила в наследство.
— И что? Ради Ольги она дачу и машину продала, чтобы помочь. А ты даже поговорить не можешь?
— Я мужик и должен просить, — Андрей потер лицо руками. — Мне правда неудобно.
— Тебе неудобно, а жить в съёмном жилье удобно? — Вера повысила голос. — Копить ещё два года на первоначальный взнос удобно?
Две недели ежедневных разговоров делали своё дело. Андрей начал думать. Может, действительно имеет право попросить мать о помощи? Ольге ведь помогла же. Почему не может ему?
В воскресенье Галина Петровна пригласила их на ужин. Накрыла стол — салаты, котлеты, пирог. Говорила про погоду, про соседей, про работу.
Андрей ел молча, явно нервничал. Вера видела, как напряжены плечи мужа.
После еды, когда Галина Петровна убирала со стола, Андрей откашлялся:
— Мама, я хотел поговорить.
— О чём, сынок? — свекровь обернулась.
— Про квартиру, которую ты получила в наследство, — Андрей подбирал слова осторожно. — Ты уже решила, что будешь с ней делать?
Галина Петровна замерла с тарелками в руках:
— А что с ней делать?
— Ну... может, нам поможешь? — муж выдавил из себя. — Мы снимаем жильё, платим большие деньги. А у тебя есть свободная квартира.
Лицо свекрови изменилось мгновенно. Улыбка исчезла, глаза стали холодными.
— Даже думать об этом забудь, — резко сказала Галина Петровна.
— Но мам...
— Я сказала — забудь! — свекровь поставила тарелки на стол с грохотом. — Эту квартиру я буду сдавать посуточно через агентство. Все деньги будут переводиться Ольге.
Андрей побледнел:
— Ольге?
— Да, Ольге, — Галина Петровна выпрямилась. — Дочери нужна финансовая подушка безопасности. У неё нестабильная работа, неопределённое будущее.
— А у меня что, определённое? — тихо спросил Андрей.
— Ты — мужчина! — свекровь повысила голос. — Работаешь, получаешь стабильную зарплату. Способен сам справиться со своими проблемами!
Вера молчала до этого момента, сжимая кулаки под столом. Больше не выдержала:
— Вам что, для сына квартиры жалко?
Галина Петровна вскочила, опрокинув чашку. Чай разлился по скатерти.
— Ты! — свекровь ткнула пальцем в Веру. — Это ты настроила сына против меня!
— Я никого не настраивала, — спокойно ответила Вера. — Он сам видит, что вы его обделяете.
— Раньше Андрей никогда ничего не просил! — кричала Галина Петровна. — Был послушным благодарным сыном! Пока не женился!
Вера посмотрела на мужа. Андрей сидел молча, уставившись в стол. Лицо бледное, губы плотно сжаты.
— Ты видишь, что говорит твоя жена?! — продолжала свекровь. — Она разрушает нашу семью!
Андрей медленно поднял голову. Посмотрел на мать долгим взглядом. В его глазах было что-то новое — горькое понимание, болезненное осознание.
Впервые за всю жизнь муж видел правду. Мать готова отдать Ольге всё. Абсолютно всё. А ему — ничего. Никогда, ни при каких обстоятельствах Галина Петровна не поставит его интересы на один уровень с интересами сестры.
Андрей встал из-за стола. Молча протянул руку Вере. Жена поднялась, взяла мужа за руку.
— Андрей! — закричала Галина Петровна. — Ты куда?! Я с тобой ещё не закончила!
Мужчина не ответил. Направился к выходу, не оборачиваясь.
— Неблагодарный! — вопила свекровь им вслед. — Она разрушила вашу семью! Эта змея!
Дверь закрылась. Они спускались по лестнице молча. На улице сели в маршрутку. Андрей смотрел в окно, не произнося ни слова. Вера видела, как напряжённо сжаты его челюсти.
Дома муж снял куртку, прошёл на кухню. Сел за стол, уткнулся лицом в ладони.
Вера села рядом, положила руку на плечо:
— Андрей...
— Мама всегда любила Ольгу больше, — тихо сказал муж, не поднимая головы. — Я это понимал где-то глубоко внутри. Но не хотел признавать.
Вера молчала, гладила мужа по спине.
— В детстве всё было так же, — продолжал Андрей. — Ольге покупали игрушки получше, одежду подороже. Мне объясняли, что я мальчик, мне не так важно. Я верил.
— Теперь ты видишь правду.
— Вижу, — муж поднял голову. — И с этим ничего не поделать. Она просто любит дочь намного больше, чем сына.
Слова звучали без злости, с глубокой печалью. Будто внутри Андрея окончательно умерла какая-то детская надежда.
Вера обняла мужа. Внутри у неё было странное чувство — жалость к Андрею смешивалась с тихим удовлетворением. Всё получилось так, как планировала. Муж открыл глаза. Увидел реальность.
Теперь Андрей не будет защищать мать. Не будет придумывать оправдания её несправедливости. Больше никаких иллюзий о безусловной материнской любви.
