Как вы помните, я уже неоднократно говорил вам ранее о том, что в основании лейбницевской убежденности в том, что механическая энергия должна выражаться никак иначе, кроме, как только произведениями веса тел на высоты их подъема.
На самом деле, лежит совсем не какое-то сделанное самим Лейбницем важное открытие, которое могло бы каким-то образом привести его к этому выводу.
А просто сделанное Декартом еще в 1637 г. абсолютно бездоказательное и явно нелепое утверждение о том, что якобы «…та же сила, которая способна поднять груз, скажем, в 100 фунтов на высоту 2 футов, способна также поднять груз 200 фунтов на высоту 1 фута, если она будет приложена к этому грузу».
О том, что это абсолютно бесспорный факт, свидетельствует невольное признание самого Лейбница, которое он вынужденно сделал потом через много лет, после опубликования им в 1686 г. своей первой работы по физике, в которой он заявил о том, что «…требованиям разума соответствует, что в природе сохраняется одна и та же сумма производящей движение энергии…».
При этом, это свое признание Лейбниц сделает в самом начале так никогда и не опубликованного им самим своего «Приложения», которое он, совершенно точно, написал уже после 1695 г., и в котором он прямо говорит нам о том, что:
«Это положение не только допускают, но и последовательно применяют и признают, как общий принцип, Декарт в Посланиях и в кратком трактате о механике, который и включается в Послания, и издан отдельно...».
После чего, Лейбниц называет имена также еще и некоторых других ученых, которые якобы также разделяют эту декартовскую идею. Что он делает, очевидно, только лишь для того, чтобы придать больше веса всем тем его заявлениям, которые он делает на их основании. [Г. В. Лейбниц. Собрание сочинений в 4 томах. Т. 1, стр. 121. М.: Мысль. 1982].
Однако, в двух предыдущих частях этой моей статьи, я совершенно точно доказал вам то, что, на самом деле, это утверждение Декарта было совершенно ошибочным.
А причиной этого стало лишь только то, что Декарт просто не мог знать того, что в действительности, сама эта приложенная к телу сила не может возникнуть никак иначе, кроме, как только вследствие преобразования в нее какого-либо вида первичной энергии.
Тогда как верное количество этой реально затраченной на подъем тела первичной энергии всегда определяется совсем не высотой подъема тела, а исключительно только лишь затраченным на это временем, в течение которого она расходуется.
Что я и доказал вам во второй части этой моей статьи на рассмотренном мною конкретном примере, сделав это, применительно только к выбранному тогда мной конкретному случаю.
Но, в принципе, полную справедливость этого моего утверждения совсем несложно доказать также еще и в общем виде. Что я и сделаю сейчас, как я и обещал вам это, во второй части этой моей статьи.
Естественно, что, после этого, мои оппоненты наверняка попытаются хоть как-то оправдать свою глупость, например, заявлением о том, что это мне только так кажется, что якобы я выполнил это свое доказательство в общем виде. Потому что я, ведь, исходил при этом из того, что на тела при их разгоне действуют равные приложенные к ним силы. А это не что иное, как рассмотренный мною частный случай.
Хорошо, тогда давайте рассмотрим с вами еще и такой случай, например, свободного падения тел, когда на них действуют силы тяготения, величины которых прямо пропорциональны их массам. Чем, собственно говоря и объясняется тот факт, что все тела всегда падают с одним и тем же ускорением.
По сравнению с тем количеством движения, которое нам необходимо было сообщать телу единичного веса для его подъема на n-кратно большую высоту.
Но также еще и свидетельствует о том, что это именно только декартовы количества движения, полностью соответствуют всем требованиям причинно-следственного принципа. Что делает их единственно пригодными величинами, способными к аналитическому выражению всех видов механической энергии.
Разумеется, что после всех этих сделанных нами выводов об абсолютной ошибочности всех утверждений Декарта, которые были сделаны им в его небольшом трактате о простых машинах.
Мы имеем все основания признать полностью ошибочным также еще и процитированное мною явно глупое утверждение академика Ландсберга о том, что якобы:
«При этом из «золотого правила» возникли важнейшие физические представления о работе и энергии. Вместе с тем «золотое правило» механики явилось первой простейшей формулировкой одного из основных законов природы – закона сохранения энергии, который оказался справедливым для всех без исключения явлений в природе», – которое я привел вам в первой части этой моей статьи.
Естественно, что полная обоснованность этого моего вывода не может вызывать у нас никаких сомнений, поскольку, как и в случае с Лейбницем, в основе этого утверждения Ландсберга, без сомнения, лежали именно ошибочные и глупые утверждения Декарта. Которые Ландсберг, точно также, как и Лейбниц, воспринял, как совершенно справедливые и обоснованные. Хотя, на самом деле, это совсем не так!
Поэтому, в этом случае мы должны сказать то, что: «Да, в природе действительно существует и действует закон сохранения и превращения энергии, который является справедливым для всех без исключения явлений природы. Но это совершенно самостоятельная основополагающая закономерность природы.
К раскрытию сути которой сформулированное еще древними учеными «золотое правило» механики, на самом деле, не имеет абсолютно никакого отношения»!
Поскольку, как все выполненные мною исследования истории создания классической теории, так и произведенные мною аналитические доказательства не оставляют у нас абсолютно никаких сомнений в том, что, хоть в случае равномерного (рассмотренного мною в первой части этой статьи), хоть в случае ускоренного подъема тел (рассмотренного мною в этой части статьи), общее количество затраченной нами на это энергии можно верно определять совсем не пропорционально высоте подъема или падения тела, а только лишь пропорционально времени расходования прилагаемой к телу внешней силы.
Что полностью подтверждается на практике произведенными нами потом экспериментами, как по упругому, так и по неупругому столкновению этих тел, описанных мною во второй части этой статьи.
Естественно, что все это позволяет нам легко экспериментально установить то, так какие же из этих величин: толи декартовы количества движения, толи лейбницевские живые силы действительно являются реальными физическими величинами, в то время как другие являются просто сопутствующими им простыми численными величинами.
Вследствие чего, они никогда и не принимают абсолютно никакого участия ни в каких реальных взаимодействиях тел, и никогда не оказывают на них своими численными значениями абсолютно никакого влияния.
В итоге же, все это вместе взятое прямо говорит нам о полной абсурдности просто наобум созданной глупыми физиками явно нелепой классической теории, которая, в действительности, ни одного дня ее существования никогда не имела ничего общего с настоящей наукой!
А первопричиной возникновения всей этой несусветной глупости стали лишь только три явно ложных утверждения Декарта, которые он сделал просто наобум в своем небольшом трактате о простых машинах.
При этом, безусловная глупость всех основателей классической теории заключается, прежде всего, в том, что они совершенно бездумно верили в магию простых численных величин, наивно полагая, что просто своими соотношениями их абсолютных значений эти числа неизбежно приведут их к раскрытию всех реально существующих в природе закономерностей. Именно поэтому, подобно Декарту, все физики всегда и делали все свои утверждения просто наобум.
Так, что якобы количественное уменьшение одной из этих величин всегда компенсируется численно равным ему увеличением другой величины.
Вследствие чего, во всех этих случаях, якобы всегда и происходит численное сохранение их общей, как доударной, так и послеударной суммы. Чего, на самом деле, не может быть даже просто в принципе. Потому что, на самом деле, при взаимодействиях тел разных масс, они всегда получают такие численные изменения их живых сил, которые всегда оказываются только обратно пропорциональными их массам. То есть, абсолютно не равными друг другу.
Так что, если бы Гюйгенс был более честным человеком, способным хоть к насколько-то критическому осмыслению им всех произведенных им рассуждений и «доказательств».
То сразу же, после выполненного им «доказательства» его XI теоремы, он сам должен был бы догадаться в том, что найденные им таким образом никому не известные ранее величины, вероятнее всего, являются просто самыми обычными числами, а не реальными физическими величинами.
И честно сказать всем об этом, а не выдумывать разные глупости про какие-то там никому не известные «объемы геометрического тела», которые потом окончательно свели с ума и без того явно умственно нездорового Лейбница.
Который, вследствие своей очевидной естественнонаучной неподготовленности и своего явного дилетантизма, был абсолютно неспособен к хоть на сколько-то критическому восприятию получаемой им информации.
При этом, я уже ничего не говорю о Лейбнице. Который был настолько глупым, что у него, конечно же, никогда не хватило бы ума для того, чтобы хоть насколько-то критично осмыслить все утверждения Декарта и Гюйгенса.
