Маша вынимала из духовки противень с румяным, пышным пирогом.
Божественный аромат ванили и корицы заполнил кухню. Женщина улыбнулась, вдохнув тёплый запах свежей выпечки. Она любила печь — особенно для детей. Сегодня вечером должны были вернуться с отдыха шестнадцатилетняя Алина и десятилетний Петя. Сладкоежки оба: дочь — неисправимая сластёна, сын — фанат пирожков с самого рождения.
Но вдруг раздался резкий, настойчивый звонок в дверь. Маша вздрогнула, поправила выбившиеся пряди и направилась в прихожую.
Заглянув в глазок, она резко выпрямилась: на пороге стояла свекровь — Ольга Богдановна. И не просто стояла — рядом громоздились два огромных чемодана.
«Что ей надо?» — мелькнуло у Маши.
Отношения с Ольгой Богдановной были, мягко говоря, прохладными. Общались они редко и по необходимости.
Свекровь между тем азартно трезвонила, будто собиралась выломать звонок.
Маша нехотя открыла дверь — и тут же отпрянула.
Ольга Богдановна решительно подхватила чемоданы и попыталась протиснуться в квартиру.
— Что вам здесь нужно? — холодно спросила Маша, преграждая путь.
— Отойди, я к сыну приехала, — отрезала свекровь, пытаясь протиснуться мимо.
— Это моя квартира, — спокойно, но твёрдо произнесла Маша. — И я вас не приглашала.
Она решительно захлопнула дверь прямо перед носом свекрови.
Секунда тишины — и за дверью взорвался крик:
— Открывай, Машка! Сейчас буду стучать так, что весь дом сбежится!
— Хоть головой об стену бейся, мне всё равно, — спокойно ответила Маша.
— А что о тебе люди подумают?! — визжала свекровь.
— Обо мне — ничего. А о вас подумают, что вы сумасшедшая старуха, — бросила Маша и пошла на кухню.
Когда пирог остыл, Маша выглянула на лоджию. Внизу, на скамейке возле детской площадки, сидела свекровь с чемоданами.
Маша взяла телефон:
— Коля, тут твоя мать приехала. Сидит под домом. Надеюсь, ты понимаешь, что в квартиру я её не пущу. Даже если тебе придётся ночевать рядом с ней на скамейке.
Коля приехал через час. Маша, стоя у окна, видела, как он подошёл к матери. Та всплеснула руками, что-то говорила, размахивая чемоданной ручкой.
Через несколько минут Коля вошёл домой — с виноватым видом.
— Маш, — начал он осторожно. — Мама хочет пожить у нас. Лариса с детьми вернулась в её квартиру. Сестра развелась, её выгнали, теперь мама говорит, что там тесно.
— А мы-то тут при чём? — вскинулась Маша. — Пусть разбираются сами!
— У Ларисы трое мальчишек, шумно, мама устала, — оправдывался Коля. — Пусть хотя бы переночует, завтра решим.
— Нет, Коля, — спокойно сказала Маша. — В эту квартиру твоя мать не войдет. Если тебя это не устраивает — разводись.
— Маш, ты серьёзно?
— Более чем, — твёрдо ответила она. — Ты, может, забыл, а я помню всё.
Она говорила спокойно, но каждое слово было как удар.
— Когда у нас в съёмной квартире прорвало трубы и мы зимой приехали к ней — она два часа не впускала нас! Пока ты не пообещал платить, как за аренду. Мне тогда до родов оставался месяц. А как она измывалась надо мной — ты тоже помнишь? Устанавливала часы, когда можно готовить, считала, сколько я провожу в ванной. И выгнала нас, когда Алине было две недели!
Коля вздохнул, виновато опустил голову.
— Маш, ну хотя бы одну ночь, — попытался он.
— Отвези её на вокзал, — отрезала Маша. — Купи билет, и через полтора часа она уже будет дома.
— Маш, ей тяжело с Ларисой, — не сдавался муж. — Пусть поживёт пару недель.
— Сказку про лису и зайца помнишь? — усмехнулась Маша. — У лисы была избушка ледяная, у зайца лубяная. Так вот, твоя мать — та самая лиса. Ей вечно где-то холодно.
Она подошла ближе, посмотрела прямо в глаза мужу:
— Напомнить, как она тогда устроила скандал из-за коммуналки? Из-за твоей доли в квартире? А потом обозвала наших детей на весь двор? Хочешь, чтобы Алина теперь жила с этой женщиной под одной крышей?
Коля промолчал.
— Так что, — продолжила Маша, — либо она живёт с Ларисой, либо платит по пятнадцать тысяч рублей в день за съём жилплощади. Считай, премиум-отель.
— Маш, ну это же несерьёзно, — устало сказал он.
— А кто смеётся? — отрезала она. — Это единственный вариант.
Коля вздохнул, смиренно кивнул:
— Ладно. Пойду передам.
Маша стояла у окна и наблюдала.
Коля говорил с матерью — та сначала кивала, потом вдруг замотала головой, всплеснула руками, лицо исказилось от гнева. Она швырнула чемоданы на асфальт и, кипя от ярости, направилась к подъезду.
Маша едва успела отойти от двери, как в неё ударили так, что та задрожала.
— Ах ты, змея! — заорала Ольга Богдановна. — Пятнадцать тысяч в день, да я тебе покажу, кто тут хозяйка! Открывай, пока не выбила дверь!
Маша не растерялась — набрала 102.
— Алло, полиция? Гражданка такая-то угрожает, стучит, кричит. Да, адрес продиктую…
Через десять минут подъехал наряд. Соседи, высыпавшие на лестницу, подтвердили слова Маши. Свекровь, не успев договорить, оказалась в участке.
Коля пытался «уладить вопрос на месте», но безуспешно.
После этого случая он больше никогда не заикался о матери в присутствии жены.
Ссылка на продолжение внизу 👇
***
Это был отрывок из моей книги. Если вам интересно, читайте всю историю на моем канале: