Операцию проводили в институте Бурденко, в Москве.
В октябре 2025 года героем авторский рубрики обозревателя «СЭ» Юрия Голышака — «Голышак ищет» — стал Вячеслав Каневский. Когда-то он от ЦК ВЛКСМ был приставлен к футбольной и хоккейной сборным СССР.
Отойдя от футбольных дел, нырял в бизнес. Держал собственную типографию. Снова уходил в футбол — и работал уже в московском «Динамо». Сейчас Вячеслав Сергеевич занимается изучением Торы. В отрывке ниже — рассказ Каневского о болезни Яшина и его скромности.
«Это полковник Яшин?»
— Кого-то из заграничных звезд поразила скромность квартирки Льва Ивановича в Чапаевском переулке.
— Во время Олимпиады-80 приезжаем в сборную, Лев Иванович переговорил с ребятами. Собрались домой. Яшин меня до метро подвозил. Стоим внизу, у порога новогорской базы. Вдруг Яшин видит сапожника Костю Грудинина, всплескивает руками: «Костя, я ж забыл! Ботинки должен был привезти, ты набойки обещал сделать...»
— Это Яшин — набойки?!
— Да. Рядом стоит Бесков, все слышит. Рассмеялся. Потом отдышался, говорит: «Лева, какая у нас все-таки страна! Жили бы в другой — тебе домой доставляли бы новые ботинки. Снашивать не успевал бы. А здесь ты Грудинина просишь набойки сделать...»
— Смешно.
— Кстати, о популярности. Еще историю рассказать?
— Конечно, Вячеслав Сергеевич.
— 9 мая автобус сборной едет по Ленинградскому шоссе возлагать венки к рубежу обороны Москвы. Вокруг все перегорожено, милицейский кордон. Наш автобус останавливают. Это ж дорога к Шереметьево. В этот день прилетает какой-то заграничный деятель — а Леонид Ильич сам отправился встречать!
— Неужели сборную не пропустят?
— Выхожу: «Ребята, я из ЦК комсомола. Едем цветы возложить к памятнику. Пропустите!» — «Не можем». Футболистов увидели в окнах — узнали, конечно. По телевизору видели.
— Все равно не пускают?
— Нет. Ну, думаю, надо стрелять дальнобойным. Заглядываю в автобус: «Лев Иванович, можно вас?» Яшин выходит — и к милиционерам: «О, ребята! Ну что, как служба?» Те поперхнулись, обалдели: «е...» Живого Яшина видят! Я тихонечко: «Что, ехать можно?» — «Езжайте...»
— Яшина таскали по всем мероприятиям, куда возможно?
— Всюду!
— Не противился?
— Он мне очень доверял. Сколько раз в мавзолей и к Вечному огню ходили — не сосчитать. Обычно со сборной, но однажды какой-то клуб привезли. Яшин подъезжает чуть позже: «Как дела?» — «Все нормально, Ильич на месте». Смотрит-смотрит на футболистов — и вдруг негромко: «Хоть ты на огонь их посади — играть не научатся...» Но беззлобно.
— Последние годы Яшина были ужасные.
— Я смотрел на умирающего Яшина — и думал: какая же липа это все... Эта звезда Героя... Настолько ему это было не нужно! У него отняли вторую ногу, заставили бросить курить. К чему эти звезды? После первой ампутации я ездил к нему в больницу.
— В Финляндию?
— Какую еще Финляндию? Его в Москве оперировали, в институте Бурденко! Прихватило-то Яшина в Венгрии, с ветеранами ездил. Тромб образовался, чуть ли не гангрена началась. Венгры что могли — сделали. Его быстро в самолет — и в Москву. Сразу на операционный стол.
— Вы приходили в больницу — и что была за картина?
— Мы с Симоняном сидели в управлении футбола по 2-3 часа, все размышляли — как ехать? Что говорить? Как успокаивать? Симонян отправился первым. К вечеру возвращается. Спрашиваю: ну как?
— Что рассказал?
— Говорит — пришел я в палату. Лева грустный-грустный. Сажусь на край кровати, молчим. Потом как заревели оба! Два мужика — сидим и два часа плачем.
— После операции Яшина в Москве навестил знаменитый немецкий вратарь Харальд Шумахер. Описывал в книжке: «У меня было ощущение, что это выгоревший изнутри гоночный автомобиль».
— Я отправился к Яшину на следующий день. По миру вышли газеты с новостями про Яшина, все это приходило в федерацию. До сих пор помню, что написали англичане: «В 60-е из русских знали Гагарина, Хрущева и Яшина». Мы эти газеты, телеграммы собрали. Геша Логофет и Лев Зарахович отвечали в федерации за международные дела, мне помогли. Иду как на последний рубеж. Колени трясутся! Верите?