Единственным, на что был способен этот явный демагог и дилетант, было только то, что, явно следуя дурному примеру именно этих двух своих предшественников, он точно также, как и они, смело делал какие-то свои еще более глупые, чем они утверждения.
1). Как, например, о том, что, требованиям разума соответствует, что в природе всегда сохраняется одна и та же сумма производящей движение энергии…», величину которой, как он утверждал, следовало определять не как декартово количество движения Pv, а как известное еще со времен того же Декарта произведение Ph.
2). Так еще и о том, что вроде бы, как тела разных масс, характеризуемые их равными производящими энергиями Ph, безусловно, являются равносильными друг другу.
3). Или, о том, что якобы любое тело весом P, расположенное на какой-то высоте, при своем совершенно самостоятельном спуске с этой высоты, непременно сможет поднять при этом равное ему по весу тело на ту же самую высоту, с которой оно начало свой спуск.
4). Так и о том, что якобы декартовы произведения mv ни в коем случае не могут выражать собой реальную силу тел. Потому что, если взять, например, маятник удвоенного веса и дать ему возможность спуститься с единичной высоты, то, как это установлено опытами Галилея, в нижней точке его траектории, он будет характеризоваться количеством движения 2P * 1v = 2Pv.
Если, после этого, дать этому маятнику возможность упруго столкнуться с маятником единичного веса так, чтобы первый маятник полностью перенес все приобретенное им количество движения на второй маятник, то после столкновения второй маятник также будет обладать количеством движения, равным 2, поскольку 1P * 2v = 2Pv.
Однако, как это утверждает далее абсолютно тупой Лейбниц, если бы (как это установлено опытами Галилея) без его столкновения, первый маятник поднялся бы на высоту, равную 1, то приобретенная им сила произвела бы действие, равное 2P * 1h = 2Ph.
Тогда как второй маятник (опять же, в соответствии с опытами Галилея) поднимется после столкновения уже на учетверенную высоту. То есть, приобретенная им сила произведет действие, равное 1P * 4h = 4Ph. Что будет вдвое превышать по своей величине действие, произведенное первым маятником.
После чего, явно глупый Лейбниц делает свой заключительный вывод о том, что вследствие этого механическая энергия должна выражаться только лишь, как живыми силами, так и произведениями Ph. Но, ни в коем случае, не декартовыми количествами движения mv.
Поскольку, только лишь чисто теоретически допустив такую возможность, мы сразу же беспричинно удвоили приобретенное нами количество силы (энергии). То есть, как бы осуществили механическое вечное движение. Что, как это указывает далее Лейбниц, уже само по себе, является полной нелепостью.
Но, поскольку, у Лейбница никогда не было достаточно ума для того, чтобы он мог заниматься серьезной наукой, то он тут же спешит, как можно скорее рассказать всем об этом, в сделанном им далее заключении, в котором он прямо указывает то, что:
«При этом не имеет значения, позволяют ли нам законы движения реально осуществить указанную подстановку; ибо для равносильных тел вполне достаточно и мысленной подстановки. Впрочем, мы могли бы придумать различные способы, посредством которых сколь угодно близко подошли бы к действительному переносу всей силы тела А на тело С, которое ранее находилось в покое, но теперь, после того, как тело А перешло в покой, одно только тело С находится в движении.
Так случилось бы, что место двухфунтового веса со скоростью 1 заступил бы один фунт со скоростью 2.., откуда, как мы показали, возникает нелепость. И все это не пустые рассуждения, сводящиеся к спору о словах, а имеет большое практическое значение при расчетах машин и движений» [Г. В. Лейбниц. Собрание сочинений в 4 томах. Т.1, с. 260. М.: Мысль. 1982].
Так вот, как это ни странно, но тут Лейбниц совершенно случайно касается той большой проблемы, что просто выдумать какую-нибудь глупость, которая, на самом деле, никак не может быть реализована на практике вследствие того, что она явно противоречит законам природы. А потом еще и заявить о том, что якобы она является несомненной истиной – это может сделать любой идиот.
Как это сделал и сам явный идиот – Лейбниц, когда он заявил о том, что: «При этом не имеет значения, позволяют ли нам законы движения реально осуществить указанную подстановку; ибо для равносильных тел вполне достаточно и мысленной подстановки».
А все дело здесь заключается в том, что все это якобы выполненное Лейбницем «доказательство» о недопустимости выражения энергии посредством декартовых количеств движения, на самом деле, является совершенно ничтожным!
А знаете почему? Да потому, что, в действительности, полная передача движения от одного тела к другому так, чтобы при их упругом столкновении первоначально движущееся тело полностью останавливалось, а неподвижное тело начинало бы после этого двигаться, возможно только в том случае, когда массы сталкивающихся тел строго равны друг другу. Как вы, вероятно, видели это в случаях подобных столкновений двух биллиардных шаров.
Но, в этом случае, никаких парадоксов ни с живыми силами, ни с декартовыми количествами движения никогда не возникает. И их, как доударные, так и послеударные суммы всегда остаются равными друг другу.
Причем, теоретическое доказательство того, что полная передача движения от одного тела к другому возможна только между телами равных масс, настолько просто, что, я так полагаю, узнав теперь об этом, вы и сами сможете выполнить его буквально за пару минут.
Так вот, если бы вы внимательно и вдумчиво изучили бы все работы Лейбница, то вполне возможно, что вы и сами установили бы то, что, в действительности, он был просто полным идиотом.
Потому что ни одно из вообще всех сделанных им глупейших утверждений, основанных им только лишь на его явно безумной демагогии, никогда не имело никаких: ни чисто теоретических, ни, тем более, экспериментальных доказательств хоть какой-то их справедливости.
Разумеется, что у меня есть все необходимые для этого, как чисто теоретические, так и экспериментальные доказательства. И когда-нибудь я непременно приведу вам их, чтобы развеять у вас даже малейшие сомнения в том, что, в действительности, Лейбниц никогда не имел ничего общего с настоящими учеными, и поэтому, он не имеет абсолютно никакого права считаться таковым.
В действительности, он всегда был просто самым настоящим наглым проходимцем и невеждой. Вследствие чего, он и заложил основы глупейшей по своей сути классической теории.
После чего, вслед за Лейбницем, за дальнейшее развитие классической теории принялись точно такие же, как и ранее, явно нечестные и абсолютно непорядочные -- «чистые теоретики», вроде того же И. Бернулли или Даламбера и целого ряда других «ученых», которые были способны только лишь на то, чтобы продолжать распространять и углублять уже вброшенную в их «науку» их предшественниками явную ложь.
Так, как вы считаете, могли ли физики, в таком случае, и при таких обстоятельствах, основываясь только лишь на их совершенно ошибочных представлениях, рассуждениях и заблуждениях, не имеющих абсолютно никаких их экспериментальных доказательств, тем не менее, создать безусловно верную и действительно строго научную классическую теорию?
Я так полагаю, что теперь, когда мы узнали хотя бы даже только часть правды об истинной истории создания физики, совершенно очевидным является для нас только наш отрицательный ответ на этот вопрос.
А поскольку мне уже давно стало известно о гораздо большем числе всех допущенных физиками их глупейших и грубейших ошибок, о которых я могу детально рассказать вам при любом подходящем для этого случае.
То осознание мною этого факта неизбежно привело меня к пониманию того, что исправление всех допущенных физиками ошибок возможно только путем полного пересмотра, а порой даже и путем полного отказа от большинства всех тех их утверждений, которые были сделаны в свое время абсолютно всеми явно недостаточно умными основателями классической теории.
Поэтому, нет ничего удивительного в том, что произведенная мной детальная ревизия всех первоначальных представлений физиков, с одновременным исправлением мною всех допущенных ими при этом явных ошибок и недостатков, в итоге и привели меня к созданию моей Новой физики.
При этом, хотя большинство преподавателей и склонны к тому, чтобы называть пока еще общепринятую классическую теорию – лейбницевской физикой. Прежде всего потому, что он посвятил большую часть своей жизни отчаянной борьбе за ее признание.
В чем Лейбниц был просто вынужден признаться потом все в том же самом своем «Приложении», о котором мы уже говорили ранее.
Что Лейбницу поневоле пришлось сделать только лишь для того, чтобы обратить внимание своих оппонентов на тот факт, что все свои утверждения он не просто выдумывает, а основывает их на доказательствах самых известных ученых того времени.
