Михаил подал в суд через неделю после того, как нотариус огласил завещание. Я получила повестку и сразу позвонила юристу, которого мне посоветовала знакомая. Юрист, женщина лет пятидесяти с умными глазами, выслушала меня внимательно и сказала, что дело выиграем почти наверняка. Завещание составлено правильно, тётя Вера была в здравом уме, медицинские справки это подтверждают. Михаилу будет сложно доказать обратное.
Но Михаил не сдавался. Он нанял хорошего адвоката, который начал копать во всех направлениях. Вызывал соседей тёти Веры на допросы, пытался найти свидетелей, которые подтвердили бы, что я как-то давила на тётю или манипулировала ею. Соседи, правда, говорили только хорошее. Тётя Галина, которая жила через дом, прямо в лицо адвокату заявила, что Лида была единственной, кто о Вере Петровне заботился, а Михаил вообще никогда не появлялся.
Суд назначили на начало декабря. Я готовилась, собирала документы, встречалась с юристом. Спала плохо, нервничала постоянно. На работе стала рассеянной, начальник даже спросила, всё ли у меня в порядке. Я отмахнулась, сказала, что просто устала.
За день до суда мне позвонил незнакомый номер. Я ответила.
– Лидия Фёдоровна? – спросил мужской голос.
– Да, слушаю.
– Меня зовут Виктор Семёнович. Я адвокат Веры Петровны Смирновой. Точнее, был её адвокатом. Мне нужно с вами встретиться. Очень срочно.
– По какому вопросу?
– По вопросу наследства. У меня есть документ, который Вера Петровна просила передать вам в случае, если начнутся судебные разбирательства. Она предвидела, что родственники будут судиться.
Я удивилась. Тётя Вера ничего не говорила мне про адвоката.
– Хорошо. Когда встретимся?
– Сегодня вечером, если можете. В семь часов, в кафе на площади Победы. Знаете такое?
– Знаю. Приду.
Я пришла в кафе без десяти семь. Виктор Семёнович уже ждал за столиком у окна. Мужчина лет шестидесяти, седой, в строгом костюме. Поднялся при моём приближении, пожал руку.
– Садитесь, пожалуйста. Заказать что-нибудь?
– Чай, спасибо.
Мы сели. Он достал из портфеля большой конверт.
– Вера Петровна оставила мне это письмо полгода назад, когда составляла завещание. Просила передать вам, если родственники начнут оспаривать её волю. Сказала, что в письме всё объяснила.
Он протянул мне конверт. Я взяла его, повертела в руках. Конверт был запечатан, на нём красивым бабушкиным почерком было написано: "Лидочке. Открыть при всех родственниках".
– При всех родственниках, – прочитала я вслух. – Что это значит?
– Не знаю. Вера Петровна не уточняла. Но думаю, она хотела, чтобы вы открыли письмо на суде. В присутствии всех, кто претендует на наследство.
Я кивнула. Спрятала конверт в сумку. Мы попили чай, поговорили о тёте Вере. Виктор Семёнович рассказал, что она обратилась к нему за юридической помощью, когда решила составить завещание. Хотела всё оформить правильно, чтобы потом не было проблем. Он помог ей, составил завещание, заверил у нотариуса. А потом она отдала ему этот конверт и попросила хранить до нужного момента.
– Она была очень мудрой женщиной, – сказал адвокат. – Понимала, что после её смерти начнутся дрязги. Поэтому всё предусмотрела заранее.
Я согласилась. Тётя Вера действительно была мудрой.
Утром следующего дня я пришла в суд. Мой юрист уже ждала у входа. Мы прошли в зал заседаний. Михаил сидел с другой стороны, рядом с ним Светлана, Кристина, Алла и Денис. Все смотрели на меня с неприязнью. Я села на своё место, положила сумку рядом.
Судья вошла, мы встали. Началось заседание. Адвокат Михаила начал излагать свою позицию. Говорил о том, что завещание было составлено под давлением, что я манипулировала тётей Верой, пользовалась её слабостью и болезнью. Что родственники имеют законное право на наследство и несправедливо лишать их этого права.
Потом слово взял мой юрист. Она спокойно объяснила, что завещание составлено абсолютно законно, что Вера Петровна была в здравом уме, что медицинские справки это подтверждают. Что у неё было полное право распорядиться своим имуществом по своему усмотрению. И что истцы не предоставили ни одного доказательства давления или манипуляций.