— Еще бы.
— Валентину Тимофеевну я тогда почти не знал, только по телефону общался. Приоткрываю дверь — она в палате убирается. Шепотом: «Скажите ему, что пришел Каневский...» Чуть-чуть подождал — выглянула: «Лева ждет вас». Зашел и обалдел.
— Что такое?
— Такому человеку даже одноместную палату не смогли найти!
— Не может быть.
— Да. Стоят две койки — на одной Яшин, на другой парень-«афганец». Лев Иванович чуть приподнялся: «О, Славик, привет...» Вдруг что-то щелкнуло у меня внутри — я громко: «Лев Иванович! Ну что же это?!» Он ждал соболезнований — а встрепенулся от моего тона: «А что такое?» — «Вы вторую неделю лежите! Может, хватит уже? Что я за двоих-то пашу?»
— Что Яшин?
— Смотрит на меня с недоумением. А меня уже все, понесло: «Что вы на меня глядите, Лев Иванович? Я же вас не в футбол приглашаю играть. Мы взрослые люди, понятно, что это горе. Но жить-то дальше надо? Политико-воспитательную работу продвигать надо? Или нет?» Он смотрит удивленно — а я чешу что попало. Продолжаю: «Надо совещание организовать, а я один. Так что давайте скорее решать с протезом — и на работу...»
Новинка в «СЭ»: Почему Овечкин играет под восьмым номером? Пройди тест про нашу легенду (здесь)
— Кстати, отличный ход.
— Вдруг Яшин робко произносит: «А меня не выгонят?»
— Ничего ж себе.
— Я даже не сразу понял. Потом выдавливаю: «Кто вас выгонит? Откуда?» А сам понимаю — ну невозможно же было представить, что из «Динамо» его попрут. Так выгнали же! Яшин не ожидал всех этих слов, смотрит на меня обалдевший. Человеку ногу отрезали, он лежит сколько дней. Представляете настроение?
— Страшно представлять. Поэтому не буду.
— Я достаю газеты, ему показываю. Говорю: «Ну какое увольнение с работы? Это меня тогда надо увольнять, а не вас!» Он оживился, проговорили часа два. Про ногу забыл. Это было удивительно. Приободрился, посмеялся...
— Как здорово.
— Возвращаюсь в федерацию футбола, меня Никита Павлович спрашивает: «Что там?» Все ему рассказал. Давайте, говорю, вытаскивать человека. Скоро будет еще одна проблема — Яшин придет на работу. Будет стесняться. Надо помочь!
— Помогли?
— Как могли. Я для него в столовку ходил, брал какие-то котлеты. Яшин кушает — я сижу рядом, анекдоты рассказываю. Так и работали. Харизма! Как говорил!
— Здорово, да?
— Великолепно. После истории с ногой проходит какое-то время — Лев Иванович произносит: «Я, наверное, буду увольняться». Я взмолился: «Ни в коем случае!» Он мне как отец. Яшин отвечает: «Мне «Динамо» ближе...» Вот любил он свое «Динамо»!
— Ушел?
— Ушел. Прошло недели три — звоню ему: «Это полковник Яшин?» — «О, Славик, привет!» — «Это не Славик, а старший лейтенант Каневский. О чем вы думаете, товарищ Яшин? Три недели прошло, а вы отчет нам не сдали...»
— Что Яшин?
— Такая тишина. Чувствуется — человек с каждой секундой отдаляется. А я продолжаю: «Вы известный человек, мы вам доверяем, командировали на такую должность...» Гробовая тишина. Чувствую — сейчас Лев Иванович заплачет.
— Все динамовские телефоны прослушивались?
— Разумеется. Говорю: «Ну что, товарищ полковник? Раньше вы меня дрючили, теперь я вас буду. Говорил же вам — не уходите, Лев Иванович...» Такой выдох в трубку: «Славка, сволочь! Гаденыш! Купил меня, черт. Я думал, ты скурвился...» Посмеялись, кладу трубку. Прибегает Симонян: «Слушай, Левка мне звонил! Ты что с ним сделал?!»
— Какие были люди, а?
— Я постоянно вспоминаю людей из вчерашнего дня. Думаю: когда все изменилось? Почему? Вот Виктор Царев, заслуженный мастер спорта, динамовская легенда. Видит дворника: «Доброе утро, хорошего дня!» Им не западло было. Даже сапожника вспоминаю, того же Костю Грудинина. Волшебник был! Бутсы шил Бескову и Яшину. Я все время ходил к нему на сборах просто посмотреть. Его работа — это волшебство. Повсюду ездил со сборной, без него жизни не было. Получают люди бутсы — их же надо разбить!
Читайте также:
- Разбился на универсиаде в 21 год. Трагедия советского прыгуна в воду