При этом, результаты этой произведенной тогда Лейбницем компиляции произвели на него столь сильное впечатление, что он счел возможным упрекнуть Декарта за то, что позже тот изменил свое первоначальное мнение и стал утверждать то, что Бог всегда сохраняет в природе одно и то же количество движения.
Лейбниц сделал это в первой же своей работе по механике, опубликованной им в 1686 г., которую он так прямо и назвал, как: «Краткое доказательство примечательной ошибки Декарта и других, относящейся к вводимому ими и применяемому в механике закону, согласно которому Бог хранит всегда одно и то же количество движения».
При этом, это свое «доказательство» Лейбниц начинает с утверждения о том, что «…требованиям разума соответствует то, что в природе сохраняется одна и та же сумма производящей движение энергии…».
Только, в отличие от Декарта, Лейбниц устанавливает равносильность этих произведений не голословно, а на основании известного ему факта того, что, после их спуска с какой-либо высоты, маятники всегда поднимаются потом на их прежнюю высоту. Что Лейбниц называет «производимыми ими действиями».
После чего, он указывает, что, так как на основании утверждений Галилея, после спуска тела единичного веса с учетверенной высоты оно будет обладать скоростью 2V и количеством движения P2V.
Тогда как, после спуска тела учетверенного веса с единичной высоты, оно будет обладать единичной скоростью и количеством движения 4PV.
Но, тем не менее, эта явная разница в количествах движения тел никак не помешает им подняться потом на ту же самую высоту, с которой они перед этим спустились. То есть, никак не помешает им вновь произвести им те же самые «равные действия».
То, основываясь только лишь на этом, явно недостаточном для этого основании, Лейбниц и приходит к своему заключительному и явно глупому выводу о том, что якобы «…сила» тел должна оцениваться по количеству производимых ими «действий». Например, «…по высоте, на которую она может поднять тяжелое тело данной величины и вида, но не по скорости, которую она может сообщить телу».
Вообще, нужно сказать, что опубликованное тогда Лейбницем его «Краткое доказательство примечательной ошибки Декарта…» было настолько глупым, что мне до сих пор непонятно, как оно могло стать причиной возникновения спора, который растянулся потом на столетия, и в котором тогда принимали участие самые видные ученые того времени?
Его абсолютная глупость и бездоказательность проявляются прежде всего в том, что самым лучшим ответом на него была бы его совершенно несложная трансформация в работу с зеркально противоположным ему смыслом и содержанием; что оно легко позволяло с собой сделать в силу его полной примитивности и абсолютной бездоказательности.
Кстати говоря, именно такую трансформацию этой статьи Лейбница я и осуществил ранее в своей работе «О причинах ошибочности классической физики» для того, чтобы наглядно показать всем полнейшую бессмысленность этого приведенного Лейбницем «доказательства».
И я до сих пор не понимаю двух вещей. Во-первых, я не понимаю того, почему картезианцы не поступили тогда с этой статьей Лейбница именно так же, как на их месте с нею поступил бы я? То есть, почему они просто не переписали ее тогда, как бы в зеркальном отображении, и не отправили ее потом как свой ответ явно глупому Лейбницу для того, чтобы просто высмеять этого жалкого компилятора, демагога и дилетанта?
А, во-вторых, я до сих пор не понимаю того, почему среди картезианцев не нашлось тогда ни одного такого ученого, который смог бы с помощью простейших опытов, основанных на опытах и теоремах, взятых им из «Бесед и математических доказательств…» Галилея, абсолютно бесспорно и убедительно доказать полнейшую ничтожность всех тех рассуждений и утверждений, которые Лейбниц привел в этой своей работе?
Безусловно, что все это можно было бы сделать гораздо проще и убедительнее сразу же после появления на свет этой явно глупой работы Лейбница; пока его преемники и последователи еще не успели наворотить на ее основании такую огромную кучу лжи и безумия, которая на столетия скрыла потом от нас действительную суть происходящих явлений.
Но, так как это, так и не было сделано в кратчайший срок, то получилось так, что именно это «Краткое доказательство…» Лейбница и стало тем ощутимым толчком, который направил потом все дальнейшее развитие физики по совершенно ложному пути. Потому что, на самом деле, он вел ученых к созданию ими не верной, а суррогатной классической теории. Которую никак нельзя считать истинной наукой даже в самом отдаленном для этого приближении.