Антиутопии уже из ушей лезут, нуар не люблю — такую книгу стала бы читать, только если бы писатель получил Нобелевскую премию. И он получил. И я читаю «Меланхолию сопротивления».
Итак, после единственного автора венгерского происхождения с так же непроизносимой фамилией — Чиксентмихайи с его знаменитым «Потоком» — продолжилось мое чтение венгерской литературы. Интересна была и тема развалившейся (Австро-Венгерской) империи: в начале года я сделала заход со стороны Австрии, прочитав Музиля, «Человека без свойств», а под конец года судьба сама подкинула Венгрию.
С первых страниц было ощущение, что сон, из которого сделан этот роман, я уже видела. Город, где разворачиваются события, напоминал и гоголевский город N, и набоковский из «Приглашения на казнь», и салтыков-щедринский Глупов.
События не так важны, как атмосфера — нарастание бесформенной тревоги, приближение ужасного: рушится огромный старый тополь, гаснут фонари, внезапно оживают сломанные часы на городской площади. Сопротивление бесполезно, остается меланхолия. Сидим и ждем, и ничего не поделать, ничего не спасти.
И персонажи не важны — их много, главных нет, сострадать некому и незачем. Это просто марионетки, отыгрывающие роли обывателя, злодея, городского дурачка, местечкового философа. Но ничего не поможет, ни теории, ни запасы еды в кладовке.
Временами казалось, что людей и их города вовсе не существует, а всё происходящее — символистское изображение работы сознания, где персонифицированы психические процессы и субличности: в каждом из нас живет и обыватель, стремящийся к самосохранению, и революционер, желающий новизны, и лирик-мечтатель, любующийся звездным небом над нами, и диктатор, насаждающий свое понимание порядка. Механизм саморазрушения тоже есть. Такой мрачный большой компот из бессознательного, и читатель в него погружается, плавает — кто такое любит, тот оценит.
Пожалуй, наиболее привлекательный (потому что загадочный) персонаж — туша (самого большого в мире) кита, которую привозят в цирковом фургоне. С этого-то все и началось. Да уж, недаром цирк и клоуны всегда под подозрением... Как только этого кита ни трактуют: Христос, Будда, труп разлагающейся империи. Тут вообще раздолье для трактовок и вчитываний.
Несмотря на сложный синтаксис, бесконечно длинные предложения, отсутствие абзацев, роман нормально читается и еще легче воспринимается на слух. Есть и экранизация: «Гармонии Веркмейстера» (2000), реж. Бела Тарр.
Друзья мои, а что, по-вашему, литературный процесс, если он вообще существует? Это когда писатели просто сидят по домам и пишут (что нельзя никак отследить), или это премиальный процесс (который отследить можно), с элементами лотереи и шоу? И именно лотерейный, игровой элемент непредсказуемости и привлекает тех, кто этим процессом интересуется?
Предыдущий нобелевский лауреат:
Подборка о литературных нобелях: