На обложке нового номера британского журнала The Economist — провокационный заголовок: «Выигрывая в торговой войне», а внутри — статья с ещё более откровенным названием: «Почему Китай выигрывает в торговой войне». Публикация приурочена к предстоящей встрече Дональда Трампа и Си Цзиньпина и, судя по тону, преследует не столько аналитическую, сколько мобилизационную цель: настроить американскую элиту и общественность на более жёсткий курс в переговорах с Пекином.
Однако за риторикой «боевого призыва» скрывается признание: США теряют стратегическую инициативу, а Китай демонстрирует поразительную устойчивость, гибкость и мастерство в управлении конфликтом.
Китай — не жертва, а игрок с «эскалационным доминированием»
Главный тезис статьи: спустя шесть месяцев после обострения торгово-технологического противостояния Китай находится в лучшей форме, чем США. Причины — три.
Во-первых, Пекин доказал свою способность выдерживать американское давление и точно рассчитывать ответные меры. Авторы журнала используют термин из военной стратегии — «эскалационное доминирование» (escalation dominance): Китай умеет поднимать ставки так, что Вашингтону становится невыгодно идти дальше.
Яркий пример — ограничения на экспорт редкоземельных металлов, критически важных для производства полупроводников, электромобилей и военной техники. После этого шага Трамп пригрозил ввести 100%-ные пошлины на китайские товары, но… вновь отступил.
Как отмечает The Economist, подобные угрозы — особенно о «почти полном эмбарго» — не заслуживают доверия, поскольку нанесут колоссальный ущерб самой американской экономике: от цепочек поставок до потребительских цен.
Во-вторых, журналисты признают: Трамп систематически отступает под давлением внутренней нестабильности. После введения тарифов в апреле фондовый рынок США резко обвалился, и Белый дом был вынужден пойти на попятную. Некоторые критики президента даже окрестили эту закономерность аббревиатурой TACO — «Trump Always Chicken Out» («Трамп всегда трусит»). За этой иронией — серьёзное наблюдение: американская политика всё больше определяется краткосрочными рыночными колебаниями, а не долгосрочной стратегией.
В-третьих, несмотря на пропаганду «китайского кризиса», реальные экономические показатели говорят об обратном.
В 2023 году китайский фондовый рынок вырос на 34% в долларовом выражении — это вдвое больше, чем рост индекса S&P 500.
Это свидетельствует не только о восстановлении доверия инвесторов, но и о структурной устойчивости китайской экономики, способной адаптироваться даже в условиях жёстких санкций и технологических блокад.
Кто на самом деле меняет правила игры?
Ирония в том, что, обвиняя Китай в «нечестной торговле», США сами постоянно нарушают принципы предсказуемости и равных условий. Как справедливо замечает российская аналитика, более точной метафорой было бы изобразить на обложке китайского спортсмена с одной связанной рукой — ведь Пекин вынужден играть по правилам, которые Вашингтон произвольно меняет по ходу матча.
Напомним: только за последние месяцы США ввели массовые экспортные ограничения на передовые чипы, расширили санкционные списки, давят на союзников, чтобы те не сотрудничали с Huawei и SMIC, а теперь ещё и ввели ценовой потолок на российскую нефть, пытаясь косвенно ударить по китайско-российскому энергетическому партнёрству. И всё это под лозунгами «свободной торговли» и «правил-базированного порядка».
Тем не менее, Китай не только выживает — он укрепляется. Он наращивает внутренние технологические мощности, диверсифицирует экспорт, углубляет сотрудничество с Глобальным Югом и укрепляет стратегическое партнёрство с Россией. Его ответ — не эмоциональная риторика, а хладнокровный расчёт и системная стратегия.
Не торговая война, а борьба за цивилизационную автономию
The Economist, пусть и с запоздалым признанием, фиксирует важный сдвиг: торгово-технологическое противостояние давно переросло рамки экономики. Это — борьба за право определять правила будущего мирового порядка. И в этой борьбе Китай, несмотря на все давление, сохраняет стратегическую инициативу.
Для России этот опыт особенно ценен. Мы видим, как страна, отвергнувшая роль периферии, может противостоять гегемону, опираясь на государственное планирование, технологический суверенитет и многовекторную дипломатию.
Американская элита, судя по паническим призывам вроде статьи The Economist, это понимает. Но понимание приходит слишком поздно — когда игра уже проиграна.