Судья выслушала обе стороны. Потом спросила, есть ли ещё что добавить.
Я встала.
– Есть. У меня есть письмо от Веры Петровны. Она просила открыть его в присутствии всех родственников, если начнётся судебное разбирательство.
В зале зашумели. Судья постучала молоточком.
– Предоставьте письмо суду.
Я достала конверт из сумки, передала судебному приставу. Тот отнёс его судье. Она посмотрела на конверт, прочитала надпись на нём.
– Здесь написано, что письмо нужно открыть при всех родственниках. Все заинтересованные лица присутствуют?
– Да, ваша честь, – ответил адвокат Михаила.
– Хорошо. Вскрываю конверт.
Судья аккуратно вскрыла конверт, достала оттуда несколько листов, исписанных бабушкиным почерком. Надела очки, начала читать про себя. Лицо её менялось по мере чтения. Сначала удивление, потом что-то вроде сочувствия. Она прочитала все листы, отложила их, посмотрела на Михаила.
– Письмо адресовано всем присутствующим родственникам. Огласить его содержание?
– Да, – сказала я.
– Огласите, – кивнул адвокат Михаила, явно не понимая, к чему всё идёт.
Судья взяла первый лист и начала читать вслух.
– "Дорогие мои родственники. Если вы слушаете это письмо, значит, после моей смерти началась грызня за моё имущество. Я это предвидела. Поэтому решила написать вам и объяснить, почему завещала всё Лидочке. Начну по порядку. Михаил. Ты мой племянник, сын моего родного брата. Но ты не был мне родным человеком. За тридцать лет нашего знакомства ты приезжал ко мне ровно четыре раза. Первый раз на похороны моего мужа. Второй на поминки твоего отца. Третий на мамины поминки. Четвёртый раз прошлым летом, когда тебе понадобились деньги в долг. Я дала тебе двести тысяч рублей. Ты обещал вернуть через три месяца. Не вернул до сих пор. Когда я напомнила тебе по телефону, ты нагрубил и бросил трубку. Больше не звонил".
Михаил побледнел. Светлана схватила его за руку. Судья продолжала читать.
– "Светлана. Ты моя племянница по мужу. Когда вы с Михаилом поженились, я очень обрадовалась. Думала, у племянника будет хорошая семья. Но ты оказалась меркантильной и холодной. Единственный раз, когда ты проявила ко мне интерес, был день, когда я упомянула, что собираюсь продавать дом. Ты сразу начала расспрашивать про цену, про покупателей, намекать, что вам с Михаилом не помешала бы доля от продажи. Когда я сказала, что передумала продавать, ты разозлилась и больше не звонила".
Светлана покраснела, опустила глаза. Кристина сидела неподвижно, явно чувствуя себя неловко. Судья перешла к следующему абзацу.
– "Алла. Ты троюродная сестра, дочь Верочки, моей кузины. Мы с твоей мамой дружили, я любила тебя как племянницу. Но после маминой смерти ты забыла про меня. Звонила редко, всегда с просьбами. То денег попросить, то вещи какие-то, то помочь с чем-то. Когда я просила тебя приехать, помочь мне в больницу съездить, ты отказывалась. Говорила, что занята. Но когда тебе была нужна няня для Дениса, ты привезла его ко мне на всё лето. Я не отказала, потому что люблю детей. Но обидно было".
Алла сидела красная, смотрела в пол. Денис нервно ёрзал на стуле. Судья читала дальше.
– "Денис. Ты хороший мальчик. Но твоя мама воспитала тебя неправильно. Помнишь, как ты жил у меня летом? Я тебе покупала игрушки, кормила, гуляла с тобой. А ты требовал новый телефон, планшет, дорогие кроссовки. Когда я сказала, что у меня нет таких денег, ты обозвал меня жадной старухой. Мне было больно. После того лета я поняла, что ты вырос эгоистом. И это не твоя вина. Это вина твоей мамы".
Денис сжался на стуле. Алла закрыла лицо руками. Судья продолжала.
