Вернувшись домой, Тася, принялась собирать вещи, и перетаскивать в дом, где когда-то жила с первым мужем. Перетащила всё, остались только голые стены да мебель по углам. Потом свела со двора скотину, и последнее, что сделала, это собрала одежду Василия, и развела во дворе большой костёр. «Вот теперь и живи, со своею кралей, погляжу как ты ей голый, нужен станешь. Деньги на сберкнижке правда остались, сумма очень приличная. Жалко конечно, да пускай подавится», злорадно думала она, а ещё радовалась тому, что тайком от мужа завела сберегательную книжку на себя, и отлаживала туда деньги, которые удавалось от него скрыть. Огонь весело плясал, пожирая рубашки, штаны и даже любимый Васин пиджак, который он надевал только по большим праздникам. Тася смотрела на пламя с каким-то странным удовлетворением, словно вместе с вещами сгорало и её прошлое, наполненное надеждами и мечтами. Она не чувствовала ни жалости, ни сожаления, только глухую пустоту внутри. Покончив с одеждой мужа, она настежь распахнула везде двери, и пошла в свой старый дом. Переступив порог, где когда-то была хозяйкой, Тася огляделась. Всё казалось чужим и незнакомым. Пыль, паутина, затхлый запах – говорили о том, что здесь давно никто не жил. Но это было её убежище, её крепость, где она могла зализать раны и подумать, что делать дальше. Поэтому отбросив от себя мрачные мысли, она засучила рукава и принялась наводить порядок. Отмыла полы, выбила пыль из старой мебели, проветрила комнаты. К вечеру дом стал выглядеть вполне пригодным для жилья. Рассовав по комодам и сундукам, принесённое от Василия добро, она затопила печь, поставила чайник и села у окна, глядя на темнеющее небо. В голове роилась только одна мрачная мысль. Как жить дальше? «Ладно, хватит изводиться, — мысленно прикрикнула она на себя, — нужно просто пережить эту ночь, а дальше будет видно».
Когда под утро Василий вернулся домой, он остолбенел от увиденной картины. Его дом, подворье, двор, которыми он так гордился, представляли из себя жалкое зрелище. Голые стены, пустые стойла, и посреди двора догорающий костер, от которого еще тянулся едкий дым, даже картошка в огороде, была вытоптана и частично выдернута с корнем. Как ненормальный он забежал в дом. Там было не лучше. Мебель сдвинута к стенам, а на полу виднелись следы от перетаскиваемых вещей. Он метался по пустым комнатам, крича проклятия в Тасин адрес, а потом помчался к дому, где она жила до замужества с ним. Подбежав, стал ногами бить в хлипкие двери калитки.
— Таська, открывай зараза, — орал он на всю улицу, — или я спалю к чёртовой матери твою халупу.
— Только попробуй, — услышал в ответ сонный голос жены, Тася смотрела на него в раскрытое окно, и улыбалась, — я тебя милок, быстро отправлю туда, где Макар телят не пас.
Василий затрясся от ярости. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу, а в голове пульсирует одна лишь мысль – убить.
— А ну отойди от ворот, пока вилы в бок не получил, — пригрозила ему Тася.
Заикин опешил от её спокойствия и угрозы. Ярость его немного поутихла, сменившись растерянностью. Он не ожидал такого от жены. Всегда спокойная, покладистая, а тут вдруг превратилась в фурию, способную на самые безумные поступки.
— Ты чего удумала, дура? — прохрипел он, пытаясь сдержать гнев, — всё из дома вынесла, скотину забрала, одежду мою спалила! За что?
— За все хорошее, — усмехнулась Тася, — за твою любовь, за твою верность, за твои обещания. Поезжай к своей крале, пусть она тебя теперь обихаживает. А я с тобой натерпелась. Всё что забрала, принадлежит мне по праву. Я столько лет на тебя горбатилась, вот и отделила свою долю. Ты тоже, не с пустым карманом остался. Денежки имеются, купишь себе всё что нужно.
— Дура, я на машину собирал, — прорычал Василий.
— Ничего, пешком пока походишь, а на машину, пускай теперь любовница тебе копить помогает.
Проклиная всё на свете, и ничего не добившись, он поплелся обратно к своему опустошенному дому. Через месяц они развелись.