Они теперь только друг для друга. И это единственное, на что можно полностью положиться.
Галина Петровна больше не звонила. Андрей тоже не звонил матери. Связь прервалась резко, окончательно.
Свекровь действительно сдавала унаследованную квартиру через агентство. Деньги переводила Ольге каждый месяц. Вера видела это в соцсетях сестры мужа — Ольга выкладывала фотографии новой мебели, техники, поездок на курорты.
Андрей больше не заходил на страницу сестры. Удалил Ольгу из друзей, удалил номер матери.
— Мне легче так, — объяснил муж. — Не видеть, не знать.
Через три года они взяли ипотеку. Двушка в новостройке на окраине. Двадцать лет выплат, большая переплата, но своё жильё. Без чьей-либо помощи, без милости родственников.
Первую ночь в новой квартире они спали на матрасе на полу — мебель ещё не привезли. Андрей лежал на спине, смотрел в потолок.
— Знаешь, — сказал муж тихо. — Мне даже хорошо, что всё так получилось.
— Почему? — спросила Вера.
— Потому что я больше не жду. Не надеюсь, что мама меня полюбит так же, как Ольгу. Просто принял как факт.
— И легче стало?
— Да, — Андрей повернулся к жене. — Намного легче.
Вера обняла мужа. Они лежали в темноте, слушая тишину новой квартиры.
Галина Петровна так и не позвонила. Даже когда узнала, что молодые взяли ипотеку. Ольга написала Андрею одно сообщение — короткое, с поздравлениями. Муж не ответил.
Вера иногда заходила на страницу свекрови в соцсетях. Смотрела фотографии — Галина Петровна с Ольгой в кафе, на выставке, в театре. Всегда вдвоём. Мать и любимая дочь.
Будто у Галины Петровны остался только один ребёнок.
— Не смотри туда, — попросил муж, заметив открытую страницу. — Зачем тебе это?
— Просто интересно, — Вера закрыла браузер.
— Там ничего интересного нет. Просто две чужие женщины живут своей жизнью.
Чужие. Андрей называл мать и сестру чужими. Вера поняла — окончательно, бесповоротно муж отрезал себя от прошлой семьи.
Постепенно обставили квартиру. Купили холодильник в рассрочку, кухонный гарнитур, кровать. Копили на новый диван. Жили скромно, выплачивали ипотеку каждый месяц — сорок восемь тысяч рублей.
Через год Вера забеременела. Неожиданно, не планировали ещё детей. Узнав новость, Андрей обрадовался, обнял жену:
— У нас будет своя семья. Настоящая.
Галина Петровна узнала о беременности от общих знакомых. Позвонила Вере впервые после ссоры. Жена протянула телефон мужу. Андрей долго смотрел на высветившийся номер, потом сбросил вызов.
— Не хочу разговаривать, — объяснил Андрей. — Поздно уже.
— Может, стоит дать шанс? — осторожно спросила Вера.
— Зачем? — муж покачал головой. — Чтобы она снова показала, кого любит больше? Нет, спасибо.
Вера не настаивала. В глубине души понимала — Андрей прав. Галина Петровна не изменится. У неё есть любимая дочь Ольга, которой достанется всё. Андрею — ничего.
Лучше жить без иллюзий. Без ожиданий. Без надежды на справедливость.
Сын родился в октябре. Маленький, кричащий, с тёмными глазами, как у Андрея. Муж держал ребёнка на руках и плакал.
— Я буду любить его так, как меня не любили, — сказал Андрей сквозь слёзы. — Если у нас будет ещё дети, я буду любить всех одинаково. Не будет любимчиков.
Вера смотрела на мужа с сыном и понимала — Андрей станет хорошим отцом. Именно потому, что знает, как больно быть нелюбимым ребёнком.
Галина Петровна прислала одно поздравительное сообщение. Короткое, формальное. Без предложения помочь, без вопроса, не нужно ли что-то. Просто «Поздравляю с рождением сына».
Андрей не ответил.
Ольга тоже написала — чуть теплее, с эмодзи. Муж прочитал и удалил, не отвечая.
— Они чужие, — повторил Андрей. — У меня есть своя семья. Ты и сын. Этого достаточно.
Вера кивнула. Взяла мужа за руку.
Они жили в своей двушке, выплачивали ипотеку, растили сына. Без помощи родственников, без поддержки Галины Петровны. Но зато без обид, без ожиданий, без разочарований.
Иногда Вера думала — а правильно ли поступила? Настояла на том разговоре, который разрушил отношения Андрея с матерью? Но потом смотрела на мужа, на то, как спокойно стало его лицо, как исчезла напряжённость в плечах. И понимала — правильно.
Андрей больше не мучился вопросом, почему мать любит его меньше. Не искал причины в себе. Не пытался заслужить любовь. Просто принял и отпустил.
А Вера получила то, чего хотела — мужа, который больше не разрывается между женой и матерью. Который выбрал их с сыном. Окончательно и бесповоротно.