– "А теперь про Лидочку. Лида – дочь моей любимой сестры Фаи. Когда Фая умерла, Лида осталась одна. Я поддерживала её, как могла. А потом она сама начала приезжать ко мне. Не за деньгами, не за помощью. Просто так. Потому что мы стали близки. Она привозила мне продукты, убирала в доме, возила в больницу. Когда мне делали операцию, она сидела со мной три дня. Не спала ночами, держала за руку, успокаивала. Врачи говорили, что если бы не она, я бы не выжила. Лида никогда не просила меня ни о чём. Ни разу за все эти годы не попросила денег, не намекнула на наследство. Она просто любила меня. Как дочь любит мать. И я полюбила её как дочь. Поэтому завещала ей всё своё имущество. Это моё право. Это моё решение. И я не хочу, чтобы вы, дорогие родственники, которые вспомнили обо мне только после моей смерти, отбирали у Лиды то, что я ей оставила. Она заслужила это. Своей добротой, своей заботой, своей любовью. А вы не заслужили ничего. Потому что для вас я была нужна только тогда, когда вам что-то было от меня нужно. Прощайте. Вера".
Судья закончила читать и положила листы на стол. В зале стояла мертвая тишина. Михаил сидел бледный, не поднимая глаз. Светлана смотрела в окно, губы её дрожали. Алла плакала, уткнувшись в платок. Денис сидел, сжав кулаки, лицо красное от стыда.
Я тоже плакала. Слёзы текли по щекам, я не могла их остановить. Тётя Вера всё понимала. Всё видела. И защитила меня даже после смерти.
Судья посмотрела на Михаила.
– Истец, вы хотите продолжить разбирательство?
Михаил медленно поднял голову. Посмотрел на судью, потом на меня. Глаза его были пустыми.
– Нет, – сказал он тихо. – Я отказываюсь от иска.
– Решение принято. Иск отклонён по отказу истца. Заседание закрыто.
Судья встала и вышла. Мы все остались сидеть. Никто не двигался. Потом Михаил поднялся, взял Светлану за руку. Они молча вышли из зала. Кристина последовала за ними. Алла встала, подошла ко мне. Лицо её было мокрым от слёз.
– Лида, прости. Прости меня, пожалуйста. Я была ужасной. Тётя Вера права. Я вспоминала о ней, только когда мне что-то было нужно. Я эгоистка.
Я молчала. Алла постояла, ждала ответа. Не дождалась, развернулась и ушла. Денис пошёл за ней.
Я осталась в зале с юристом. Она положила руку мне на плечо.
– Всё закончилось. Вы выиграли.
– Да, – я вытерла слёзы. – Выиграла.
Мы вышли из суда. На улице был холодный декабрьский день. Шёл снег. Я стояла на крыльце и смотрела, как снежинки падают на землю. Чувствовала странную пустоту. Выиграла суд, сохранила наследство. Но почему-то не радовалась. Просто устала. От всего этого. От родственников, от судов, от ссор.
Юрист попрощалась и ушла. Я достала телефон, хотела кому-то позвонить. Но не знала кому. Подруга Таня была далеко, дети заняты своими делами. Родственники теперь враги. Тётя Вера умерла. Я была одна. Совсем одна.
Пошла к машине. Села, завела мотор. Поехала не домой, а к дому тёти Веры. Остановилась у ворот, вышла. Постояла, глядя на дом. Он стоял тихий, пустой. Окна тёмные. Я открыла калитку, прошла во двор. Снег хрустел под ногами. Подошла к крыльцу, достала ключи. Открыла дверь, вошла внутри.
В доме пахло старостью и одиночеством. Я прошла в гостиную, села в бабушкино кресло. То самое, в котором она всегда сидела, когда я приезжала. Закрыла глаза. И вдруг почувствовала, что тётя Вера здесь. Рядом. Она словно обняла меня, погладила по голове. И стало легче.
– Спасибо тебе, тётя, – прошептала я. – Спасибо за всё.
Сидела долго. Потом встала, прошлась по комнатам. Везде были вещи тёти Веры – фотографии, книги, её любимые статуэтки. Всё напоминало о ней. Я поняла, что продавать дом не буду. Не смогу. Это был её дом. Её жизнь. И теперь моя тоже.
Решила, что переезжу сюда. Начну новую жизнь. В этом доме, который тётя Вера мне оставила. Не из-за денег. Из-за любви.
Вышла из дома, закрыла дверь на ключ. Постояла на крыльце, вдохнула морозный воздух. Завтра начну всё заново. Новая жизнь. Новый дом. Новое начало.
А родственники пусть живут со своей совестью. Если она у них вообще есть.
продолжение в профиле!
также еще интересные рассказы