— Ну что Таська, всё Даше предрекала что её Сашка бросит, а вышло, что сама у разбитого корыта осталась. Накаркала, да не в ту сторону, — подколола её как-то Галина.
Заикина промолчала, отвечать не стала, да и нечего ей было ответить. А Даше вдруг стало её жалко, потому что знала, каково это, жить в одиночестве, да ещё после такого предательства. Она подошла к Заикиной, и проговорила.
— Ничего Тась, всё образуется, не переживай.
Тася посмотрела на неё с благодарностью.
Как-то Даша пришла к Варваре и пожаловалась.
— Крёстная, не выходит у меня забеременеть. Я и у врача была, проверилась, сказали, что со здоровьем у меня всё нормально. А у нас ничего не выходит. Может съездим опять в храм, помолимся у иконы, где о возвращении Сеньки молились.
— Отчего же не съездить, съездим, — пообещала та.
В выходные Константин отвёз их в Покровку, и они снова оказались в знакомом храме. Даша подошла к иконе Богородицы, и принялась горячо молится. Прося Деву послать ей ребёночка. А ночью приснился ей сон. Идёт по тропинке к дому Наталья, и ведёт за руку маленькую девочку. «Дашка, — окликнула её мама, — ты чего за Леночкой не приглядываешь, бегает ребёнок без призора».
Даша проснулась в холодном поту. Сердце колотилось, как бешеное. «Мама? Леночка? Что это значит?», метались в голове мысли. Сон казался таким реальным, таким живым, что Даша не могла понять, где кончается сон, и начинается явь. Утром она рассказала о сне Варваре. Крёстная внимательно выслушала её, задумчиво поглаживая рукой по скатерти на столе.
— Сон этот неспроста, Даша. Скорее всего, это знак? Леночка – имя, которое тебе стоит запомнить. А мама… Она всегда рядом, даже когда её нет. Жди, скоро понесёшь. К беременности это.
Прошло ещё несколько месяцев, Даша уже и подзабыла про свой сон, когда однажды утром почувствовала себя нехорошо. Её тошнило, голова кружилась. Она тут же поделилась своими ощущениями с крёстной.
Варвара, сразу поняла в чём дело.
— Дашка, ты беременная. Сходи к нашей фельдшерице, пускай она тебя посмотрит.
Даша, не могла поверить. «Неужели это случилось? Неужели она скоро станет мамой?» В тот же день пошла в Ивановку на медпункт.
Валентина Ивановна осмотрела её и улыбнулась.
— Ну поздравляю Дарья, жди, скоро малыш появится.
Когда Александр узнал о беременности, он сначала не поверил. Переспросил несколько раз, словно боялся, что ослышался. Потом опустился перед ней на колени, и прижавшись к животу произнёс.
— Спасибо, тебе родная.
А Сенька узнав о том, что у него, возможно, скоро появится сестричка, деловито сказал.
— Я сам за ней присматривать буду, пускай только кто попробует её обидеть.
Время летело быстро. Даша чувствовала себя хорошо, беременность протекала легко. Александр заботился о ней, как о хрустальной вазе, ветерку подуть не позволял. Даша часто вспоминала свой сон, в котором мама послала ей этот знак. И вот, настал долгожданный день, она родила здоровую девочку. Александр, увидев свою дочь, расплакался от счастья. Они назвали девочку Леной.
— Так мама внучку назвала, пускай будет Леночкой, — попросила Даша мужа, потому что верила, мама присматривает за ней и ее семьей, оберегая их от бед и напастей.
Иногда, глядя на спящую дочку, вспоминала слова крёстной: «Мама, она всегда рядом, даже когда её нет». И ей становилось тепло на душе, она верила, родители простили ей то её предательство.
Тася возвращаясь домой с работы, у ворот увидела тёмную мужскую фигуру. Подойдя поближе, угадала в ней Василия. Он был не бритый и весь какой-то помятый.
— Ты чего здесь забыл? — сердита спросила она.
— Тась, не ругайся, а выслушай, — попросил он глухим голосом.
— Говори, я слушаю, — она остановилась, и стала к нему вполоборота.
— Мне помощь нужна Тась.
— Какая ещё помощь? — хмыкнула она.
— Сынишка у меня маленький, ему всего три недели от роду.
— Поздравляю, наконец ты получил то, что хотел. Теперь у тебя есть наследник. Только я тут причём?
— Я не справляюсь с ним, он плачет всё время, а я не знаю, что делать.
— Жена твоя знает, что делать. Она что не баба, или ты решил меня в няньки нанять?
— Бросила меня Верка, меня и Славика, а сама с каким-то шабашником в город сбежала.
— Ах вот оно что, — Тася усмехнулась, — ну получай то, что заслужил.
Тася молчала, глядя на поникшего Василия. В груди шевельнулось что-то похожее на жалость. Она помнила его другим – нагловатым и уверенным в себе. А сейчас перед ней стоял сломленный мужчина, от которого веяло отчаянием.
— Я не прошу тебя простить меня, я прошу помочь ребенку, — умоляюще произнес Василий, — Славик совсем кроха, он же не виноват ни в чем. Помоги, Тась, хоть пару дней. А там я придумаю что-нибудь.
Тася вздохнула, внутри неё боролись жалость и обида. Она понимала, что ребенок не виноват, но как же сложно было переступить через то, что ей пришлось вынести. Наконец, она вздохнула и сказала.
— Ладно, показывай своего Славика. Но знай, Василий, это только ради ребёнка.
Василий встрепенулся, и в его глазах мелькнула надежда. Они пошли в дом, где когда-то жили вместе. Там в дальней комнате, в кроватке лежал кое-как запелёнатый малыш. Тася подошла к нему и взяла на руки. Он весь покраснел от крика и сучил ножками. Инстинктивно она прижала Славика к себе, покачивая его. Малыш постепенно успокоился, прислушиваясь к ровному биению ее сердца.
— Маленький мой, мокрый весь, и голодный, наверное. А папаша твой непутёвый, не знает, что маленькому надо, — тихонько зашептала она, — Ты хоть кормил ребёнка? — спросила она Василия.
— Да, молоком коровьим.
— Ты обалдел что ли, — в сердцах прикрикнула Тася, — он кроха совсем, а ты его молоком коровьим. У него колики в животике, вот он и кричит. Смесью специальной кормить надо.
— А где её взять? — растерялся Василий.
— Беги к Дашке Звонарёвой, у неё дочка такая как твой Славик, может у неё есть. Попроси, а завтра в город поедешь и купишь.
Василий опрометью выскочил из дома, и побежал к дому Дарьи, что стоял у самой речки.
— Ой Вася, нет у меня смеси, — развела руками Даша, — я Леночку грудью кормлю. Слушай, мы и не знали, что у тебя такая беда приключилась. Ты неси малыша сюда, я покормлю его, и с собой молока сцежу, чтобы до утра хватило. А завтра ты смесь купишь. В город ехать не нужно в Ивановке в магазине Малютка продаётся.
Василий побежал снова домой.
— Ну что принёс? — встретила его вопросом Тася.
— Нет, у неё нет смеси, Даша велела Славика к ним нести, она его покормит, — ответил Заикин.
Они быстро запеленали ребёнка, и вместе пошли к Звонарёвым. Даша покормила мальчика, и уговорила Тасю остаться с ним до утра у них.
— Его и ночью кормить надо, ну сцежу я вам молоко, а вдруг не хватит, — объяснила она.
Василий согласился с этим. Он ушёл к себе, а Тася осталась. Даша, глядя на то, как она бережно баюкает мальчика, улыбнулась.
— А тебе идёт быть мамой, ты прямо светишься вся.
Тася смутилась.
— Даш, ты прости меня за то, что случилось тогда. И за то, что болтала всякое про вас с Сашкой, тоже прости.
— Было и прошло, — махнула рукой Даша, — с малышом, что делать будешь. Ему мамка нужна, Василий твой один не справится.
— Останусь я у них, — вздохнула Тася, — если он, конечно, согласится.
— Согласится, куда денется. Нужна ты ему, — ответила ей Даша.
Утром Василий пришел за Тасей и Славиком. А дома молча наблюдал, как Тася хлопочет над ребенком. Так и осталась с того утра, снова у него. Она быстро освоилась, словно всегда была матерью. Даша научила её всем премудростям, материнство их сдружило. Теперь их часто видели вместе, гуляющими с колясками по берегу Серебрянки. Придёт время, Леночка и Славик вырастут. И как знать, может быть, полюбят друг друга. Но это уже будет, их история.